- Я пойду, - сказал Малый Иван, - она меня увидела.
- Не ходи. Пусть сама подойдет. Ты ей нужен или она тебе?
- Вроде бы я ей, - сказал Иван.
- Значит, она первой должна подойти. А как подойдет, ты ей сразу: Марья Ивановна, одолжи пятерку на два пузыря.
- Она - Вера Ивановна.
- И не отходи, пока не даст денег. Мы тебя поддержим.
Я подошла к столу и сказала:
- Здравствуйте, господа.
- Здравствуйте, миссис, - ответил самый обросший, с наколками на плечах и груди и, по-видимому, очень сильный физически.
- Я мисс, а не миссис.
Мое заявление вызвало легкое замешательство, как минимум двое из компании не понимали разницы.
- Вера Ивановна, - пришел мне на помощь Малый Иван, - я потом вам все объясню, но я прошу одолжить мне пятерку. - И, увидев мое непонимание, разъяснил: - Пятьдесят тысяч. Я вам отдам через три дня, как только выйду на работу.
- На работе ты нужен завтра.
- Завтра не получится…
- Еще как получится! Господа, у меня нет рублей, есть несколько долларов.
Это было правдой. Настя выдала мне на расходы триста долларов. Я быстро перевела рубли по курсу доллара и протянула Ивану десятидолларовую купюру. Ее тут же перехватил мужик с наколками, сложил пополам, подергал.
- Извините, - сказал он мне, - появилась фальшивая зелень именно в десятках, а в нашем безработном положении засветиться с фальшивой совсем ни к чему.
По двору катались на роликах мальчишки.
- Витька, - мужик с наколками перехватил ближайшего мальчишку, - где "новый русский"?
- Сейчас позовем, - пообещали ему. И вскоре на роликах подкатил малорослый мальчишка лет тринадцати в кожаной жилетке, несмотря на жару, и в ковбойской шляпе.
- Поменяй зелень, - попросил его мужик в наколках.
Мальчишка помял купюру, вслушиваясь в хруст бумаги, посмотрел на свет, послюнявил и начал отсчитывать рубли.
- Ты чего это такие проценты берешь? - возмутился мужик в наколках.
- За доставку на дом на пять процентов больше, - ответил мальчишка.
- Так и мы тебе доставили на дом.
- Не хотите - не надо. - Мальчишка отдал десять долларов и забрал рубли.
- Извини, согласен.
И уже один из должников, взяв деньги и целлофановый пакет, бежал, по-видимому, к ближайшему ларьку.
- Чашку кофе или чаю? - предложил мне Малый Иван.
- Чаю, - сказала я.
Мы пришли с ним в его однокомнатную квартиру, в которой вдоль стены на специально сделанном стеллаже стояли телевизор, видеомагнитофон, компьютер, два принтера, видеокассеты и коробки с дискетами. Еще была груда журналов в основном по компьютерам, справочники, словари.
Чай у Малого Ивана оказался хорошим, нашлась даже начатая коробка с шоколадными конфетами.
- С тобою можно говорить? - спросила я. - Ты соображаешь?
- Спиртное действует только на координацию моих движений, но сознание полностью под контролем.
- Что случилось? Почему ты запил? Ты был очень нужен сегодня утром. И ты обещал. Вечером обещал.
- После того как я обещал, ко мне приехала жена.
- Но ведь вы разведены?
- Да, мы разведены. Но она иногда приезжает, никогда не предупреждая. Да и чего ей предупреждать? Она знает, что у меня никого нет.
- А зачем приезжает?
- Поговорить.
- И только?
- Нет… Иногда мы с нею ложимся. А потом я жду, когда она снова приедет. Я стараюсь все вечера проводить дома. Это унизительно. Я сижу и будто жду милостыню. И от этого запиваю.
- Но ты же аналитик! Попробуй разобраться.
- Это не поддается анализу. Это на уровне подсознания.
- Объясни, что такое подсознание?
- Я ее давно не люблю, я ее даже ненавижу, но спать хочу только с нею.
- А разве такое бывает? - Мое удивление было искренним. - Я если не люблю, то у меня и в мыслях нет про то, чтобы переспать.
- А я постоянно об этом думаю. Но только с нею.
- Может быть, это приворот?
- Ничего не могу сказать. Привороты я не анализировал. Я думаю, все проще. У меня было всего три женщины, и только с ней одной мне было хорошо.
- Тут я тебе не советчица. У меня мужиков и того меньше. Только двое. Один, который хотел на мне жениться, но не женился, и второй, который женился. Но, честно говоря, я не заметила особой разницы. Как говорят мои подруги, надо переспать не меньше, чем с десятью, чтобы понять, кто нужен тебе и кому нужна ты. Может быть, тебе расширить круг абитуриенток?
- Я пробовал. Не получается. У меня не встает на других теперь, нет эрекции. С другими я импотент, а мужчина только с нею.
- Что же это за чудо природы?
- Да, это чудо.
Иван достал несколько цветных фотографий. На них я увидела совершенно голую высокую полногрудую блондинку с большой задницей.
- Она не стесняется сниматься голой? - спросила я.
