- Привет, друже! - так вроде ласково, словно я с ним всю жизнь на "ты" и самому Пану брат. - Вот, насчет статьи…
У меня по извечной наивности - полные штаны радости:
- Отлично, Зиновий Макарыч! Вы уже давно нам ничего не писали!
- Помощника надо менять, - грустно вздохнул Крупный Деятель. - В целом парень старательный, а писать - хоть убей - не может. Так ты будь добр, пришли ко мне кого-нибудь из своих мальчиков. Есть актуальная тема. Пусть напишет - я подпишу…
Все просто, все в рамках обычности.
А сколько таких разговоров состоялось с другими областными Деятелями всех степеней на моем трудовом пути журналиста-руководителя, пока я плелся по нему до пенсионной черты!
Редакционные "мальчики", которым порой было за сорок и за пятьдесят, скрипели перьями, напрягали мозги, выжимая тексты, чтобы затем отдать их на подпись кому-то другому. ВЫШЕСТОЯЩЕМУ.
Временами положение складывалось так, что на газету и работать-то было некому, поскольку "мальчики" корпели над речами начальства, которые затем произносились с трибун разных собраний и партийных активов.
Однажды Зернов, когда мы вместе были в обкоме у Первого секретаря, у главы и фактического вождя области, затеял разговор на больную тему.
- Беда, да и только, - сказал Главный с отчаянием. - Газету уже некому выпускать.
Первый понял, что причина, побудившая Главного обратиться к нему, имела серьезные основания.
- Что там у вас? Только коротко, самую суть.
- Внешне все хорошо. У наших руководителей в последнее время вдруг появился вкус к выступлениям в печати…
- Почему это хорошо только внешне?
Первый задал вопрос и нахмурился. Он никогда не поддерживал бесед, которые даже в малой мере задевали честь и достоинство лиц номенклатуры. Сами эти лица нередко вываливали в грязи не только свои упитанные тела, но и нетленные руководящие души, однако говорить об этом вслух, предварительно не оглядевшись вокруг, возбранялось самым решительным образом. Считалось, что судить руководящих - дело руководящих более высокого ранга.
- Потому хорошо лишь внешне, - ответил Главный, - что ни у кого вкуса самим писать статьи как не было, так и нет. Все за них делается в редакции.
И тут их разговор прервал телефонный звонок. Первый быстро взял трубку. Звонили по дальней связи.
- Москва? Да-да, слушаю, - на миг он прикрыл микрофон и шепотом пояснил: - Газета "Правда".
И тут же стал повторять:
- Да, да, да. Статья такого рода в принципе готова. Готова, говорю. Осталось сесть и написать. Есть, договорились. Будет к сроку. Мое слово.
С чувством исполненного перед Москвой долга Первый положил трубку на рычаг и повернулся к нам.
- Ну, - спросил он Главного, - слыхал? Так будет у меня статья к сроку? Или нет?
Главный молчал. Не знаю, то ли он в самом деле не понял намека, то ли ждал, когда его попросят об услуге прямо, а не намеком. И Первый попросил:
- Надеюсь, Костя, на твою помощь. Я чертовски занят. А тебе - раз плюнуть. Верно?
- Всё ясно, - сказал Главный. - Ставьте задачу.
Первый откинулся на спинку кресла, потянулся, хрустнув суставами.
- Задача простая. Нужна статья о моем опыте партийного руководства сельским хозяйством. Конечно, от первого лица. Не трудно? Срок - до конца недели.
- Трудно, - сказал Главный со вздохом. - Но вы говорили, что всё продумано.
- Го-го! - засмеялся Первый. - Что ж, по-твоему, я должен сказать "Правде", что буду писать не продумав? Ну-ну!
Повеселившись и пошутив, Первый опять стал серьезным:
- Не так страшен черт, Константин. Подумаешь - и напишешь.
Он сказал, будто точку поставил. И я опять понял: право на умственный паразитизм в руководящих партийных кругах священно.
По моему второстепенному положению с Первым иметь дела приходилось не часто. Потому нетрудно представить, с каким любопытством я шел на совещание в областной комитет родной Коммунистической партии, где Видный Деятель областной современности должен был ставить задачу подготовки достойной встречи Нашему Дорогому гостю из столицы - Никифору Сергеевичу Хрящеву.
В конференц-зале собрались те немногие приглашенные, кому по положению предстояло готовить мероприятие. Как известно, на кухню не приглашают посторонних. Здесь кухня требовала особой закрытости.
Сейчас такие дела именуют "политическими технологиями", в то время подобных слов никто не употреблял, но суть, в конце концов, не в названии, а в существе.
Первый сидел во главе стола, положив руки на красную сафьяновую папку. Над ним за его спиной на стене висел новенький портрет Хрящева, исполненный маслом. Дорогой Никифор Сергеевич, чуть прищурившись, с нескрываемой насмешкой и некоторым здоровым подозрением поглядывал на собравшихся. Выглядел он лет на двадцать моложе своего возраста и казался заразительно бодрым и энергичным.
