- Вы, - продолжал заместитель начальника заставы, - нарушили пограничный режим. Где вы были?
- Так, пан лейтенант, я до той стороны ходил. К швагеру. Родич у меня в Хлеме.
- А вы знаете, что переходить границу можно только при соответствующем разрешении?
- Так я в Хлем подался семь дней назад, ваших стражников еще не было. А обратно шел, они меня и заарестовали.
- Вас не арестовали, а задержали. Что это за вещи? - Сергеев указал на стол.
- Родич дал и сам наменял в Хлеме.
- Значит, так, - вмешался в разговор Тамбовцев. - Ввиду того, что вы, Ярош, пересекли границу до принятия ее под охрану советскими пограничниками, мы вас отпускаем. Но помните, в следующий раз будем карать по всей строгости советского закона.
- Оформите протокол, - приказал Кочин Сергееву. - Вещи верните, они не подлежат изъятию как контрабанда. Все.
Кочин повернулся и пошел к дверям. За ним поднялся Тамбовцев.
Задержанный внимательно посмотрел вслед капитану.
***
Они сидели в палатке и курили. Тамбовцев, Кочин и Сергеев. Полог палатки был откинут, и в темном проеме виднелся кусок неба с огромными, словно нарисованными звездами.
- Как на юге в августе, - сказал Тамбовцев.
- А вы там служили, товарищ капитан? - спросил Сергеев.
- Да нет, пацаном в "Артеке" был. А служил я здесь.
- На этом участке? - удивился Кочин.
- Именно.
В проем заглянул дежурный.
- Товарищ старший лейтенант, к вам женщина.
- Какая женщина? - Кочин встал.
- Гражданская, говорит - учительница местная.
- Зови.
Она вошла, и в палатке словно светлее стало. Будто не маленькая аккумуляторная лампочка горела, а стосвечовка.
Женщине не было и двадцати пяти.
- Вы ко мне? - после паузы спросил Кочин.
- А вы начальник пограничной стражнины?
- Я начальник заставы.
- Вы уж простите, я не привыкла пока.
- Я вас слушаю.
- Пан начальник…
- Товарищ начальник, - поправил Кочин.
- Простите. Знаете, привычка. Я местная учительница Анна Кучера, вот мои документы. - Она протянула Кочину несколько бумажек и паспорт.
Кочин развернул паспорт.
- Довоенный, - усмехнулся он.
- Да, товарищ начальник, при немцах аусвайс выдали, а паспорт сохранился.
- Вы давно работаете здесь?
- С сорок третьего года. Муж погиб. Он был в подполье. Меня после его смерти друзья устроили в деревню.
- Вы садитесь, товарищ Кучера.
Сергеев вскочил, уступая женщине стул. С первой минуты, как только она появилась в канцелярии, младший лейтенант не сводил с нее глаз.
- Я слушаю вас, - сказал Кочин.
- Понимаете, в лесу банда.
- Мы знаем.
- Я понимаю, но по ночам в деревне появляются люди из леса.
- Вы их видели? - спросил Тамбовцев.
- Да. Вчера ночью, двое с автоматами. Они прошли мимо моего дома. Я испугалась и до рассвета просидела у окна. Они вернулись в лес той же дорогой.
- Значит, ночь они провели в деревне? - Тамбовцев встал.
- Да, наверное.
- А у кого?
- Не знаю.
- Но все же?
- Не знаю. Они шли с левой половины.
- А Ярош там живет? - спросил Кочин.
- Нет, он в другом конце.
- Вы кого-нибудь подозреваете?
- Нет. Но я очень боюсь.
- Анна Брониславна, - Кочин заглянул в паспорт, - вы бы очень помогли нам, если сказали, к кому они ходят.
- Я боюсь этих людей.
- Хорошо, - Тамбовцев подошел к женщине. - Завтра к вам приедет инспектор из района. Вы понимаете меня?…
Тамбовцев спал в машине, не раздеваясь, только сапоги стянул. Лежать было неудобно, ноги и руки затекали, и он ворочался под шинелью.
- Товарищ капитан, - к машине подошел дежурный по заставе, - два часа.
Тамбовцев вскочил, потянулся длинно и хрустко, начал натягивать сапоги. Над лесом висела луна. Огромная и желтая. В свете ее предметы вокруг казались удлиненно-расплывчатыми. Тамбовцев оделся, накинул поверх гимнастерки трофейную маскировочную куртку, достал из кобуры пистолет, сунул его за пояс.
