– Я пойду с Вами, помогу снять этот спасательный жилет, – раздался голос Ван Нордхайма.
В каюте, помогая Адаму снять мокрую одежду, он разглагольствовал.
– Большинство бед в жизни целых народов и отдельных людей происходит из-за бессмысленного героизма. Парню ничего не угрожало. Корабль стоял на якоре, а он – отличный пловец. Какого черта Вы прыгнули за борт с привязанной рукой? Чего Вы хотели – покрасоваться перед Вашей подружкой?
– По-видимому, я показал себя настоящим ослом, – проворчал Адам. – Наверно, выпил лишнего. Я сегодня не ужинал, и эти коктейли оказались для меня слишком крепкими.
В дверь постучали. Вошёл стюард с высоким стаканом на подносе.
– Я велел приготовить Вам пунш, – пояснил Ван Нордхайм. – Вам лучше выпить его, если Вы не хотите расплачиваться за своё геройство простудой. Тем более что завтра мы будем на острове Эльба.
Адам забрался в постель и потягивал пунш.
– Да, я знаю. Мы с леди Стеллой собираемся посетить виллу Наполеона. Может, Вы присоединитесь к нам? – добавил он, благодарный голландцу за заботу.
– Не в этот раз. У меня кое-какие дела.
– Наполеон… – сонно пробормотал Адам. – Он один из моих любимых героев.
– Этот герой, – заметил Ван Нордхайм, – никогда не подвергал свою жизнь ненужному риску, даже при Ватерлоо. И умер в собственной постели. Ладно, теперь Вам лучше отдохнуть.
Последних слов Адам уже не слышал. Он заснул.
Этой ночью Адаму не приснилась Стелла. Вместо неё в его снах то и дело являлся маленький, смуглолицый человек в смешной шляпе, с заложенными за спину руками.
Серые скалы Портоферрайо, словно костлявые руки, предстали перед путешественниками. Массивный мол, круто поднимавшийся из гавани, напоминал о недолгом пребывании Наполеона на Эльбе. Поблизости раскинулся маленький городок с белыми квадратами домов, соснами и смоковницами. Невысокие холмы спускались к морю.
Адам был в хорошем настроении. Пунш Ван Нордхайма остановил простуду, и он чувствовал себя совершенно здоровым, если не считать небольшой рези в горле. Под руку со Стеллой они шли по аллее, обсаженной высокими соснами, которые, словно гренадеры, охраняли подход к резиденции Наполеона. Сердце Адама учащённо забилось, когда он остановился перед входом в скромный, двухэтажный дом, некогда служивший прибежищем Корсиканцу. Волей-неволей им пришлось присоединиться к толпе шумных туристов, возглавляемых говорливым гидом. С шутками и смехом они обходили комнату за комнатой. Для Адама в доме по-прежнему обитала тень маленького корсиканского гиганта, дух его сестры, Полины Боргезе, и преданных маршалов, которые составляли крошечный двор Наполеона на Эльбе.
Утомлённые легкомысленной болтовней туристов, Стелла и Адам отстали от них и бродили по дому вдвоём. Стелла выказала удивительное знание расположения апартаментов.
– Сюда, – сказала она, решительно открывая одну из дверей.
Они оказались в спальне Наполеона.
Молча разглядывали они чёрное шёлковое покрывало на постели, расшитое золотыми пчелами и литерами "N". В воздухе витал дух великого человека, правившего в течение десяти месяцев этим маленьким островом, который был предоставлен ему, словно кость, брошенная старой собаке. Даже мебель, казалось, сохраняла в себе чары Наполеона. Адам, глубоко взволнованный, молча глядел на подушки, сложенные в изголовье кровати, на окружавшие его императорские гербы.
Гул голосов туристов стих в отдалении. Затихли звуки шагов.
– Они ушли, – заметила Стелла. – Мы совсем одни…
Она закурила.
Адам, не решаясь присесть на один из стульев, которыми пользовался его герой, беспокойно ходил по комнате.
– Перестань, – сказала Стелла, – ты действуешь мне на нервы. Сядь.
Она взяла его за руку и подвела к кровати.
– Я всё поправлю, если кто-то придёт.
Поколебавшись, Адам подчинился. Свет полуденного солнца, лившийся в окна, окрасил красноватым цветом наполеоновские знаки отличия – золотых пчел, корону и литеру "N".
– Это поразительно, – не мог сдержать своих чувств Адам, – сидеть на кровати, принадлежавшей самому великому человеку в истории, рядом с самой удивительной и загадочной из женщин…
Странные, таинственные чары овладели профессором.
Стелла откинулась на кровать. Её золотистые волосы закрыли золотую букву "N". Адам лёг рядом с ней. Его руки сами собой обняли её.
– Стелла! – прошептал он.
Казалось, его голос звучал откуда-то из другого мира.
– Да, – ответила колдунья, – да, Адам…
Голос, казалось, доносился откуда-то издалека, но её тело всё теснее прижималось к нему. Она обхватила руками его шею, приблизила его лицо к своему. Его руки блуждали по её телу. Ласки Стеллы, доставлявшие мучительное наслаждение, заставили Адама позабыть обо всём на свете.
