- Я не об этом. Когда Келли в прошлом году публично объявил себя этим дерьмовым мессией, он порвал с синдикатом "Чао Чоу". Вот почему его хотят убить. - Не успел Брюс закончить, как я отчетливо увидела бомбу в багажнике "Гаруды". Мне захотелось удрать в ванную. - Чао Чоу заключил договор. С китайским тайным обществом "Триада". "Триада" имеет своих людей повсюду. Это наемные убийцы. Им платят. Они убивают. Очень удобно. Согласно последнему донесению из Гонконга, на Келли в апреле будет совершено покушение. Апрель, - пьяно хихикнув, сказал одурманенный кокаином Брюс, - самый жестокий месяц. Улавливаешь? - Я улавливала.
2
Новый Орлеан был похож на все американские города века Кали. Воздух был темным от дыма нефтеочистительных заводов. Тут было слишком много машин, людей, преступлений, насилия и анонимности. Поэтому Калки вошел в моду и здесь. Пока я была в Азии, национальным увлечением стала так называемая лотерея "Лотос". Конечно, никакой лотереей тут и не пахло. В лотерее ты покупаешь билет, и если его номер оказывается счастливым, ты получаешь выигрыш. Но белые бумажные лотосы не продавались, а раздавались бесплатно. Затем каждую неделю газеты публиковали выигравшие номера, и "Калки Энтерпрайсиз" раздавала небольшие денежные призы. Имя Калки теперь было на устах у всех. Хотя никто не понимал, откуда берутся деньги, всем очень нравилось участвовать в лотерее "Лотос".
Все впечатления от Нового Орлеана перебил шофер такси, везший меня из аэропорта. Он был белый, средних лет, родом из Нью-Йорка и считал, что… Впрочем, приведу его слова дословно: "Я никогда не сажаю в машину цветных".
Я послала в его направлении убийственный взгляд. Хотя взгляд вонзился шоферу в прямо в затылок, мерзавец и ухом не повел.
- Вы можете подумать, - сказал шофер, - что я расист или фанатик. Ну, я не был таким до прошлого года, пока не посадил двух черных парней. А потом один из них навел на меня пушку и говорит: "Вези нас на окраину города, где стоит недостроенный небоскреб". Ну, я сказал им, что у меня с собой всего несколько долларов, которые они могут забрать. Но нет, это их не интересовало. "Мы убьем тебя", - твердил один из них. Когда мы доехали до этой заброшенной стройплощадки, они велели мне выйти из машины. А тот, с пушкой, продолжал талдычить: "Мы убьем тебя!"
- И что было дальше? - невольно заинтересовалась я.
- Я схлопотал две пули в живот, а они убежали. Ну, мне повезло, потому что я сумел добраться до автомобильной рации и вызвать подмогу. Вот. Вырезки из газет. - Он показал мне две заметки, оправленные в маленькую золоченую рамку. "Стреляли в шофера такси". Все было верно. Это произвело на меня впечатление.
Как только мы свернули на Кэнал-стрит, я увидела первую афишу с цветным портретом Калки. Его лицо было увеличено раз в тридцать. Под ним было написано: "Конец". Вот и все. Двадцать тысяч подобных афиш было расклеено по всем Соединенным Штатам с целью привлечь внимание к появлению Калки в программе Си-би-эс "60 минут", которая сама по себе была разогревом перед встречей в "Мэдисон сквер-гардене". Поскольку беседа с таксистом знаменовала собой новый этап в моей карьере журналиста, я спросила водителя, что он думает о Калки.
- Я больше не сажаю цветных, - решительно повторил он. А потом повторил свой рассказ, не изменив в нем ни слова. Из этой эпохи я живо запомнила только две вещи. Шофера такси с толстой шеей. И телеоператора в красно-бело-синих кроссовках, мечтавшего о глотке пива. Странная штука - память.
"Лафит" оказался новой, только что построенной гостиницей, изо всех сил притворявшейся шикарным отелем прошлых лет. А я притворялась лучшей летчицей этого года. Я спросила, нет ли мне сообщений. Их не было. Попыталась дозвониться до Моргана Дэвиса. Он был на совещании. Тогда я позвонила доктору Джайлсу Лоуэллу. Он уехал из города. Начало не из лучших.
Легендарный Французский квартал был по-настоящему зловещим. Пьяные в стельку попадались здесь и днем, и ночью. Но некоторые дома были поистине очаровательны, а балконы с резными чугунными решетками будили воображение. И не все магнолии были чахлыми. На одной-двух красовались желтые цветки, стыдливо распустившиеся в сухом воздухе.
В конце Дофин-стрит стоял большой двухэтажный деревянный дом с зарешеченной галереей на втором этаже. На вывеске было крупно написано: "Новоорлеанская компания тропических птиц и рыб".
Сквозь окна от пола до потолка были видны сотни птичьих клеток. Жако, какаду, майны… Теперь названия птиц выветрились из моей памяти, хотя в детстве я могла следить за ними часами. Но в южной Калифорнии мне никогда не попадались эти экзотические алые, зеленые, желтые, синие создания.