Он отошел к машине и словно растаял в темноте. Тамбовцев шел вдоль лесной опушки осторожно, неслышно, легко перемещая свое большое и сильное тело.
У поворота к деревне Тамбовцев остановился, прислушался. Никого.
Только лес шумит да плещет неподалеку река. Он вытер вспотевшие ладони о куртку и зашагал к деревне. В полукилометре от нее, у леса, стояла заброшенная смолокурня. Тамбовцев шел к ней. Луна освещала ее полуразрушенный остов лишь с одной стороны, и зыбкая, размытая тень его таила в себе неосознанную опасность. Тамбовцев даже остановился на секунду, достал пистолет и шагнул к смолокурне.
Вот она совсем рядом. В темноте он различал чуть приоткрытую дверь.
Сделал еще шаг. Дверь, протяжно скрипнув, приоткрылась. И звук этот, неприятно неожиданный в тишине ночи, заставил Тамбовцева вскинуть пистолет.
В смолокурне кто-то был. Тамбовцев ощущал присутствие человека.
- Заходите, капитан, - сказал голос из темноты.
Они обнялись, практически не видя друг друга. Но Тамбовцев хорошо знал, с кем шел на встречу.
- У нас мало времени. На той стороне появился оберштурмбаннфюрер Колецки. Сейчас он полковник Гром, представитель службы безопасности лондонского правительства Миколайчика.
- С какой целью он прибыл? - спросил Тамбовцев.
- Пока не знаю, поэтому завтра опять уйду за кордон.
- А если наши задержат?
- Вы должны организовать мне окно.
- Что вы знаете о банде рядом с заставой?
- Бандеровцы. Главарь у них некий Резун.
***
Ветви затрещали, и ефрейтор Панин едва успел сорвать с плеча автомат, как тишину разорвала длинная пулеметная очередь. Он упал, уронив бесполезное уже ему ружье.
Младший наряда Карпов, молодой парнишка, не нюхавший пороха, попавший в погранвойска сразу из запасного полка, припал к земле. В рассветной качающейся дымке из леса выдвигались полустертые темнотой фигуры людей.
- Раз, - начал он считать, - два, три, четыре…
Он досчитал до пятнадцати.
- Ракету, - прохрипел раненый, - ракету.
Младший наряда выдернул из чехла ракетницу, поднял ее и нажал на спуск. В небе лопнул красный шар.
Бандиты ударили из автомата. Пули выбили фонтаны земли у головы солдата. Но он уже опомнился, пришел в себя. Страха не было. Пограничник поднял автомат и ударил длинной, в полдиска, очередью. Двое бандитов упали, остальные продолжали приближаться.
Тогда он вынул из сумки гранаты, примерился и кинул их одну за другой. Яркое пламя взрывов разорвало предрассветный полумрак, и он увидел фигуру человека с раскинутыми, словно для полета, руками, чье-то лицо с широко раскрытым в крике ртом.
Солдат снова ударил из автомата. Но стрелял он уже в пустоту. Бандиты ушли. Со стороны заставы, ревя на поворотах, мчался грузовик с подкреплением.
***
Вернувшись на заставу, Тамбовцев снова забрался в "виллис", но заснуть больше не смог. Когда рассвело, к машине подошел Кочин. Тамбовцев вылез, кивнул начальнику заставы.
- Доброе утро. На, держи, - он протянул Кочину документы.
- Может, возьмешь солдат, Борис?
- Нет. Розыск - дело индивидуальное, - он махнул рукой. - Пошел.
- Думаешь найти бандитов?
Кочин смотрел вслед Тамбовцеву. Смотрел долго, пока тот не скрылся за деревьями.
***
Лес был действительно гиблым. Мрачный, глухой. Солнце почти не пробивалось сквозь густые кроны деревьев, свет задерживался где-то наверху, а внизу были постоянные сумерки.
Тамбовцев, ступая мягко и пружинисто, передвигался почти бесшумно, внимательно разглядывая землю, деревья, кустарник.
Вот желто блеснул автоматный патрон, а рядом след от сапога. Глубокий след, видимо, тащил человек что-то тяжелое. Еще один след, и еще. Вон бинт в крови, свежий совсем. На траве капли крови. Дальше, дальше по следу.
Дерн вырублен. Под ним земля свежая. Это могила. После стычки с пограничниками, о которой говорил Кочин при первой встрече, бандиты унесли своих убитых. Значит, здесь их последнее пристанище.
Тамбовцев искал следы.
Вот уже и солнце начало склоняться к верхушкам деревьев, а он все еще кружил в чаще, по маршруту, понятному только ему одному.