- Постойте, - серьезно и подозрительно сказал Павел. - Почему вы так говорите? Лев Троцкий - хороший человек. Он борется за правое дело. Вы же сами ненавидите коррупционеров.
- Вы его плохо знаете.
- Троцкого?
- Да. Я ненавижу коррупционеров с тех пор, как у меня отобрали мой бизнес. Я приехал в Москву из маленького городка; денно и нощно трудился и создал с нуля свое производство. И меня, кто честно работал, лишили всего. У меня забрали не только мое предприятие, но и весь смысл жизни. Сначала под смехотворным предлогом арестовали весь мой товар. Потом обанкротили и обобрали до нитки. Со мной обошлись несправедливо. Тогда я не знал, куда мне бежать, и пришел сюда. Отомстить хотел им, понимаете? Только теперь… Теперь мне все равно. Моя жена и дети в опасности. Люди Льва Троцкого хотели взять их в заложники. А вы еще ему верите…
- У меня не было оснований не верить… - Павел замолк. Внезапное соображение всплыло в его возбужденном новыми переживаниями разуме. Память отчетливо подсказала, как, вернее, зачем он очутился в Москве.
- Я тоже приехал сюда за работой. Хотел зацепиться здесь, - пробормотал Крючков, оглядываясь на какого-то случайного прохожего.
- Анастас признался, что у него такая же, как и у меня, ситуация. Его семью взяли в заложники, - продолжал быстро, сбивчиво, на ходу говорить бывший заводовладелец: - Это война всех против всех, где каждый хочет играть по своим правилам. Троцкий выбрал дорогу террора. Но я не хочу - не хочу проливать кровь. И вы… Бегите, бегите отсюда, пока не поздно. Он тролль, льстец и лжец - очень страшный. Вы видели Бафомета - убийцу и провокатора. Он у Троцкого такой не один. Есть Хазир - свинорылый палач. Хазир расправляется с теми, кто захотел покинуть организацию!
- Откуда вам это известно? - спросил, опомнившись от поразившего его озарения, Павел.
- Вчера ко мне попал ключ к расшифровке. Я читал его сообщения. Вы бы видели, что он за человек. Да он и не человек. От него пахнет адом! Вижу, вы мне не верите. Скажите, если Лев Троцкий такой замечательный, зачем ему подобная компания нужна?
Крючков припомнил слова человека со шрамом: он говорил, что Бафомет - незаменимый товарищ для каких-то заданий.
- Каких?! - всплеснув руками, воскликнул Пень.
- Я не знаю.
- Троцкий твердит, - поскальзываясь на желтом обледенении около рельсов, продолжал тараторить Пень, - что желает построить страну справедливости и всеобщего равенства. А я утверждаю: у каждого зла есть мотив, но не может быть оправдания. Если строить страну справедливости, прибегая к террору, любому террору, я вас уверяю, не бывать такой светлой стране!
Здесь, как ни распинался бывший заводовладелец, в душу Крючкова прокралось сомнение. Чем более говорил Михаил Аскольдович, тем менее наш герой ему верил. Возможно, сработала некая установка, которую талантливый гипнотизер внедрил в подсознание Павла. К тому же его предупреждали, что многие гады станут подпольную организацию поливать грязью, будут обвинять в самых страшных грехах. Вот и этот расстроенный Пень поссорился вчера с Бафометом или захотел больше, чем ему полагается…
- Знаете что, - резко, с брезгливой усмешкой, произнес Павел, - вы ни во что не верите. Я вас презираю. И возвращаюсь обратно. Идите вы дальше одни.
Михаил Аскольдович ахнул и дернулся, будто ошпаренный. Очки на его переносице перекосились. Он глядел ошарашено. Крючков повернулся и зашагал не оборачиваясь. В нем бурлила злость и досада на эту жалкую и ничтожную личность - подлого Пня, оговорившего его верных товарищей. "Жлоб, ничтожество, тварь", - в бешенстве приговаривал Павел. Сердце Крючкова яростно колотилось в груди. В какой-то момент рассудок начал мутиться, в глазах потемнело. Он даже хотел подобрать попавшуюся ему на ходу арматуру, догнать Михаила Аскольдовича и жестоко избить.
Волнение в душе поутихло, когда он приблизился к стенам блокгауза. Павел поймал себя на соображении, что на удивление сильно поддался безумному негодованию. Когда он проник в блиндаж и увидел соратников, появилась назойливая и неотвратимая мысль: что он делает среди этих людей? Он приехал в столицу, чтобы устроиться на работу, а не участвовать в какой-то неясной войне. "Что со мной? Кто я? Зачем мне все это надо?" - спрашивал он себя.
Распаренный Карл с трудом тащил на плече мешок, сквозь рогожу которого проступали фрагментарные очертания автоматов Калашникова. Карлик заскрежетал:
- Поднимайся скорее наверх. Нужно машину помочь разгрузить.
Проигнорировав карлика, Крючков отправился в туалет. По дороге он видел приоткрытую дверь, за которой располагалась секретная комната. Из помещения не доносилось ни звука. Похоже, там никого не было.
В клозете Крючков снял штаны, опустился над щелью на корточки, покряхтел.
