Паук налился важностью, и, с противогазной сумкой на поясе при том, что сам противогаз можно было не надевать, показался себе очень взрослым. Он даже стал строго смотреть на Дроздофила, который, стоя в задней шеренге, вытащил резиновый хобот и толкал соседей, показывая, как ловко приладил эту штуку к штанам. Аргумент решил не отставать и приложил всю маску, тыча пальцем в стеклянные глаза - два круга, дескать, а посередине - шланг, ничего не напоминает, а?
Солнце припекало, и среди скаутов поднялся тихий ропот. Все вдруг смекнули, что ничего хорошего в "Зарнице" нет, и лучше было бы заняться плаванием. Но тут вернулся Жижморф, и поход начался, а военрук, спохватившись, выстрелил из стартового пистолета.
Марш начался.
В спину угрожающе жужжал Шамиль, который, согласно либретто, уже приближался к Манхэттену.
Барабан и горн были предметами внутреннего использования; вышли тихо. Все немного волновались, испытывая чувство незащищенности, которое всегда возникало при выходе за ограду. Убогий деревянный забор представлялся достаточно надежной защитой от внешнего мира, магическим кругом; за чертой, стоило ее пересечь, караулило зло - без имени и без формы. Впрочем, одно имя у него было: дружная недоброжелательность, которая воплотилась за первым же поворотом. Мимо колонны проехала телега, на которой сидел, свесив ноги, местный подросток. Надменный и развязный, а главное - свободный и не зависящий ни от Миши, ни от Игоря Геннадьевича, он презрительно сплюнул при виде галстуков и пилоток. Плевок получился равнодушный и ленивый, в нем было вялое, снисходительное предупреждение. Ездок показывал, что это только начало, первое приветствие нормального, делового мира, и спешить совершенно некуда, главное разбирательство - впереди, еще успеется; смотрите, мокрицы, куда ставите ноги.
Миша недобро оглянулся, и подросток спокойно выдержал его оценивающий взгляд.
- Подтянулись! - Миша и сам подобрался, ускорив шаг.
- Смотри, ночью понатыкали, - Котомонов толкнул Букера в бок, указывая на синие и красные флажки, торчавшие на обочине.
При виде флажков, которыми за каким-то дьяволом был обозначен героический маршрут, всем стало легче: лагерь продолжался и тянул свои охранительные щупальца в неприветливый мир свободных людей, не знающих дисциплины.
- Всю ночь, небось, ползал, - пробормотал Букер, поглядывая на военрука. Тот деловито сосал из фляжки; потом протянул ее Мише, и тот, поколебавшись мгновение, взял и сделал быстрый глоток.
Вскоре прозвучала команда перейти на бег, и все окончательно скисли, хотя бежали не больше минуты. Игорь Геннадьевич старался не отставать и, когда бежал, смотрел прямо.
"Есть ли у него сын?" - вдруг подумал Малый Букер. Игорь Геннадьевич был ему настолько неприятен, что он представил, как было бы хорошо ненадолго усыновиться, совсем на чуть-чуть, на родительский День, укороченный. Букер предался мечтам, воображая соблазнительное торжество над записным авторитетом.
Отдуваясь, Игорь Геннадьевич перешел на шаг и шел невозмутимо и чинно.
"Наверно, у него дочь, " - решил Букер.
- Скоро придем-то? - пробормотал Котомонов и передвинул надоевшую сумку за спину.
- Стой, раз-два! - Миша резко затормозил и повернулся лицом к скаутам. Дима и Леша сразу отошли в сторонку, устроились на пригорке и закурили. Военрук придирчиво стрелял глазками.
- Прямо по курсу - неизвестный колодец! - объявил Миша. - Кто хочет пить?
- Мы! Мы!!…
Строй смешался; замыкавшие Дьяволы, дыша в спины Кентаврам, поднажали, и Тритоны растворились в куче мала.
- Стоп! - Миша растопырил руки и загородил колодец. - Чему вас учили на занятиях?
Военрук похаживал в стороне и загадочно улыбался.
- Колодец мог быть отравлен противником, - напомнил Миша. - Кроме того, вода может быть просто грязной, и вы все подхватите дизентерию или холеру. При виде незнакомого источника необходимо перво-наперво произвести обеззараживание воды.
С этими словами старший вожатый расстегнул сумку, достал пакет с крупными белыми таблетками и торжественно бросил в воду несколько штук.
- Получается не очень вкусно, хлоркой отдает, но зато погибает все живое…
- Ах ты, паразит! - послышался крик.
Миша недоуменно посмотрел и увидел, что к нему, переваливаясь и глядя себе под ноги, спешит неуклюжая баба в латаном ситце и резиновых сапогах.
- Ты что же, гадина, с колодцем делаешь, а? Это что - твой колодец, зараза чертова?
- Погодите, погодите, - Миша приветливо улыбнулся. - Не надо ругаться, вы же видите - я с детьми.
- Гоша! Гоша! - заголосила баба, не обращая никакого внимания на мишины объяснения. - Гоша, иди сюда быстро, посмотри, что они делают!
Игорь Геннадьевич полез в карман.
