Я представилась сенатору Уайту. Он слегка приподнялся со стула, блеснул тремя десятками белых зубов и заговорил приветливым по политическим стандартам голосом (то есть низко и слегка монотонно). Я заметила… нет, это Арлен указала мне на тот весьма любопытный факт, что политики всегда копируют самого известного из них в данный момент. Я помню те времена, когда даже сенаторы-калифорнийцы подражали бостонскому акценту Дж. Ф. Кеннеди. Когда в Белом доме сидел дважды рожденный красношеий тип с Юга, все сенаторы, метившие в президенты, усиленно имитировали южное произношение. Сенатор Джонсон Уайт от штата Мичиган, окончивший юридический факультет Гарварда, строил из себя такую деревенщину, что у меня кровь застыла в жилах.
- Рубленая солонина здесь отличная, - сказал он, безбожно глотая гласные. Я содрогнулась. И заказала кофе.
Кода мы выпили кофе и как следует присмотрелись друг к другу, он прозрачно дал понять (с помощью языка тела), что я могу стать любовницей если не президента, то кандидата в президенты. Я отодвинула ногу как можно дальше, а потом включила диктофон и лучезарно улыбнулась. Если бы я была мужчиной, женщина с диктофоном никогда не смогла бы вызвать у меня желание.
- Я слышал, будто вы только что прибыли из Нового Орлеана. - Это было сказано сухо и довольно откровенно. Но потом Уайт вспомнил, что он человек из народа и претендует на президентский пост. - Шикарный город, - проквакал он, - где люди относятся к тебе по-доброму.
- В самом деле? - Я изо всех сил показывала, что не отношусь к числу его потенциальных сторонников.
Уайт принялся за жареные грибы.
- Я - горячий поклонник Моргана Дэвиса. - Это было сказано тепло и искренне; впрочем, таким было каждое сказанное им слово. - Я думаю, его… это… периодическое издание сделало большое дело. Я регулярно читаю "Сан". На мой вкус, она чересчур далека от политики. Он слишком цацкается с этими мошенниками от экологии, но решительно настроен против наркотиков. Как и я. Я думаю, он сделал прекрасный выбор, когда направил вас расследовать это дело с наркотическим рэкетом.
- Наркотики тут ни при чем, сенатор, - мягко сказала я. В кабинете напротив сидела компания профессиональных избирателей. С полдюжины человек пялилось на нас во все глаза. Они узнали Уайта и завидовали мне. - Моя цель заключалась в том, чтобы написать статью о Калки и конце света.
Уайт одарил меня улыбкой заговорщика.
- Конечно, конечно. Я читал ваши статьи, Тедди. - Политики всегда называют собеседника по имени. - Тедди, вы знаете, - тут он принял мрачный и унылый вид, с которым все президенты обязаны говорить о своих противниках в Кремле, - что этому Калки и концу света в воскресной передаче Си-би-эс "60 минут" будет посвящено целых одиннадцать с половиной минут? - Уайт готов был кусать себе локти.
- Калки - хороший актер, - хладнокровно ответила я. - А тема представляет определенный интерес.
Впрочем, мои намеки не подействовали. Преуменьшения на политиков не действуют.
- Эти афиши! - вскричал уязвленный Уайт. - Вы знаете, сколько стоит увешать всю страну двадцатью тысячами собственных многокрасочных портретов? Даже Дик Никсон в семьдесят шестом году не потратил столько!
- Мне говорили, что вы считаете Калки и доктора Лоуэлла участниками торговли наркотиками. - Я достала шариковую ручку и блокнот.
- Я думал, - ответил Уайт, - что главной целью вашего разоблачения в "Сан" является сообщение о том, что за фасадом "Новоорлеанской компании тропических птиц и рыб" скрывается один из крупнейших наркосиндикатов мира. Кроме того, я думал, что мой друг Морган уже сказал вам о нашем желании подождать с разоблачениями до того времени, когда пройдут первые слушания моей комиссии в Нью-Йорке. Это случится через две недели, и Келли, называющий себя Калки, будет вызван на них в качестве свидетеля.
Ссылка на Моргана меня обеспокоила. Неужели Уайт о чем-то договорился с Морганом за моей спиной? Если дело обстояло именно так, это объясняло, почему я не могла связаться непосредственно с Морганом со дня своего вылета из Лос-Анджелеса. Все сообщения передавались через кокаиниста Сейперстина, который едва ли заслуживал доверия.
- Об этих слушаниях мне говорил Джейсон Макклауд.
- Преданный слуга общества. - В голосе Уайта прозвучала металлическая нотка. - Он - единственный чернокожий, которому удалось проникнуть в гонконгскую ветвь "Чао Чоу". Без него мы ни за что не получили бы данных на Келли и Лоуэлла.
- Зачем?
Этот простой вопрос поставил будущего президента в тупик.
- Что "зачем"? - Уайт повернулся и недоуменно посмотрел на меня.
- Зачем успешно орудующему наркосиндикату наживать себе лишнюю головную боль, основывая религиозное движение?
- Потому, Тедди, - с упором произнес кандидат в президенты, - что религиозная деятельность не облагается налогами.
- А-а… - Не знаю, почему автоматически считается, что кандидат в президенты непременно глуп как пробка. Мне никогда не приходило в голову, что Джонсон Уайт может придумать то, на что не способна я сама. Но он придумал. И это действительно имело смысл. - Если Калки сумел додуматься до такого, то он гений.
- Или Лоуэлл. Мы считаем, что настоящим мозгом новоорлеанского синдиката является Лоуэлл, а Калки - всего лишь исполнитель. И, конечно, участник телешоу. Одиннадцать с половиной минут! - При мысли о том, что Калки обладает драгоценными минутами "прайм-тайм", а он нет, на глазах Уайта проступили слезы. Он вздохнул. А потом заговорил снова: - Они отмывают деньги через свои американские ашрамы. Делают вид, что это поступления от зарубежных вкладчиков. Потому, что каждая добропорядочная религия в Соединенных Штатах свободна от налогов, у них развязаны руки. И они вовсю пользуются этим. В прошлом году они купили большие земельные участки и несколько компаний на западе Северной Дакоты. Тедди, эта штука - настоящий спрут. И поэтому вы должны помочь. Помочь своей стране. И этим несчастным детям, которых приучают к "бурому сахару", а то и к чему-то пострашнее.
Хотя туристы из кабинета напротив не могли слышать, о чем идет речь, они безошибочно уловили в голосе Уайта патриотический подъем, столь же неприкрытый и столь же заразительный, как первые такты Боевого Гимна Республики. Я видела, что они готовы захлопать.
Я закрыла блокнот.
- Сенатор, я не могу сказать вам, что собирается делать "Сан". Договаривайтесь об этом с мистером Дэвисом. Я могу только одно: собирать материал. Публикуют его они.
- Вы можете оказать мне большую помощь, Тедди. - Он снова заговорил с акцентом красношеего. Слово "помощь" прозвучало у него как "пом…щь". - Вы очень симпатичная девочка. Даже чересчур. - В воздухе снова завитала мысль о связи на одну ночь. Точнее, на одно утро. Американские сенаторы пользовались репутацией людей сексуально ненасытных, но импотентов. Несколько лет назад у Арлен был роман с одним сенатором от штата Аризона. Она рассказала мне все.
- Сенатор, вы мнете мне платье.
Крошечная ножка Уайта отодвинулась.
- Что, - спросил он, - вы делали последние несколько дней с Джайлсом Лоуэллом? И как и когда вы прибыли в Вашингтон?
- Сенатор, мое дело знать, а ваше - догадываться.
- В таком случае вы будете вызваны повесткой в сенатскую комиссию по контролю и борьбе с наркотиками и обязаны будете дать показания под присягой.
- Первая поправка к конституции. Я имею право не называть свои источники информации. - Я воспользовалась избитым журналистским приемом, хоть и сделала это в несколько шаржированной форме.
- Решение Верховного суда по этому вопросу еще не отменено, - отбарабанил Уайт столь же избитый ответ. - Вас можно обвинить в неуважении к конгрессу. - Затем он одарил меня умильной улыбкой в стиле красношеего. На его глазах выступили две слезы, вызванные любовью ко мне и всему человечеству. - Тедди, но я не хочу, чтобы мы с вами оказались в двусмысленной ситуации, потому что безмерно восхищаюсь вами как летчицей и Американкой с большой буквы.
- Спасибо. - Я добавила в его бочку меда ложку дегтя. - Я не могу сообщить о докторе Лоуэлле ничего интересного. Я прилетела с ним в Вашингтон в частном самолете и оставалась с ним в отеле "Джефферсон Армс", номер 437. Это не приглашение. Последние несколько дней я болела гриппом, и доктор Лоуэлл действовал как мой врач. Я согласна с вашими общими выводами относительно "Калки Энтерпрайсиз". Я тоже убеждена, что они имеют дело с наркотиками. Теперь я понимаю, что они основали новую религию, чтобы отмыть деньги. Все абсолютно ясно, кроме одного. При чем тут конец мира?
- Просто приманка. Все в стране только и говорят, что об этих плакатах. Каждый комик на телевидении отпускает шутки насчет "Конца". Калки ведет себя, как барон Мюнхгаузен, который заявил, что в такой-то день полетит верхом на ядре. Такое заявление автоматически взвинчивает цену на входные билеты. А тут еще лотерея "Лотос"! Все попадаются на этот крючок. На прошлой неделе я сам чуть не выиграл пять тысяч долларов. Не совпала всего одна цифра.
- Сенатор, но что будет, если конец света не состоится?
- А ничего. Этот малый хорошо поживет на ваши денежки. - Уайт видел во всем этом только одну сторону, а именно рекламу. Еще бы… Самореклама для политика - важнейшая вещь на свете.
- Да нет, я думаю, что Калки относится к этому всерьез. Думаю, он искренне верит в наступление конца света. Нам не хватает ни энергии, ни еды. Слишком много людей, необратимое загрязнение окружающей среды…
Меня должно было насторожить недавнее упоминание Уайта о "мошенниках от экологии". Извержение вулкана началось немедленно.