"Марсианин"
В 90-х годах наша семья проживала в населенном пункте – Верхняя Нора. Этот малюсенький город находится в Германии, где в то время проходил службу мой муж. Военный городок, в котором мы жили, был закрытым. То есть, через КПП (контрольно-пропускной пункт) без пропуска пройти было нельзя. Муж занимал высокий пост в штабе 8-ой армии Западной Группы Войск. В армии строго соблюдалась субординация. И, если ты занял высокий пост, то, будь добр, селись там, где положено проживать высоким чинам. А согласия на это ни у кого и не спрашивали. На многочисленные просьбы мужа поселить семью в обычных блочных домах, а не в элитном коттедже, поступал лаконичный ответ: "Не положено". Очень не хотелось нам жить в тех коттеджах, расположенных в изумительно красивом месте, среди корабельных сосен. Во – первых, мы люди скромные, без амбиций, хотели жить среди "народа" – среди таких же, как и мы, простых офицерских семей. Во-вторых, поскольку муж, хоть и занимал большую должность, все же был в звании полковника, а не генерала. И, поэтому соседки (так называемые – генеральши), смотрели на нас косо. Не свои. В-третьих, дом был двухэтажный. Не привыкли мы к такому.
А уж, когда все же поселились, поняли, что не зря мы всеми силами противились жить в этом доме. Дом был насыщен, как оказалось, очень плохой энергетикой. Тут и не экстрасенсу было все понятно. Дом, был, так сказать, абсолютно – "чужой". Он не хотел нас принимать. Переступившему порог этого дома, казалось, что в затылок ему смотрит кто-то агрессивно настроенный, и страшный. Кто-то – "Иной". Заселившись, то и дело мы оглядывались, пытаясь засечь этот враждебный взгляд. Особенно тяжело было тому, кто оставался дома один. Поскольку муж работал в привычном для себя и нас режиме: уходил рано утром, приходил – поздно вечером, он не так остро ощущал неприветливость дома. Его только, как и всех нас, сильно "напрягала" необходимость десятки раз за день подниматься по крутой неудобной лестнице наверх – в спальню, и спускаться на кухню или в гостиную, чтобы посмотреть телевизор, если выпадала свободная минутка. Кстати, насчет лестницы. Долго дети мои набивали на "мягком" месте синяки, раз за разом пересчитывая этим местом ступеньки, пока как-то не приноровились. Странно, что обошлось синяками, – без травм. Я поднималась и опускалась, судорожно вцепившись в перила.
Соседский генерал, так тот, по рассказу его дочки, "опозорился", благодаря этим ступенькам. Однажды, на свой день рождения, будучи в парадной форме и при всех наградах, он долго "прыгал" этим самым местом по ступенькам на глазах всех, ожидающих его появления, гостей. И "вырулил" прямо им под ноги.
Эти ступеньки мы не любили еще и потому, что почти каждую ночь они отчетливо скрипели под кем-то, кто не был членом нашей семьи. Ступеньки были деревянные, и протяжный скрип хорошо слышен был во всех комнатах. Скрип начинался на чердаке, затем постепенно спускался в жуткий подвал. В подвале находилась камера с толстенной дверью, на которой расположено было маленькое окошко, забранное решеткой. Городок наш был расположен в нескольких километрах от бывшего концлагеря "Бухенвальд". Со второго этажа была видна арка, с прикрепленным на ней колоколом, который и звонил в ветреную погоду, то есть, – почти всегда. А в этих так называемых, "генеральских" домах, раньше жили высшие чины немецких летчиков. Дом нам преподносил сюрприз за сюрпризом. И все – неприятные. Мы, раньше не верящие ни в какую мистику, поменяли свое мнение по этому вопросу.
Я это описываю, чтобы было понятно, насколько напряженной была в эмоциональном плане, обстановка в доме.
Старший сын, – Святослав, закончил школу в Норе, и поступил в институт в городе Одессе. Жил он там в общежитии. На летние каникулы приехал к нам. И… сразу же погрузился в подзабытую негативную обстановку.
Как-то мы с ним стояли на кухне и разговаривали. Стояли мы почти в дверном проеме, то есть, оттуда хорошо просматривалась лестница, ведущая на второй этаж. Разговаривая, я смотрела ему в лицо. Вдруг цвет лица Славы как-то мгновенно изменился. Он стал – белым. Сын издал какой-то сдавленный странный звук: "Гы-ы-ы-ы". Он даже как-то немного присел. Испугавшись такой резкой перемене с лицом сына, и еще больше этого звука, я посмотрела в направлении его остекленевшего взгляда…
Со второго этажа медленно спускался кто-то маленький и весь зеленый с огромными, как блюдца, стеклянными глазами и хоботом вместо носа. Сразу сообразив, что подумал мой старший сын, я заорала: "Это – Сережа!!".