Потаенный кабинет не давал его мыслям покоя. Случай был подходящий. Павел решил все для себя прояснить.
Наш герой заскочил в кабинет. Внутри ничего необычного. По стенам расставлены старые стулья, большой гардероб, шкафы картотеки. Стол, на котором разложена карта Москвы с линиями и кружочками, нарисованными красным и синим фломастером. Тут же подшивка - скрепленная витой проволокой пачка бумаги. На заглавном листе крупным размашистым подчерком выведено: "Крючков Павел Георгиевич. Досье".
- Господи, господи! - тихо воскликнул Крючков, услыхав приближающиеся по коридору шаги. Он бросился к гардеробу, распахнул его дверцу, шагнул в просторные деревянные недра, стукнулся о подвешенные на крючке кости скелета. Чтобы не закричать, сунул себе в рот кулак, вцепился до крови зубами, зажмурился и затих.
В кабинет зашли люди. Павел не мог их разглядеть, но по голосам узнал Троцкого и Бафомета. Был еще третий - незнакомый Крючкову. Пришельцы захлопнули за собой тяжелую дверь и заговорили.
Бафомет:
- Скоро приедет Хазир.
Троцкий:
- У нас все готово. Смертники - кто участвует в покушении.
Незнакомец:
- Мы не начнем без сигнала. Как только угробите главного, включайте мобильный, звоните. Через минуту на каждом объекте будет по сотне вооруженных людей. Если не справитесь, я отменю операцию.
Троцкий:
- Справимся. Не сомневайтесь. Вы тоже не оплошайте. Никаких разговоров. Сразу стреляйте в ублюдков. Чем больше убьете, тем лучше. Заложники нам не нужны.
Неизвестный:
- Будет достаточно крови.
Троцкий:
- Ничего не поделаешь. Революцию в чистых перчатках не делают.
Неизвестный:
- Мега предупредили, что у телохранителей главного может иметься спасательный щит. При попадании болванки с урановым наконечником выбивается часть, равная двадцати сантиметрам, срабатывает пламегаситель и непроницаемая для осколков подушка.
Троцкий:
- Я эту систему знаю. Жертва будет защищена только с одной стороны. Мы же используем комбинацию. У нас будут стрелки и бомбометатели. Видите эти красные точки. Здесь два стрелка с пистолетами. Здесь два метателя.
Неизвестный:
- Я в вас не сомневаюсь. Просто хотел на всякий случай предупредить.
Какое-то время Крючков мог слышать только шуршание карты. Затем послышались комментарии Льва Троцкого: - Вот путь движения кортежа. Тут они остановятся. Главный зайдет в магазин. Здесь стрелок, здесь второй, это бомбист и еще один бомбист. Все они числятся в списке "народ" - изображают случайных прохожих. Наши люди в охране проведут их через барьер.
Неизвестный:
- А это чего за…
Троцкий:
- Крючков - смертник-бомбист. Кличка БОЧ 090211. Он почти подготовлен к ответственной роли.
Неизвестный:
- Что значит почти? Завтра в десять утра покушение!
Троцкий:
- Злостью и ненавистью заряжен по самое горло. Ничего не помнит о себе. Мы хорошо поработали над ним. Сегодня будет дана заключительная установка - героический подвиг, вечная слава или вселенский позор, никчемная, бестолковая смерть.
Крючков еще сильнее зажмурил глаза. Нельзя описать тот ужас, который пробуждал в нем теперь этот человек.
- Я в вас верю, - строго сказал незнакомец.
- Не в первый раз, - усмехнулся Лев Троцкий. - Завтра мы возьмем власть в свои руки, - тон человека со шрамом приобрел оттенки мечтательности, - не о чем будет уже беспокоиться. Бафомет, у мега к тебе личная просьба. Когда все будет под нашим контролем, навести суку, который живет в моей бывшей квартире. Отруби ему голову, положи на блюдо, обложи незабудками и доставь мне.
- Добро, - проблеял Бафомет.
В дверь постучали. Лязгнул засов, заскрипели петли.
Троцкий тихо воскликнул:
- А вот и Хазир! Смотрю, у тебя в руке синий контейнер. Чувствую, там что-то есть.
Вошедший хрюкающим, словно простуженным, голосом проговорил:
- Там лед и голова отщепенца.
Троцкий:
- Раскрой. Покажи.
Павел услышал звук брякающих защелок.
- Оооо, - протянул с наслаждением Лев Троцкий. - Чисто исполнено.
- Зенки словно живые, - изрек Бафомет.
Незнакомец заявил, что ему нужно идти.
- Что с головой делать? - прохрюкал Хазир.
- Брось в туалетное очко или запихни в гардероб, потом выкинем, - сказал Троцкий.
Руки и ноги у Павла одеревенели от ужаса. Он сжался в комок, облокотившись на пахнущий мертвечиной скелет, чувствуя, что от страха теряет рассудок.
В дверь настойчиво забарабанили.
- Кто это? - спросил незнакомец.
- Сейчас посмотрим, - произнес Бафомет.
Раздался взволнованный голос, в котором Павел с трудом угадал карлика Карла:
- БОЧ куда-то запропастился.
Троцкий неожиданно истерически вскрикнул:
- Куда вы смотрели?! Где он?!
Карл ответил: