Я впервые назвала компанию своей. Наверное, потому, что в том, как он предположил, что я стала как максимум директором школы, было явное снисхождение.
- Я не очень понял, - сказал Борис. - Я помню, что твой отец работал в морском министерстве, значит, ты перешла на службу в морское ведомство?
- Нет, отец создал частную судоходную компанию, она акционерная, но семьдесят процентов акций у отца.
- Ты "новая русская"! - обрадовался Борис. - Я много слышал о "новых русских", но ни с одним из них не знаком. Из России в основном приезжают музыканты, которым я помогаю найти работу в оркестрах. Я думал, ты в Лондоне с туристической группой. Когда я увидел тебя, такую модную, уверенную, я подумал, что ты удачно вышла замуж. Но ты и без замужества счастлива и успешна. Может быть, ты и права, что не согласилась выйти за меня замуж.
- Как это не согласилась? - возмутилась я. - Это ты не женился на мне!
Я вспомнила наши бесконечные разговоры, когда он убеждал меня выйти за него замуж и уехать, а я убеждала его остаться. Я вспомнила, как со мною не разговаривала моя мать, поставив ультиматум: если выйдешь замуж за еврея, чьи родители в Израиле, можешь забыть, что у тебя есть родители. Мое замужество грозило отцу служебными неприятностями, а его как раз должны были утвердить в должности заместителя министра морского и речного флота. И я не могла представить, как уеду из страны, в которой выросла. Я ведь русская, а уезжали в основном евреи. Когда уехал Борис, я внушила себе, что он бросил меня, я даже не думала, что он может думать точно так же про меня.
- Наверное, я была не во всем права, - согласилась я. - Но я же была девчонкой. Ты был старше, умнее. А после того как уехал, от тебя ни одного письма.
- Ты же жила с родителями, - возразил Борис. - Письма из-за границы фиксировались КГБ. Я не хотел доставлять неприятности твоему отцу и тебе.
Я уже выкинула из памяти тот страх, который заложили в меня чуть ли не с рождения. Когда я познакомилась со шведскими студентами и они пригласили меня с подругами в Швецию, отец сказал: "Нет. Не надо светиться".
- Сейчас все изменилось, - сказала я Борису.
- Значит, ты в Лондоне по своим делам? - спросил он и попросил: - Расскажи. Очень подробно.
И я рассказала об автомобильной аварии, в которую попал отец, как я стала президентом компании, о Шахове, о проигранном тендере, об Идкинде. Я рассказывала Борису, как рассказывала бы врачу.
Я закончила рассказывать, и Борис спросил меня:
- Чем я тебе могу помочь?
- Советом.
- Здесь нужен профессиональный совет. Такие советы дают адвокаты. У тебя есть в Лондоне адвокат?
- Мы прибегаем к помощи адвокатской фирмы. Они представляют наши интересы в тяжбах со страховыми компаниями. Здесь нужен не адвокатский совет, а человеческий. Как бы ты поступил, если бы оказался на моем месте?
- Не знаю. - Борис задумался. - Я бы обратился к своему адвокату. Это ведь англичане первыми сказали: мой дом - моя крепость. И моя Англия - моя крепость. Они в этом абсолютно убеждены. Я позвоню своему адвокату.
Борис достал из своего балахона мобильный телефон, набрал номер и заговорил на непонятном мне языке, это был не английский, по-английски он сказал только адрес клуба.
- Извини, - сказал Борис, - мой адвокат считает, что я плохо говорю на иврите, и требует, чтобы я с ним говорил только на иврите.
- Разве адвокат может требовать? - удивилась я. - Он может только предлагать, а ты - соглашаться или не соглашаться.
- Я согласился. - Борис вздохнул. - Моя жена говорит на иврите, мои дети говорят, один я такой тупой.
- И ты с ним будешь говорить на иврите и переводить мне?
- Мы будем говорить по-русски. Он вырос в Ленинграде, извини, вы теперь говорите "в Санкт-Петербурге". Он живет недалеко и будет здесь через десять минут.
Адвокат оказался грузным, пятидесятилетним мужиком в джинсах, кедах и майке с какой-то надписью, которую я перевести не могла. Борис представил его, и мне пришлось в укороченном варианте пересказать ему то, что я рассказала Борису.
- Тебе нужны эти мафиозные разборки? - спросил адвокат Бориса.
- Мы должны помочь Вере, - ответил Борис.
- Мы ей ничего не должны. Еще вчера ты о ней ничего не знал. Можешь не знать и сегодня. У нас разный бизнес. Боюсь, что мы ничем ей помочь не сможем.
Меня всегда раздражает, когда обо мне при мне говорят в третьем лице.
- А вы не бойтесь! - сказала я адвокату. - Если бы вы приехали в Москву и попросили меня помочь, да я бы все с ног на голову поставила.
- Вы, русские, только это и делаете.
- Мы, русские, разные, как и вы, евреи.
- Вы антисемитка?
- Нет, - поспешил ответить Борис. - Она хотела за меня выйти замуж.