Как часто он рисовал всё это в своих мечтах. И вот мечта стала явью.
Голова закружилась, он застонал от наслаждения.
Гул голосов. Шарканье ног. Голос гида, дребезжащий, как старая пластинка.
– А теперь, дамы и господа, мы пройдем в комнату, служившую императору спальней…
Подскочив, Адам торопливо приводил в порядок одежду. Стелла спокойно поднялась с постели, застегнула блузку и поправила причёску. Её проворные руки быстро разгладили смятое покрывало с золотыми пчелами и золотой буквой "N". Однако на лице застыло недовольное выражение. На какой-то момент она показалась Адаму разочарованной и старой.
– Похоже, – пробормотала она, словно разговаривая сама с собой, – никто не может обрести счастья в этой постели…
Дверь распахнулась. Толпа туристов, среди которых были и пассажиры с "Мундании", ввалилась в спальню. Адам чувствовал себя, как на иголках. Стелла сохраняла полное самообладание.
Миссис Ривингтон, которая была среди туристов, ухмыльнулась. Некоторые другие стали перешептываться.
"Новобрачные!" – громким шёпотом заметил кто-то.
Раздались смешки. Стелла и Адам с показным безразличием удалились, пока гид продолжал многословный рассказ. Адам не решался взглянуть на спутницу. Молча они шли среди сосен.
Наконец, Стелла нарушила молчание.
– Я должна поблагодарить тебя за то, что ты вовремя спохватился. Я бы не заметила этих туристов, даже если бы они уже стояли перед нами.
– Кто-то должен быть начеку, – самодовольно заметил Адам. – Мужчина всегда обязан сохранять присутствие духа…
Смех Стеллы хлестнул его, словно плетью.
– Ты так полагаешь, профессор? Присутствие духа может означать отсутствие чего-то более ценного. Помнишь, что произошло с одним нашим знакомым в Помпеях? Но времена изменились. Раньше, чтобы остановить пылкого любовника, требовалось землетрясение. А теперь для этого достаточно звука шагов туристов…
Глава 10
Дневник Синтии Грей
ВЕРНУВШИСЬ на корабль, Адам продолжал размышлять над последним замечанием Стелы, и в нём росло раздражение. Похоже, ей доставляет удовольствие насмехаться над ним. А что он должен был сделать? Любой джентльмен на его месте поступил бы таким же образом. Что она имела в виду, когда сказала, что никто не может обрести счастья в постели Наполеона? Может, она намекала, что и Наполеон был в числе её любовников? Какую неправдоподобную историю она сочинит на этот раз?
Испытывая одновременно раздражение и любопытство, Адам связался со Стеллой по корабельному телефону. На этот раз она ответила.
– Ты сказала, что никто не может обрести счастье в постели Наполеона… Почему? Наполеон был не только великим полководцем, но и великим любовником!
– Откуда это известно тебе?
– Вообще-то, я изучал историю. Читал книги. Вспомни о его пылкой страсти к Жозефине, и к этой австрийской дурочке, которая родила ему короля Римского.
– Мне известно обо всём этом, как и о его романе с той польской графиней. Однако я полагаю, что знаю о Наполеоне немного больше, чем ты. Твоё знание, профессор, имеет сугубо теоретический характер.
Адам улыбнулся.
– Наполеон был одним из твоих любовников? Ответа не последовало.
– Женщины, – продолжал Адам, – последовали за Наполеоном и на Эльбу, и на Святую Елену.
– Да, я знаю, – откликнулась Стелла. – Почему бы нам не предпринять розыски на Эльбе? Местные сведения могут пролить новый свет на твоего героя. Церковные архивы хранят много секретов. Возможно, у приходского священника в Портоферрайо можно узнать больше, чем из всех твоих книг по истории. У нас ещё есть время. Давай прогуляемся после ланча.
– Хорошо. Я зайду за тобой.
Во второй половине дня они вернулись на Эльбу. Стелла безошибочно нашла дорогу к дому приходского священника. Отец Бонифаций, краснолицый толстяк, встретил их приветливо.
– Добрый день, святой отец, – ласково поздоровалась Стелла. – Мы пришли, чтобы забрать кое-какие документы, мемуары…
Отец Бонифаций покачал головой.
– Я не понимаю, о чем Вы говорите. Мне ничего неизвестно о каких-либо документах или мемуарах.
– И, однако, – мягко, но решительно продолжала Стелла, – у Вас на хранении находится конверт, который отдала, – она помедлила, что-то подсчитывая в уме, – 135 лет назад леди Синтия Грей.
– Пожалуйста, присядьте, – проворчал отец Бонифаций, на которого произвела впечатление её уверенность. – Чего Вы, собственно, хотите?
Его тон был серьезен. Стелла ответила так же серьезно.
– Я говорю о дневнике Синтии Грей, который был отдан на сохранение местному приходскому священнику в 1813 году.
Священник, нахмурившись, размышлял.