- Тогда сделай, наконец, что-нибудь! - резко отвечает она и показывает на хижины вдалеке. - Иначе им будет, над чем посмеяться. Безумец Ной и лодка, которую он так и не достроил.
Ной весь кипит, но не находит нужных слов. Она поворачивается к нему спиной, словно его присутствие ничего для нее не значит, и возвращается к сбору гороха.
Ной знает, что он должен делать, но это не совсем то, что ему следует делать. Ему следует сесть на мула и поехать через пустыню на север, снова клянчить у исполинов. Такой поступок можно было бы назвать здравомыслящим. Однако Ной боится путешествия, боится своей собственной слабости, его охватывает отчаяние при мысли о том, что он скажет исполинам.
Поэтому он делает то, что должен. Он идет по оливковой роще к лачугам на границе своей земли.
Когда он подходит, его уже ждет молчаливая толпа. Люди смотрят на него, он - на них, до боли сжимая в руке посох.
- Ну?
Никто не произносит ни слова. Обычная толпа, состоящая в основном из молодых мужчин, среди которых пара стариков и женщин. Их волосы нечесаны, одежда изношена и покрыта пылью. В людях нет ничего особенного. А чего он ждал? Решил, что они змеи-искусители, ангелы с опаленными крыльями?
Наконец худой человек, такой низенький, что Ной поначалу принял его за ребенка, объясняет:
- Мы пришли посмотреть на твой труд. Знаешь, ты прославился.
Кое-кто в толпе ухмыляется. Косоглазый подросток произносит ломающимся голосом:
- Не каждый день увидишь, как в пустыне строят корабль.
Ною едва удается сдержать дрожь.
- Меня призвали.
- Ага, тебя тут по-всякому обзывали, - говорит мальчик.
Все хохочут.
- Вы что, забыли о Боге? - спрашивает Ной.
К Ною выходит красивая хрупкая женщина с вьющимися волосами:
- Оглянись, старик. Видать, это Бог забыл о тебе.
- Неправда, - с недовольством в голосе произносит Ной.
- Бог вышвырнул Адама из Рая за то, что тот съел яблоко. Так, по крайней мере, говорится в твоей сказке. Разве после этого в Него стоит верить?
Люди кивают и смеются еще сильнее.
Женщина трогает Ноя за руку.
- Плюнь ты на повеление этого дурня и возьми то, что дает тебе жизнь. - Она расстегивает тунику, ткань расходится в стороны, обнажая красивое, ладное тело. - Говорят, ты еще способен кое на что.
Ной стряхивает ее руку и делает шаг назад. Толпа с улюлюканьем показывает на его одежды, под которыми виден напрягшийся член.
- Перестаньте, - кричит на людей Ной. - Бог разгневался из-за вас. Он обрушит на вас потоки воды, и вы все утонете, и ваши родители и дети тоже утонут. Погибнет все живое.
- Даже птицы в небесах и рыбы в море? - спрашивает кто-то из толпы.
- Да, даже они! - кричит Ной.
Полуобнаженная блудница криво улыбается Ною:
- Как же рыба в море может утонуть? Она же и так под водой.
Ной пропускает ее слова мимо ушей.
- Вы все еще можете покаяться. Если пожелаете, на корабле найдется место.
- И сколько ты хочешь за него? - спрашивает согбенный старик, тело которого скрючено почти параллельно земле. - У меня много золота.
- Место на корабле не купишь за деньги, - отвечает Ной. - Туда могут войти только чистые сердцем.
Старик машет рукой и уходит прочь.
Кряжистый, покрытый татуировками мужчина говорит:
- Мне больше по душе вот это. - Он задирает тунику женщины и валит ее на землю. Другие мужчины, отпихивая друг друга, встают в круг.
- Надеюсь, у тебя есть чем заплатить, - хохочет женщина, повернув голову. Ее круглый зад содрогается под ударами бедер мужчины. Лицо мужчины искажается в гримасе наслаждения.
- Моей дочке почти десять. Можешь ее забрать.
- Договорились.
- Если найдешь, - хохоча, добавляет мужчина. - Я ее не видал с той поры, как сестра ее родила.
Все бесполезно. Ной делает шаг назад, поворачивается и резко останавливается, заметив нечто интересное. На глаза ему попадаются два холмика неподалеку, они поблескивают на солнце. Ной подходит ближе, и его желудок начинает содрогаться. Ной понимает, что перед ним трупы, покрытые плотным шевелящимся слоем синих мух. Одновременно с осознанием увиденного ему в ноздри бьет запах. Ной чувствует, как к горлу подкатывает завтрак, но ему удается сдержать себя.
Рядом с отрешенным видом стоит человек. Ной спрашивает:
- Почему этих людей никто не похоронил?
У человека мягкие черты лица, словно Господь намеренно пытался избежать прямых линий. Полураскрытые, измазанные слюнями губы. Человек кидает из-под полуприкрытых век озадаченный взгляд на Ноя:
- Похоронить? Кто их хоронить-то будет?
- Например, ты.
Человек медленно моргает:
- Не. Не я.
- Это было бы достойным поступком. Нельзя же их бросать на поживу насекомым и птицам.