По лестнице шествовал, не зная, какой он поднял переполох, мой одиннадцатилетний младший сынок. Был он одет в защитные шорты и зелененькую футболку. И на голову натянул папин противогаз. Каждый, кто поглядел бы на него, подумал бы: "Марсианин"…
Найденыш
Ранним утром вышли мы с мужем выгуливать нашего черного пса, – Блэка. Овчарка хорошо знала маршрут и резво побежала впереди нас. Каждый день, немного отойдя от дома, пересекали мы довольно оживленную дорогу, ведущую в соседнее село. Разговаривая, подошли к этой дороге. На обочине, вглядываясь во что-то, находившееся в ярко-красном пластиковом пакете, приплясывал наш пес. Он чему – то явно радовался, усиленно вертя во все стороны своим хвостом. Мы с мужем подошли, узнать, чем же так заинтересовалась собака. Заглянув в пакет, увидели, что там находится живое существо, явно той же песьей породы, что и наш Блэк. Существо было явно домашним, о чем свидетельствовала длинная шелковистая шерстка цвета каштана. Можно было предположить, что это, – особь женского рода. Это было видно по мордочке и визгливому лаю.
Бедное животное защищало последнее, что у нее осталось от прежней жизни, – пластиковый пакет, пахнувший домом. Наверное, кто-то решил избавиться от собачки, просто оставив ее на обочине дороги. И уехал. Отозвав своего пса, мы продолжили прогулку, направляясь к дальней лесопосадке. Дойдя до которой, обычно поворачивали назад. Так поступили и в этот раз. Вернувшись к дороге, пакета с собачкой мы уже не обнаружили. "Может, кто из проезжающих забрал?"– подумали мы. Но не тут – то было! Метров через десять увидели мешок с мусором, который выпал из проезжавшей мимо мусорной машины. А возле него ту самую собачку. Она яростно облаяла нас, бесстрашно бросаясь, то на нашего пса, то на нас с мужем.
Остановившись возле, стали мы совещаться, как же нам поступить. Собаке было месяца четыре. Если оставить ее, то она точно погибнет, если не под колесами проносившихся машин, то от голода и холода, поскольку наступала зима. Шансов выжить домашнему животному не было. Вопрос был не простой. У нас, кроме Блэка, жил еще пес Рекс. Двух собак во дворе вполне достаточно. Да и брать животное противоположного пола (это мы уже отчетливо видели), как-то не хотелось. Проблем потом не оберешься. Так и не придя к какому-то решению, муж пошел отводить Блэка домой, обещав сразу же вернуться.
Я осталась тет-а-тет с захлебывающейся лаем собакой. Отошла подальше от нее, так как, я вообще побаиваюсь таких вот истеричных маленьких ростом собак, – того и гляди вцепится в ногу. Склонив голову набок, и внимательно глядя в глаза беснующейся собаке, я тихо сказала: "Если ты сейчас подойдешь ко мне, то, так и быть, приютим тебя". И не поверила своим глазам, когда собака мгновенно перестала лаять и вплотную подошла ко мне. А мне что оставалось делать? Дала обещание, – выполняй! Забыв, что я боюсь таких собак, взяла ее на руки. Собачка ловко устроилась на моих руках, и было видно, что ее раньше частенько брали на руки.
Возвращающийся к нам муж увидел такую картину: иду я, а у меня на руках гордо восседает собака, внимательно глядя вперед. Она напоминала матроса-впередсмотрящего, находившегося на своем "вороньем гнезде", так назывался у моряков парусных судов пост на самой верхушке мачты. Муж засмеялся, и мы пошли устраивать нового жителя нашего двора. Благо у нас во дворе стояла старая будка. Вот она теперь и пригодилась. Назвали нашу даму Найдой, Найденышем, то есть. Впрочем, она также отзывается на шутливую кличку Чуча, краткое от Чучундры, одноименного персонажа сказки "Рики Тики Тави" Киплинга.
Найда оказалась очень ответственной и хорошо несла службу. Заметив, как, улыбаясь, мы обнажаем зубы, тоже научилась "улыбаться". Старший сын, приезжающий иногда в гости, не поняв такой добросердечной улыбки, посетовал, что собака скалит на него зубы. И смеялся, когда узнал, что происходит на самом деле. А вот его маленький сынок сразу во всем разобрался и совсем не боялся подходить к Найде. Дети чувствуют тоньше взрослых.
Наш старый Рекс уже было совсем собрался нас покинуть навсегда. Отказывался кушать, подолгу не выходил из своей будки. Появление Найды заставило его отказаться от ухода в мир иной. Он повеселел, появился аппетит, стал активным. Целыми днями наблюдал он за Найдой, благо будки их находились рядом. Найда подарила Рексу еще два года жизни.
Прошло уже много лет, а Найда до сих пор активно охраняет наш двор, радуется нам, а мы радуемся, что у нас есть она, – наш Найденыш.