Старик нервничал. Он спешил вынуть сокровище. Его трясло мелкой дрожью, казалось, что кто-то преследует его и прячется, когда он оборачивается. - Тьфу на вас, - бомж Геннадий вынул бутылку, открутил и, воткнув горлышко в черный распахнутый рот, сделал жадный глоток.
В темноте замелькали болотные огоньки. За деревьями заметались странные тени. Старик продолжил идти. Вдруг он застыл, пораженный страшной догадкой: ведь, может статься, по следам разыщут мои тайники! Чертов снег!
- Да вон уже и следят за мной, - просипел он, когда впереди на тропе отчетливо нарисовались два уродливых демона.
Посланники ада растаяли в сумраке. Однако панический страх накатил новой волной. Старик оглянулся, еще раз приложился к бутылке. Глоток не принес облегчения.
- Скоро ты будешь остывать. Тебе каюк, - шептали ему в ухо издевательские голоса. - У тебя не останется ничего. Ты не сможешь забрать свое золото. Тооочно…
Бомж Геннадий выставил перед собой руки, зарычал от страха и злости. Им овладело безумие. Когда он достиг полуразрушенной водонапорной башни, в его сознании не осталось ничего кроме панических мыслей. Его выследят. Тайники найдут! Он умрет, и кто-то другой распорядится сокровищами! Он понял, кто шел за ним следом. То была его Смерть.
Башня мигнула глазами.
- Нет! Пусть хоть сам дьявол приходит! Я и ему не отдам свое золото! - закричал на башню безумный старик и побежал прочь через скрипящий, шатающийся на ветру лес. Впереди замаячил забор, за которым просматривались очертания погруженного в сумерки покинутого старого дома - заброшенной дачи Лаврентия Берии. У ворот стояла черная, с зажженными фарами "Чайка". Из салона звучал голос Шульженко по радио:
Ты говорила, что не забудешь
Ласковых, радостных встреч.
Порой ночной
Мы распрощались с тобой…
Нет больше ночек.
Где ты, платочек,
Милый, желанный, родной?
- Загоняй! Загоняй! - из-за деревьев заорали пьяные голоса демонов.
Навстречу старику несся огромный кабан. Зверь опустил голову и врезался рылом в живот бомжа Геннадия.
Оглушила боль. В глазах потемнело. Бомж Геннадий рухнул на снег и придавленным червяком закрутился в сугробе.
- Хрена вам лысого. Никому, ничего, никогда, - прохрипел он.
Через минуту он помер.
Глава XII
Чудовище
Держа погасшую трубку в руке, Вепхо Зверидзе мягкой тигриной походкой зашел в столовую. В свете горящих свечей он проследовал к застеленному белоснежной шелковой скатертью столику.
Тут же от стены отделилась фигура стройного черноволосого юноши. Черты лица молодого прислужника были пропорциональны, утончены, почти женственны. Легкий пушок только начал куститься под прямым с горбинкой и широкими дугами носом, а брови правильной узкой дугой были чутко приподняты над парой оленьих больших карих глаз. Юноша встал за роскошным креслом карельской березы и, взяв это изящное произведение искусства за спинку, чуть отодвинул и повернул навстречу Вепхо.
Вепхо уселся за стол, поднял серебряный нож и тихонечко звякнул по бутылке контрабандного "Киндзмараули". Молодой прислужник ловко сдернул с плеча шелковое полотенце с вышитыми вензелями, обнял им бутылку, вынул изящными пальцами пробку и наполнил до половины обвитый серебряными лепестками хрустальный бокал.
Хозяин поднес бокал к своим жестким усам, рябым носом потянул аромат, потом отпил содержимое, покатал языком, подождав, пока вкус вина раскроется и заиграет в полную силу, и только после всего этого пропустил внутрь благоуханный нектар.
- Уммм, - Вепхо закрыл глаза, усилием воли пытаясь поддаться чудесному впечатлению. В последнее время расслабиться, погрузиться в спокойное, уравновешенное состояние сделалось ой как непросто; получить наслаждение ему стало сложней и сложней. На его шее болтались свинцовые гири неразрешенных проблем, и день ото дня их становилось все больше.
Вепхо видел, как все меняется в переменчивом мире. Старые связи, которые позволяли ему беспрепятственно управлять из вагона замешанным на страдании и боли других бизнесом, рушатся, сходят на нет. Появляются новые лица, за плечами которых стоит какая-то странная, до конца непонятная, но ощутимая сила. Раньше все было проще. Известно, с чьего благословения можно развернуть дело, бросить в бой сотню вооруженных арматурами и цепями от бензопил пехотинцев, привести танк и открыть огонь по врагам или решить неудобный вопрос с помощью киллера. Было известно, кому и сколько платить. Теперь же бывшие покровители забились в теплые норы и не хотели прикрывать его тыл. Бизнес терзала всякая гнусная шушера.
Многие из некогда верных людей стали жалкими трепачами - предателями.