- Когда хотят выйти, то выходят, - заметил адвокат. - И надо было это сделать. Сейчас бы жили в Лондоне и не имели бы никаких проблем. А почему вы обратились ко мне? В Лондоне полно русских. Есть "новые русские", есть "старые", есть богатые, есть умные. Правда, умных мало. Когда вам, русским, плохо, вы всегда обращаетесь за помощью к евреям. Мы вам помогли сделать революцию. Мы вам помогли выкрасть у американцев секрет атомной бомбы, мы вам сейчас налаживаем финансовую систему. Мы готовы помочь вам глобально, но вы уже дергаете нас по мелочам. Я вам помогу, если вы честно ответите на мой вопрос.
- У вас нет оснований сомневаться в моей честности, - ответила я.
- Что вам мешало выйти замуж за Бориса?
- Отец. Борис собирался эмигрировать, отец боялся, что если я выйду замуж за Бориса и уеду с ним, то его не утвердят в должности заместителя министра.
- Что и требовалось доказать! - торжественно провозгласил адвокат. - Все говорят, что евреи расчетливые, а у русских душа нараспашку, что русские бескорыстны. Когда надо, вы, русские, считаете так же, как и евреи. А загадочная русская душа - это миф. И вы, девочка, все хорошо просчитали. Конечно, вы проиграли тендер, но это еще не окончательный проигрыш. Вы идете верной дорогой, как сказал бы наш с вами общий вождь и учитель. Но чтобы выиграть, надо знать сильные и слабые стороны не только своего противника, но и союзника тоже. Будет ли вам помогать сэр Идкинд? Будет, если вы его убедите.
- Чтобы убедить, надо с ним встретиться, а я этого не могу сделать.
- Не вы не можете, а он не хочет! - уточнил адвокат.
- Да, - согласилась я.
- И правильно делает. Зачем ему ваша головная боль? И никто, никто его заставить встретиться с вами не может. Почему? Потому что он всю жизнь поступает так, как он считает нужным, а не как считают другие. Вы знаете, что он мальчишкой воевал с немцами?
- Знаю.
- А вы знаете, что он участвовал в двух войнах против арабов на стороне Израиля? Он всегда на стороне слабого.
- Вы с ним знакомы? - спросила я.
- Если это можно назвать знакомством. Мы с ним ходили в одну синагогу. Я вам устрою с ним встречу. Сможете его убедить - выиграете, не сможете - проиграете. Оставьте номер телефона вашей гостиницы, я вам позвоню сегодня вечером от девяти до десяти.
Борис отвез меня в гостиницу. Впереди у меня был целый вечер. Но день оказался для меня слишком напряженным, я прилегла и тут же уснула.
Разбудил меня телефонный звонок.
- Слушайте меня внимательно, - сказал адвокат. - Сэр Идкинд примет вас завтра в двенадцать часов по Гринвичу. Записали? Запомните, что англичане не любят, когда опаздывают. Здесь русские объяснения, что вы попали в автомобильную пробку, не проходят. Теперь все будет зависеть от вас.
- Спасибо, - поблагодарила я, не удержалась и спросила: - Как вам этого удалось добиться?
- Я позвонил раввину и рассказал ему жалостливую историю о том, как русская девушка была влюблена в еврейского юношу, но отец-антисемит не разрешил им пожениться.
- И он расчувствовался?
- Нет. Он сказал, что слава Богу, что вы не поженились. От смешанных браков в общине всегда проблемы, но согласился помочь мужественной русской девушке. Он позвонил сэру Идкинду, и тот назначил вам встречу.
- Но мой отец не антисемит. Так тогда складывались обстоятельства. Мой отец - партнер сэра Идкинда, я не хочу, чтобы об отце сложилось превратное мнение.
- Вы хотите встретиться с Идкиндом? - спросил адвокат.
- Да.
- Я вам это устроил. - И адвокат положил трубку.
Теперь передо мной возникла еще одна проблема. Но я ее не могла решить сейчас и легла спать, подумав, что утро нисколько не мудрее вечера, потому что все накопившиеся вечерние проблемы только прибавляются к утренним. Но все-таки какое-то успокоение наступило. Утром я встала бодрой, решила даже сделать пробежку, шорты я захватила из Москвы, но в этот момент в дверь постучал Заместитель.
- Вера, доброе утро! - сказал он. - Ты пойдешь завтракать?
- Пойду.
Мы спустились в цокольное помещение. Я по московской привычке позавтракала плотно, потому что в школе у меня иногда было по пять уроков подряд и обедать домой я приходила часов через шесть после завтрака.
Заместитель был тоже бодр и свеж.
- День мы используем на культурную программу, - предложил он. - Мы сходим в Тейт Галери, потом в Музей восковых фигур мадам Тюссо, а потом пойдем на Бейкер-стрит, в Музей Шерлока Холмса. Вечером поужинаем с американцем, получим от него дополнительную информацию.
- Нам нужна не информация, а встреча с Идкиндом, - сказала я и подумала, что поступаю как мстительная жена. Могла бы сразу сообщить, что встреча с Идкиндом состоится, тем самым снять с него напряжение. Нет, пусть помучается за свои грехи. Хотя какой грех? Ну выпил один раз.
Заместитель помрачнел. Я своей цели достигла.