Птицы смотрели на меня сквозь окно; глаза попугаев были такими же яркими и неподвижными, как глаза их ископаемых кузенов. Клювы открывались и закрывались, но ни звука не доносилось сквозь стекло (пуленепробиваемое?).
Я расплылась в блаженной улыбке и вошла внутрь. Я знала свою роль: домашняя хозяйка из пригорода хочет купить аквариум для маленького сына, чтобы научить его, каким образом природа сохраняет равновесие в экосистеме: когда большие рыбы съедают маленьких, они начинают пожирать друг друга. Иными словами, показать ему, что имеет в виду Мать-Природа, когда зовет детей к столу.
Магазин занимал весь нижний этаж дома. Внутри было несколько человек, похожих на покупателей. Но я привыкла не доверять внешности. Я была уверена, что те, кто особенно интересовался аквариумами и клетками, были нарками, а те, кто входил и выходил с деловым видом, торговцами наркотиками. Я скрытно изучала каждого, боясь увидеть китайца с гибким мускулистым телом наемного убийцы. Но никаких экзотических лиц в магазине не было.
С другой стороны, сам магазин был не только экзотичен. Это был "улет", как говорят наркоманы. Горевшие в аквариумах светильники пускали по стенам мерцающие блики. В сочетании с нестройными криками птиц это быстро вызвало у меня одуряющую головную боль наподобие той, которая бывает во время месячных.
Я опустилась на стул у дверей с табличкой "Частная квартира" и закрыла глаза. Попыталась избавиться от психоделического эффекта, но добилась лишь того, что разноцветные круги поплыли за моими закрытыми веками.
- Мисс, вам помочь? - спросил женский голос.
Я открыла глаза. На меня сверху вниз смотрела маленькая женщина, которую Г. В. Вейс назвал бы "серенькой мышкой". Что было в ее взгляде? Подозрение? Тревога? Равнодушие? Я быстро приближалась к вершинам паранойи. Мне и в голову не приходило, за кого она меня принимала. Я могла быть как законной покупательницей, которой стало дурно, так и потребительницей запретного снадобья, страдающей от того, что положила в чай слишком много "бурого сахара".
Я молилась, чтобы моя дурацкая улыбка сыграла свою роль.
- У меня заболела голова. Вот и все. Эти птицы так громко кричат…
- Понимаю. Я сама их ненавижу. - У нее был сильный южный акцент. Она нервничала. - Но вынуждена работать здесь.
- Должно быть, это ужасно.
- Вообще-то работа как работа. Если бы не эти мерзкие птицы… Чем могу быть полезна, мисс?
- Ну, не знаю… Я хотела купить аквариум. Для сына. Ему десять лет. Замечательный возраст. Когда ты еще открыт всему, и вместе с тем…
- Но вы не из Нового Орлеана. - Она тоже заметила мой акцент.
- А что, аквариум с тропическими рыбками может купить только коренной новоорлеанец? - Дурацкая улыбка постепенно сползала с моих губ на подбородок.
Она бросила на меня острый взгляд. Неужели я по наитию произнесла пароль?
- Вообще-то нет…
- Честно говоря, мы с мужем переехали сюда недавно. Мы жили неподалеку от Сакраменто. В городе, который называется Мэрисвиль…
В этот момент дверь с табличкой "Частная квартира" открылась, и из нее вышел Джейсон Макклауд. На нем был хорошо сшитый деловой костюм из серой фланели. Он нес "дипломат". Я постаралась стать невидимой, прикрывшись идиотской улыбкой. Наши глаза на мгновение встретились - в лучших традициях вейсианского стиля. Но эта встреча оказалась очень краткой. Выкатив глаза с чересчур яркими белками, Макклауд обратился в бегство и при этом чуть не перевернул клетку. Обитательница клетки издала недовольный крик.
- Вы знаете друг друга? - спросила девушка.
- Сомневаюсь. - Я чуть было не ляпнула, что для меня все негры на одно лицо, как всерьез говорили некоторые друзья Арлен, делая вид, что это шутка. Для них Рональд Рейган был и оставался "последней белой надеждой Америки".
- Это апартаменты доктора Лоуэлла? - указала я на дверь с табличкой.
- Да. - Девушка нахмурилась. - Но его здесь нет. Вам назначена встреча?
Я уже была готова сыграть роль Тедди Оттингер, независимого журналиста, готового перерезать глотку любому ради хорошего куша, длинного доллара или как там еще говорят в таких случаях, но в это время кто-то, находившийся в передней части магазина, позвал: "Миссис Келли!" Девушка извинилась и ушла.
Мне повезло. Девушка оказалась Эстеллой Келли, первой женой Джеймса Дж. Ни в одной из статей о Калки ее имя не упоминалось; это была "не персона", как говорят о таких людях в Нью-Йорке, Бостоне и прочих райских уголках северо-востока Соединенных Штатов. Но независимо от того, была ли Эстелла персоной или нет, она существовала. Я пригласила ее на ленч. И сделала все, чтобы ей понравиться.