Все эти твари, наверно, решили, что можно кинуть хозяина и их не постигнет возмездие. Началось с предательства Шиши, затем боевик Холодец начал сливать информацию ментам, пытался скрысить общак старый Крот, попутал рамсы опупевший балбес Барабан. Нет. Никому еще не сходили с рук подобные выходки. Вепхо беспощадно карал ренегатов. Только одно он не мог понять, почему всегда эффективный террор на сей раз не работал как надо? Вепхо чувствовал, как после каждого нового инцидента теряет свою ранее неоспоримую, авторитетную власть.
Имелись еще обстоятельства, которые вызывали особенное беспокойство.
На прошлой неделе два бомжа ограбили и изнасиловали наркокурьера с нарукавной повязкой. Опознавательный знак с изображением восходящего солнца и головы тигра надевался, чтобы было известно, кому принадлежит товар. Но те двое проигнорировали известную каждой окрестной собаке геральдику. Мало того, в маленькой пыточной, расположенной в самом хвосте вагона Вепхо, грязные бомжи сознались, что выполняли поручение своего духовного лидера и вождя. То есть кто-то целенаправленно нанес привокзальному криминальному князю ощутимый удар.
Как ни старался палач, бродяги не раскрыли имя врага и сгинули в топке печи, унеся с собой эту тайну.
Люди Вепхо отправились на "трубу", но они не обнаружили на теплотрассе ни одного цветника. Не было там никого. Только среди собранного в аккуратные горочки мусора ползала обледеневшая черепаха.
Поразившись увиденному беспределу, "разведчики" раскидали мусор, черепаху зарубили топором и тут повстречали противного козломордого мужика; попытались его допросить, но мужик только озлобленно матюкался. Тогда его повалили на землю, отпинали ногами и отобрали тросточку со свинцовым набалдашником в форме головы беспородной собаки. К Вепхо бандиты вернулись с пустыми руками, если не считать трости гадкого матершинника мужика.
Мафиози так и не смог найти объяснение происходящему. Он встретился с очень важным чиновником, желая услышать ответ на вопрос - что, черт возьми, происходит. Оказалось, что для чиновника обстановка в районе "трубы" - новость. Никому не было до поселения бомжей дела. Что творится на теплотрассе, никто из чиновничьего аппарата не ведал и знать не желал.
На следующий день после похода "разведчиков" под окнами вагона возник козлорожий. Он начал скандалить и требовать вернуть ему трость. Охранники повалили визитера на снег и на всякий случай отдубасили хорошенько.
Когда Вепхо узнал, что владельца трости прогнали, он пришел в бешенство.
- Зачем вы его отпустили?! Тупорылые идиоты, только умеете - морды бить и кости ломать! - Затем, погрузившись в состояние задумчивости, Вепхо тихо добавил: - Козлорожий мог рассказать, что за источник энергии спрятан внутри палки - на морозе рукоять нагревается, а в темноте у собаки начинают светиться глаза.
Вот такие события прокатились недавно. Ко всему добавились неприятности с Крабом.
- Чую, беда бродит рядом. Я буду брать заложников, хватать всех, кто может что-нибудь знать, и жестоко пытать, пока не узнаю врага. Я устрою настоящий террор, чтобы все кругом знали, боялись и слушались, - решил Вепхо. Он откинулся в кресле и жадным глотком опустошил свой бокал. Потом ободрился, поднял торжественно руку и, темпераментно взмахнув ей, приказал: - Давай-ка, тащи сюда чахохбили, сациви, да с хмели-сунели, аджапсандал!
Молодой прислужник кивнул, повернулся на каблуках, подошел к маленькой дверце, раскрыл ее и, зажмурившись от яркого освещения, исчез в помещение кухни. Вскоре он вышел, неся на подносе пузатую фарфоровую вазу, где в остром соусе, меж помидоров и перцев томились кусочки куриного мяса. Следом к столу было подано кушанье из баклажанов.
Юноша отвечал за безопасность питания хозяина. Вепхо заставил прислужника попробовать все, что тот положил ему на тарелку. Оценив состояние юноши, начал есть сам. Ел он с большим аппетитом, громко чавкая и обсасывая косточки, с которых откусывал хрящики. Насытившись, Вепхо весело крякнул, потянулся к бутылке и самостоятельно наполнил бокал.
От трапезы его оторвал охранник. Он сообщил, что пришла Анюта, которой зачем-то нужен Вепхо.
- Марамойка стоит около трапа, - уточнил охранник.
- Ее там мои псы на ужин съедят. Впусти, обыщи и веди прямо к столу, - распорядился хозяин.
Когда Анюта предстала перед хозяином, тот сосредоточенно раскуривал трубку. Она поздоровалась. Вепхо не ответил, а, плотоядно облизав толстые губы, сказал:
- Вижу, продрогла совсем, шаромыжница. Садись сюда. Выпей вина.
Молодой прислужник проворно принес кресло для гостьи. Та подошла и, расправив полы шубки из чернобурой лисицы, послушно села на край. Юноша поставил перед ней бокал и налил вина.
- На здоровье, - произнес хозяин, чокнулся с девушкой.
Они выпили.
- А теперь… - хозяин запихнул мундштук в зубы, затянулся, обдал Анюту облаком дыма и вперил в нее свои желтые глаза, - говори, зачем пришла?
- Я хочу забрать свои деньги, - решительно проговорила Анюта.