Тридцатые годы и их апофеоз, 37-ой год, были переломными для нового режима. Мало кто сейчас представляет, что трагический характер этого периода был обусловлен определённым поворотом страны в сторону традиций народа. Как это ни странно звучит, но этот период характеризуется сближением позиции народных масс и правительства. Конституцией 1936 года были произведены ключевые корректировки прежней позиции старой гвардии партийцев:
– отменены ограничения, связанные с социальным происхождением, введено всеобщее избирательное право;
– реабилитированы семейные ценности, объявлена неприкосновенность личности;
– приостановлена антицерковная пропаганда,
– устранено неравенство в оплате труда;
– земля, занимаемая колхозами, передавалась им в вечное пользование;
– восстановлен офицерский корпус и казачество.
Многие "старые большевики" были убеждены в измене Сталина идеям революции. Лев Давидович Троцкий по этому поводу даже написал обличительную статью "Преданная революция".
Гневную реакцию старых партийцев на происходящие перемены очень показательно выразила известный партийный функционер – Берзинь: "В правительстве подбираются люди с русскими фамилиями. Типичный лозунг теперь – "мы русский народ". Все это пахнет черносотенством и Пуришкевичем".
На самом деле, с 1935 года Сталин занял позицию, противоположную той, на которой находился в 1920-ых. Вопреки прежней классовой нетерпимости, он заявлял, что "не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти". Не случайно, что почти половину жертв сталинской партийной чистки составили "герои коллективизации".
Существует множество моделей сталинских репрессий, которые обсуждаются историками. Но главное в том, что явно просматривается поиск Сталина к выходу из революционного периода и осуществление последовательного государственного строительства общества.
Отсюда непонимание многих историков о его жёсткости. А всё очень просто: за лозунгами старых вождей не было ничего конкретного для простого человека. Именно на труженика и созидателя "вождь народов" сделал политическую ставку.
Не раз видел он в лицах некоторых "преобразователей" страны скрытую преданность Иуды. Потому требовал и проверял их делом, не любил пустых слов.
Он не был творцом "ослепляющих идей" предшественников, а лишь убеждённым их исполнителем. Методы же "борьбы" своих учителей не забыл: другим его просто никто не учил.
В трудные годы Отечественной войны востребованы были многовековой русский патриотизм и его неотъемлемая часть – Православная церковь.
Понял он, что невозможно создавать историю России без глубокого понимания русского человека.
Возможно, понял он и Екатерину Великую с её знаменитым указом: не допускать евреев к власти. Не без его участия было создано государство Израиль. Думается, не случайно и прозорливо: пора возвратить центр иудейских идей из России на землю обетованную.
Сейчас кажется почти неправдоподобным утверждение, что не будь российского народа, от еврейской нации в Европе остались бы осколки.
И не будем спешить поддаваться "единому" мнению о принесённом вреде этим человеком российскому народу.
Этот человек был жесток, но в равной степени и к самому себе. Да и учителя у него были чистые дьяволы.
Он не создавал иллюзий, а строил. И очень неплохо. И народная кличка "хозяин" не родилась на пустом месте.
Сейчас принято его осуждать, но давайте приглядимся, что его заставило это сделать.
На международной арене – это слабость и трусливость европейских политиков в 40-ые годы, в национальной политике – проявление предательства среди некоторых народов Советского Союза и, по большому счёту, нежелание ряда людей в стране самоотверженно работать.
В самые тяжёлые времена ошибиться и разрушить страну всегда просто. Мы – то теперь это прекрасно знаем. А для того, чтобы преодолеть трудности и выстоять, нужна воля, решительность и талант руководителя.
Сейчас многие доморощенные писатели всё до мелочей описали и "поняли" в его жизни: как тяжело встал, что-то сказал, закурил. Но ни один из них не побывал в его шкуре… Давайте же лучше вспомним самое важное.
За 29 лет правления, включая тяжелые годы войны, была создана лучшая в мире разведка, победоносная армия, неподкупная милиция, прекрасная дипломатия, национальная фундаментальная наука, одна из лучших в мире бесплатная система образования, патриотическая идеология. И не он раздавал кредиты иностранцам и исконные русские земли под юрисдикцию Украины и Казахстана. Не увлекался он бредовыми сельскохозяйственными идеями и построением коммунизма за 20 лет.
Всю свою жизнь терзался певец революции Горький: он – то, со своими поисками, ближе всех был к "творцам счастья". Из его последнего и неоконченного романа ясно, что в каждом дремлет подобие Иуды и ждёт своего часа.
Для новой жизни нужны были образы, которые совпадали с идеями вождей и привлекали молодёжь.