- Пистолет достанет, - прошептал Дроздофил, проникаясь к отставнику уважением.
Но Игорь Геннадьевич вытащил деньги.
- Возьмите, возьмите, товарищ, - крикнул он испуганно. - Мы ничего такого…Сколько мы вам должны?
Малый Букер уже понял, что будет дальше, и, чтобы ничего не видеть, вышел из кучи и наплевательски уселся под гражданский куст. Леша и Дима сидели совсем близко, и он улавливал отрывки их разговоров.
- Ну, все… плакал полтинник…
- Какое там, смотри - он стольник ей хочет сунуть, козел…
- Припухли за флажками-то, на воле - героизьм! Я всегда говорил, что эти "микроинъекции зла" - одна видимость…
Дима ответил какой-то шуткой, в которую Букер не въехал.
- Да нет, я серьезно… Чего по чайной ложке-то? Вот тебе результат… Какая-то тетеря завизжала, и все лапки подняли.
- Если больше, можно дозняк схватить. Злобный. Как ты вот. Подсел, теперь у тебя ломки…
- Ну да, так бы и разорвал. Пусть старший прикажет…
Возле колодца военрук и Миша наперебой совали бабе под нос ведро, полное студеной воды. От избы уже спешил неприглядный Гоша.
Дойти ему не дали: баба, зажав в кулаке целых полторы сотни, махнула, и Гоша, вооруженный косой, немного постоял, чтобы удостовериться в общей гармонии.
Миша прошипел беззвучное ругательство и сплюнул. Он взял Игоря Геннадьевича под руку и отвел в сторону. Скауты стали свидетелями унизительной сцены: разъяренный Миша выговаривал военруку, а тот задыхался, прижимал к груди руки и, наконец, перешел на визг и свист, которые стали слышны всем:
- Вы не понимаете, вы молоды! А я иначе не могу, я так воспитан, я такой человек! У меня принсипы!..
- Как я в глаза им буду смотреть?! - не слушал его Миша.
Леша принял общее командование.
- Привал! - распорядился он. - Разойтись, заняться личными делами. Далеко не расползаться!
Отряды облегченно распались. Кто-то помчался в кусты; другие, сдирая ненужные сумки, улеглись на траву. Дима и Леша мрачно оглядывали усталое стадо, а Миша продолжал наступать на Игоря Геннадьевича, трусливое козлячество которого в мгновение ока лишило игру боевого духа.
- Спорим, что дальше не пойдем? - перед Букером отважно возникла рука Паука.
Паук был парией, а Букер не терпел панибратства изгоев и сразу же пресек попытку контакта.
- Знаешь, что бывает после таких шрамов? - спросил он, бесцеремонно тыча пальцем в рот несостоявшегося спорщика.
- Ну, что? - с деланным равнодушием ответил тот и стал игриво разглядывать небо, как будто приглашал Букера обратить назревающее оскорбление в шутку, товарищескую условность, общий секрет.
- Роза-паук, - беспощадно ответил Букер, зажал шрам двумя пальцами и слегка потянул. - Вот прямо тут. На таких губах рано или поздно расцветает ядовитая роза-паук.
Он говорил очень серьезно и веско - так, что Паук почти поверил.
Видя это, Малый Букер медленно перекрестился:
- Вот те крест, клянусь, что не вру. Мне врачиха говорила, спроси у нее сам.
Паук чуть не плакал. Его не радовало даже то, что он оказался прав: "Зарница" закончилась, толком не начавшись. Скауты объясняли это вмешательством местной жительницы, равно как и последующим унижением предводителей. Но кое-кто видел причину в неожиданном дефолте и утверждал, что у вожатых были какие-то свои виды на деньги военрука.
Тот продолжал препираться с Мишей, и старший вожатый одерживал верх.
Глазеть на позор сбежались все: коровы, сельский люд, что себе на уме, собаки и кошки; слетелись вороны, сороки и галки, собрались кучевые и перистые облака, из-за которых украдкой подглядывало насмешливое солнце, и даже прозрачный лунный блин задержался посмотреть.
- Давайте пойдем на стрельбище, - робко предложил уничтоженный Игорь Геннадьевич.
Мир вокруг него презрительно стрекотал, зудел и глумился, живя своей жизнью.
- Шабаш, - зло отмахнулся Миша. - Смысл? Какой теперь смысл куда-то идти? Об вас ноги вытерли, а вы планы строите.
И он мрачно скомандовал построение.
- Звезды не с нами, ребята, - объявил он отрядам. Букер тут же подумал о деревянных созвездиях. - Следопыт должен держать нос по ветру и быть внимательным к знакам. Поход отменяется. Каждому, как вернемся, два часа личного времени. И всем отрядам - по красной шашке за достижения.
- Ребята, равняйсь! - подсунулся Игорь Геннадьевич.
Никто его не послушал, раздались смешки.
- Да, недоработал Базаров с Павлом Петровичем, - процедил Дима.
- Что? Что, господин вожатый? - встрепенулись Дьяволы, которые обожали своего руководителя.
- Вы, ребята, про это еще не читали. Завидую, будете долго смеяться.