- Она ничего не стесняется. У нее нет комплексов.
И я приняла решение. Меня всегда поражало, что мозг в сотые доли секунды сопоставлял полученную и заложенную ранее информацию и предлагал решение. Его надо было принять или не принять. Я приняла. Мы, несколько девчонок - хотя, какие девчонки: нам по тридцать два года! - одновременно пришли в школу после окончания Педагогического института. Трое из нас в этой же школе учились. Уж если идти работать в школу, то лучше в свою: и старых учителей знаешь, и близко от дома, что немаловажно. Мы все выходили замуж, кроме Натальи, и развелись, но ни у кого, кроме меня, не было детей. Это беспокоило подруг: уходило время, поздно будет рожать. На последнем нашем девичнике Людмила сказала:
- Все. Решено. Подниму и одна.
Людмила жила в однокомнатной кооперативной квартире. У ее матери и отца была двухкомнатная квартира в этом же доме.
Римма жила в двухкомнатной. Она переехала в наш район еще студенткой с мужем, доцентом нашего института. Доцента она выгнала, он одно время пытался разменять квартиру, ему это все не удавалось, а потом он женился на женщине, у которой была квартира.
Чаще всего мы собирались у Людмилы, Римма не любила звать к себе.
- Нет, - сказала она категорично, когда я однажды предложила собраться у нее, - не люблю мыть посуду.
Когда я увидела фотографию бывшей жены Малого Ивана, я подумала о Римме. Это был тот же тип женщины. Я не исключала, что именно Римма выведет Малого Ивана из депрессии. Очень часто у женщин, которые неоднократно выходят замуж, каждый последующий муж многим напоминает предыдущего. Меня это всегда удивляло: зачем менять-то. Так и мужчины зацикливаются на одном-двух стереотипах. Мой сосед по лестничной площадке, рыхлый светлоглазый сорокалетний блондин, за последние десять лет сменил четырех жен или кандидаток в жены. Он предпочитал худых, тощих и длинноносых евреек. Теперь, когда в Москве появилось много беженок - армянок из Баку, он жил с тощей длинноносой армянкой.
- Ваня, - сказала я Ивану, - мы сегодня отца отправили в Женеву. Я осталась одна. Мне нужна твоя помощь.
- Я готов. Мне нужны еще сутки.
- Нет, - я была категорична, - ты мне нужен сегодня вечером, и завтра ровно в восемь я собираю самых близких. Сколько тебе надо времени, чтобы протрезветь сегодня к вечеру?
- Два часа двадцать пять минут, - ответил Малый Иван и пояснил: - Два часа, чтобы поспать, двадцать пять минут - чтобы принять душ, выпить две чашки кофе и выкурить сигарету.
Я прибросила ему еще пятнадцать минут и предупредила:
- Машина за тобой будет ровно в семь. Не протрезвеешь - повезут пьяного. Мне бы этого не хотелось.
- Мне тоже, - почти трезвым голосом ответил Малый Иван.
На девичник, учитывая мои связи с грузинами, я должна была привезти помидоры, огурцы, маринованный чеснок, кинзу. Наталья пекла торт и печенье. Римма и Людмила покупали вино.
Я попросила Игоря остановиться в стороне, чтобы девочки, которые торговали овощами, не увидели, что я подъехала на джипе. Я купила все, что необходимо, и поехала к Людмиле.
Игорь вошел вместе со мною в подъезд. Он прошел первым, оставив меня в тамбуре между двумя дверьми, проверил площадку второго этажа и вызвал лифт. Учитывая пробки на дорогах в летнее вечернее время, он тут же выехал за Малым Иваном.
В школе и институте мы собирались компаниями, когда из дому уходили родители. Приглашались мальчики, целовались в подъездах, на лестничных площадках. И с Борисом я познакомилась в компании. Я была на первом курсе Педагогического, он на последнем Консерватории. Большой, рыжий и очень сильный, он мне понравился сразу. Когда мы танцевали, он вдруг поднял меня, как девочку. Я лежала у него на руках, он танцевал, и у него даже не сбилось дыхание. Среди подруг я после первой сессии в институте осталась единственной девственницей. Людмила ее потеряла еще в школе, у Натальи появился любовник, она говорила, что дипломат, но потом выяснилось, что спекулянт. Она вдруг сразу стала хорошо одеваться, а это были годы, когда одежду и обувь, особенно импортную, привозили на предприятия и устраивали распродажи. Однажды Наталья пришла в шубе из норки, и девчонки даже притихли. В этот день двое поссорились со своими институтскими поклонниками, они не могли им купить не только шубы, но даже колготки.
Когда однажды Борис пригласил меня к своему приятелю и приятель вдруг вспомнил о назначенной встрече, я поняла: это произойдет сегодня. Борис все старался, чтобы я выпила побольше, но я даже и тогда была девушкой разумной, вино меня не возбуждало, от выпитого я хотела только спать.
- Я хочу быть трезвой. Я хочу все запомнить, - сказала я Борису и пошла в ванную, спросив на всякий случай: - А постельное белье чистое?
- Конечно! - заверил меня Борис.