Мужчина тупо смотрит на трупы:
- Думаю, им не так уж и плохо.
Ной кусает губу, чтобы унять гнев. Он пытается зайти с другого бока:
- Как они погибли?
- Убили друг друга.
- Почему?
- Думаю, подрались.
Ной тяжело вздыхает, выпуская воздух через нос:
- Из-за чего они подрались?
Человек, волоча ноги, подходит к трупам и внимательно их разглядывает. Ной не понимает: то ли на него решили не обращать больше внимания, то ли человек хочет расспросить мертвецов. Человек, подняв рой насосавшихся крови мух, опускает руку в грязь. Пошарив в ней, он извлекает маленький круглый предмет:
- Все из-за этого.
Ной протягивает руку. Нахмурив брови, он берет предмет и рассматривает его. Щербатая жемчужина.
- Они что, убили друг друга из-за этого?
- Думаю, да.
- Почему?
Руки человека безвольно, словно снулые рыбины, болтаются вдоль тела.
- Они оба хотели ее заполучить.
Детям будет урок. Ной качает головой и поворачивается, чтобы отправиться прочь, как вдруг человек говорит:
- Эй, мне она самому нужна.
- Она? - Ной показывает человеку жемчужину. - Она же ничего не стоит.
Мягкое лицо искажает гримаса ярости.
- Только не для меня.
- Но она не твоя.
- И не твоя.
В руке у человека появляется блестящий обсидиановый нож.
- Не заставляй меня убивать тебя из-за жемчужины.
Он убьет не задумываясь. Ною приходит в голову, что человек мог забрать жемчужину с трупов в любой момент.
Ной швыряет жемчужину под ноги человеку:
- Да простит вас всех Господь.
- Только не меня, - возражает человек.
Ной бежит прочь из поселения, как будто за ним гонятся. Он слышит, как за его спиной мужчины, рыча, совокупляются с женщинами, с детьми и друг с другом. Началась драка, кричащие люди опускают друг на друга палки. Когда Ной идет через сад, он сталкивается с мальчиком, ведущим на веревке трех коз. Ною ясно, что это его козы. Он останавливает мальчика:
- Где ты их взял?
- Пошел ты, - отвечает мальчик, проходя мимо.
Ной слишком устал, чтобы начинать спор:
- Да спасет тебя Господь.
- И его туда же!
Ной бредет, пошатываясь от переполняющей его печали. Он знает: мир стар, ему больше тысячи лет. Прошло десять долгих веков с той поры, когда Адам был изгнан из Рая. Пусть так, но все же невероятно, как глубоко пустили корни пороки и разврат и как они бурно расцвели, сорняками заполонив свет. "Как же быстро человек забыл о Боге", - думает Ной. В чем же тогда цель его трудов? И так понятно, если не через тысячу лет, так через две или три все эти пороки снова прорастут, подобно опухоли в желудке.
Ной смотрит ввысь. Шея хрустит. Ной хмурится. Полуденное солнце, клонящееся к западу, уже не кажется таким ярким, как прежде. Точно, оно явно потускнело, словно подернулось туманом. А с горизонта, с самого юга, в сторону Ноя, клубясь, ползут огромные черные тучи.
Глава двенадцатая
ЯФЕТ
Стою я, значит, наверху с Хамом, рискуя свернуть шею, держу кусок рамы для двери, которую мы пытаемся закрепить на борту лодки, и вдруг вижу: наш старик продирается сквозь оливки и вопит, как будто кто-то схватил его бороду и сунул в огонь. Иногда я втайне мечтаю, чтобы с ним хоть разок такое проделали.
Хам едва на меня взгляд бросил:
- Что там происходит?
- Понятия не имею.
Хам кивает. Очень мне нравится в нем эта черта: если сказать нечего - он молчит. Не то, что Сим или па. Па, спору нет, часто несет всякую ахинею, но Сим еще хуже. Па, в отличие от Сима, хотя бы верит в то, что говорит. А Сим повторяет то, что ему па скажет. Иногда просто сил нет терпеть.
Конечно, Хам тоже иногда порет всякую чушь. Но сейчас, когда он решил спуститься вниз, я не имею ничего против. Заодно посмотрим, чего ему там надо.
Мы на высоте двадцати локтей, поэтому спуск вниз занимает кое-какое время. Я не возражаю, я люблю лазать. Наконец мы оказываемся на земле, за нашими спинами возвышается это громадное недостроенное чудовище. Корабль похож на тушу здоровенного животного, с которого содрали шкуру; он заполняет собой полнеба - конца-краю не видать. Говорите про Хама что хотите, но уж чего-чего, а лодки строить он умеет.
Наш старик подбегает к нам, он задыхается и весь красный.
- Надо торопиться, - говорит. - Скоро начнется дождь.
Хам ему отвечает:
- Маленькая загвоздка, отче. Мы не обшили лодку.
- А леса больше нет, - с готовностью подсказываю я.
- И где животные? - спрашивает Хам.
- Будут, - с трогательной неопределенностью заверяет наш старик.
- Беры и Илии нет уже много недель. Отче, тебе не следовало отпускать их одних.