И не случайно новая власть большое значение придавала новому искусству, новым ярким героям. Причём они могли быть не обязательно образованными или духовно сильными.
Здесь не обязательны героические страдания, наоборот, геройство стало подменяться… популярностью.
Среди способов популяризации, конечно, кино – самый удобный: здесь художник – не главное лицо. Средства здесь другие: крупный план, нужная интонация и песня. Вам позволяют смотреть то, что считают нужным.
И это кино уже поёт гимн Эйзенштейну, надуманно жестокие кинематографические находки которого, в "Броненосце Потёмкине", напоминают методы запевал революции, потом уже его сценарии правит "хозяин". И не случайно. Потому как хочется угодить. И замахнулся на крупное, а России не знает. "Хозяина" все считают несмышлёнышем в делах искусства, а он приглядывается внимательно, наследие-то получил не простое…
Оркестр давно уже играет, персонажи на сцене поют взахлёб, увертюры никто уже не помнит. Появляется Александров с его стерильными героями, кинокомедиями, мягко высмеивающими новую жизнь.
Правда, для некоторых печально смотрятся мордобои и приход стада к столу в "Весёлых ребятах" с далеко не простым Утесовым. И что-то это напоминает. Ушла куда-то былая культура тонкого восприятия жизни, зато властям нравится и толпа ликует.
Вслушайтесь в тревожную музыку Дунаевского к фильму "Дети капитана Гранта". Все тогда были похожи на этих воспитанных, умненьких детей и верили в счастливый конец действия.
Только в тюремной камере Мейерхольд понял, чего от него ждали власти. Хотел сразить их своим новаторством в "Мистерии Буфф". Видно, что талантливо увлёкся, но тогда нужна была только полногрудая конкретика в лице девушки с веслом.
В старой России мало кто из родителей отдал бы своего сына или дочь учиться лицедейству. Русский мужик мудр: блудлив и горек хлебушек на этой почве. Во все времена настоящих-то художников были единицы.
Менделеев искренне переживал и винил себя, что вовремя не удержал любимую дочь от желания работать на сцене. Да и сама Любовь Дмитриевна позднее поняла, что принесла этим решением глубокие страдания себе и своим близким. Муж её, Александр Блок, писал: "Не люблю я актеров, милая, постоянно мне больно, что ты хочешь играть. Тут стыдное что-то. Спасает только гений. Нет гения – стыдно, скучно, не нужно".
Не сразу, но становится ясно, почему не тронул "хозяин" Шолохова или Булгакова. Думаете, не читал он "Собачье сердце" или "Мастера и Маргариту"? Если бы не "он", не поставили бы на сцене "Дни Турбинных". Значит, понимал и ценил истинное.
Смешными и нелепыми кажутся попытки Никиты Сергеевича "по-шахтёрски" рулить искусством. Зато стало понятно, что погорячился Владимир Ильич с очередным своим лозунгом: "Каждая кухарка может управлять государством".
Одним из преступных действий новой власти против России было лишение гражданских прав самостоятельного имущего населения или, как сейчас говорят, "среднего класса". В полной мере к ним можно отнести священнослужителей.
Все эти русские люди, добровольно отдавшие нажитое честным трудом, в самые сложные времена перестройки государства не участвовали в выборах и не имели равноправия. Это жестокое заблуждение новой власти принесло экономическую разруху и затормозило развитие России на 20 с лишним лет.
В апреле 22-го Отец Серафим был приглашён в городской Уездный Исполнительный Комитет.
В назначенное время он открыл обшарпанную дверь с табличкой:
"Нач. хозчасти, комната № 11, тов. ТРАУТМАН" и увидел за столом лысоватого человека в кожаной куртке. Теперешние представители власти, особенно в подобных "театральных" одеяниях, вызывали у него неприязнь.
Уверенным жестом человек власти указал на стул напротив.
– Отец Серафим или гражданин Константинов Николай Александрович, как у вас говорят, в миру.
– Да, точно так.
– Я пригласил вас, чтобы вы приняли участие в акции по добровольной сдаче церковных ценностей, то есть утвари из золота и других ценных металлов и драгоценных камней.
– Кому это сдать?
Отец Серафим на минуту задумался с оттенком некоторого замешательства.
– Вы знаете, что власть Советов национализирует все ценности бывшего государства. Церковь – составная часть этого государства, так что вам должно быть всё понятно.
– Понятно только новой власти. Все эти ценности приобретены на пожертвования прихожан. Юридически это похоже на грабёж и самоуправство.
– Не надо спорить. Решение принято. Уже начала работать подкомиссия УИК по изъятию церковных ценностей.
– Решение принимают после раздумий и понимания. Но вы, я вижу, далеки от этого.