- Начнем, пожалуй, - сказал Первый. - Все расселись?
Он вынул из руководящей красной папки листок и показал его нам.
- Вот, мне подготовили справку. По ней выходит, что в наши с вами края Большие Люди приезжали редко. Первый раз во тьме веков вроде бы хан Батый проследовал мимо со своей ставкой. Встретили его очень плохо. Невежливо. И потому летописцы Орды случай в скрижали не стали записывать. Но это все предположительно. Батый мог проезжать и в другом месте. Ученые все еще спорят. Зато Петр Первый приезжал - это точно. Корабельный лес в наших краях смотрел. Однако в поездке съел нечто непотребное или выпил чего не так, и его прихватил живот. Помаялся государь коликами и вскорости отбыл. Это все, товарищи. Теперь едет уважаемый Никифор Сергеевич Хрящев. Собственнолично. Такое событие для области имеет цену исторической важности. Оно попадет в анналы рядом с нашими скромными именами. Не должны ли мы потому встретить дорогого Гостя с достоинством? На раскачку времени нет. Пора сразу и готовиться. Поэтому высказывайте свои предложения.
После такого проникновенного призыва Первого секретаря, нашего местного вождя, учителя и вдохновителя, свои соображения стали излагать исполнители.
- Надо, Алексей Георгиевич, точно определить, что и где мы будем показывать гостю, - так глубокомысленно начал свои предложения Второй секретарь, куратор местной индустрии.
Сказал и вопросительно посмотрел на Первого. Ехать дальше по неизвестной дороге без его одобрения и благословения он не хотел.
- Верно мыслишь, - одобрил Первый. - В принципе я с таким подходом согласен. Излагай.
- В первую очередь надо учесть, что особых хозяйственных достижений у области нет, - осторожно, будто ступая на тонкий лед, продолжил Второй. - Конечно, с вашим личным приездом и руководством, Алексей Георгиевич, перелом обозначился и сдвиги неминуемы, но, я думаю, их еще рано демонстрировать товарищу Хрящеву. Поэтому предлагаю сделать упор на идеологию. Мы можем хорошо показать, как в области создается морально-политическое единство трудящихся масс и растет их ликующий подъем вокруг личных указаний Никифора Сергеевича товарища Хрящева…
- А что, товарищи, - сказал Первый. - В таких соображениях есть нечто заманчивое…
Совершенно откровенно на глазах у всех Второй секретарь перекладывал заботы о Госте, а вместе с ними и ответственность за отсутствие хозяйственных успехов, на плечи идеологии, которую в области возглавлял не он, а другой человек.
Хозяйственники сразу поняли мудрость своего шефа. Все, кто представлял маломощную промышленность области и ее далеко не могучее социалистическое сельское хозяйство, заулыбались, обрадовано зашевелились. Пусть за все, что в области недоделано, отдувается идеология - сфера нематериальная, зыбкая, неуловимая.
- Что еще? - спросил Первый и потер лоб, будто стирал тяжелые мысли.
- Надо продумать подготовку трассы для проезда Гостя, заодно и оформление площади. Что будем делать? - это сказал председатель исполкома областного Совета или просто Пред. - Потом надо решить, где отведем Никифору Сергеевичу президенцию.
- Резиденцию, - попытался поправить Первый.
Пред обрадовано согласился:
- Так точно, Алексей Георгиевич, президенцию.
- Вот вы и продумайте, - предложил Первый. - Свои соображения доложите подготовительной комиссии. Надо действовать сугубо демократично, как нас учит партия. А сейчас о делах конкретных. Что вам, Николай Семенович, потребуется для оформления торжеств?
Николай Семенович Коржов, секретарь по идеологии, или просто Идеолог, как его называли все нижестоявшие работники зыбкой сферы призывов и лозунгов, открыл папку. Откашлялся. Он понимал, что если главный удар наносится по его ведомству, то уж кому-то после радостных событий встречи Дорогого столичного Гостя несдобровать. И поэтому старался предугадать возможные осложнения.
- Мы прикинули предварительно, Алексей Георгиевич, наши возможные затраты. Набирается много.
- Конкретнее, прямо по пунктам.
- Портреты товарища Хрящева и его соратников. Тысяча штук, - доложил Идеолог.
- Портреты только ЕГО, - поправил Первый. - И две тысячи. Не надо скупиться. Не теща в гости едет. А всех своих соратников товарищ Хрящев в Москве ежедневно видит. И мы еще не знаем, сколько радости это ему доставляет.
- А он себя лично, между прочим, ежедневно в зеркале видит, когда бреется.
Это с места заметил Колосов - директор машиностроительного завода "Полет", член бюро областного комитета партии.