В тот вечер мы сидели допоздна. Гейб-старший не переставал говорить о том, что нужно издать закон об уголовном преследовании тех, кто вбивает людям в голову всякие небылицы. Он быстро освоился с Интернетом, после того как мой муж подарил ему ноутбук, и часто отправлял письма Гейбу, рассказывая в них о своих друзьях по гольфу. Мой сын ни разу об этом не упоминал. Затем отец Лео сказал, что я должна обратиться в суд, но я ответила, что не могу этого сделать.
- Папа, он может продавать вещи без моего согласия. Он может снимать деньги со счета, потому что мы официально женаты. Он может брать деньги, когда ему вздумается, и это его законное право.
Отец Лео наморщил лоб:
- Я был готов к тому, что могу когда-то не согласиться с поступками своего сына. Но никогда, никогда я не мог себе представить, что мне будет за него стыдно. Когда все это началось? Когда он возомнил себя хиппи?
- Все это длилось в течение года. Вы знаете об этом. Но его отъезд все равно стал для меня полной неожиданностью. А потом я заболела, и все пошло вверх тормашками. Я не хочу его оправдывать, но если бы я не заболела, то смогла бы пережить это без особых потерь.
- Джули, но почему ты не сообщила нам, что он занимается ерундой? - с нотками упрека в голосе обратилась ко мне Хана.
- Я подумала, что у него обычный перелом среднего возраста. Как правильно это называется?
- Кризис? - вопросительно посмотрел на меня отец Лео, явно удивленный тем, что я могла забыть такое слово.
- Я думала, что он пройдет сам собой, - продолжила я. - У меня и в мыслях не было, что Лео не вернется. Или что мне будет стыдно отвечать на вопрос о том, как долго уже находится в отъезде мой муж. А потом я оказалась доведена до этого животного состояния. Он прислал детям на Рождество свечи и джем. На посылке стоял индекс Нью-Гемпшира. Адреса не было.
- Животного состояния, - с горечью повторила Хана. - Но ты ведь не виновата в том, что заболела. Ты же решилась рассказать все Кейси? Почему не стала делиться с нами?
- Только потому, что она поддерживала меня. Вы понимаете. Я думала, что все обойдется. - Я чувствовала себя такой уставшей, что слова давались мне с большим трудом. Веки у меня словно налились свинцом. - Сначала я полагала, что на меня так действует его отъезд. Что я попала в водоворот эмоций и не могу из него выбраться. Затем я решила, что у меня грипп. А когда узнала всю правду, то оказалось, что я должна рассказать вам так много… Я не в силах была это сделать. В конце концов, у меня оставалась еще гордость.
- Гордость здесь ни при чем, Джулиана. Ты создала нашему сыну домашний уют и подарила ему детей, а нам - внуков. Ты не специально заболела, чтобы вызвать сочувствие у Лео, - запротестовала Хана.
- Только посмотри на себя. Ты по-прежнему работаешь. Джулиана, нам надо обязательно сменить банк и закрыть все ваши общие текущие счета, - настоятельно произнес Гейб-старший.
- Я так и сделаю, папа. Работа… я не герой. Сейчас я действительно ее делаю, - сказала я. - Но вначале за меня ее делали Кейси и Гейб. Они писали для моей публики, то есть рубрики. Представьте себе, они оказались лучше, чем я… На их письма были такие отзывы, что мне предложили войти в штат синдиката. Все благодаря Кейси и Гейбу. Они такие молодцы. Мне так жаль, папа. Я знаю, что не должна была называть его в вашу честь. Евреи не называют детей в честь живущих и здравствующих.
Он только отмахнулся в ответ, сбитый с толку моим быстрым переходом от одной темы к другой.
- Мой отец умер, когда мне было семь. Я всегда считал, что ты назвала мальчика в его честь - он тоже был Габриэль. В нашей семье каждый второй Габриэль. И с какой стати тебе сейчас об этом вспоминать? Нам надо найти способ отвадить Лео, от денег семьи. Хана, до чего мы дожили? Лео приносит вред своей собственной семье.
- Вы были так добры ко мне, - устало произнесла я, положив голову на руки. - Поэтому я вспомнила об имени. Лео не уехал бы, если бы я проявила больше понимания.
- Не смеши меня, - сказала Хана. - Джулиана, послушай меня. Мы всегда знали, что ты идешь в ногу со временем. Ты человек современный и самодостаточный. Но семья требует дисциплины. Каролина хотела уйти в девять тридцать вечера! Она говорит, что мать позволяет ей выходить из дому в такое время.
- Да нет же. Просто я не в силах ей запретить. Пока нахожусь в таком состоянии.
Я вся сжалась, оттого что вынуждена была признать свою несостоятельность как мать.
- Я так и заявила ей: "Мисс, вы забываетесь". Я сказала ей, что она пользуется моментом. Что она без понимания относится к тому, как складываются обстоятельства. Но ситуация переменится, - заверила меня Хана.
- Она лежит, как зомби, - вставила свое слово Каролина, внезапно появляясь в кухне. Уперев руки в бока, она всем своим видом выражала недовольство. - Она даже не встает. Я сплю! Ха-ха! Так почти каждую неделю!
- Но это же не так, Кара! Как тебе не стыдно?! - закричала я.
- Правда! Правда! Если Кейси не появляется, мы питаемся сухими завтраками. У Мариссы я по крайней мере, могу съесть гамбургер.
- Но разве твоя мать всегда была в таком состоянии, Каролина? Разве до этого она не выглядела, как модель? - Каролина хмыкнула, и Хана продолжила: - Разве ты можешь упрекнуть ее в том, что она делает это нарочно?
- Но она могла бы хоть немножко заставить себя, - произнесла Каролина, отходя к двери.
Она была похожа на барышень, которые наводняли вечером улицы и на которых мы смотрели с заднего сиденья автомобиля. Золотые тени. Длинные ноги. Короткая юбка. Такая короткая, что ее могла бы надеть Аори. Каролина была в ярости.
- Я думаю, что она могла хотя бы попробовать то лекарство, которое, как говорит Кейси, ей прописал доктор. Могла бы… Она могла бы.
- Закрой свой рот, Каролина, - решительно оборвал ее отец Лео. - Быстро смой эту мазню со своего лица и марш в кровать.
Каролина была шокирована, так как дедушка никогда в жизни не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Кара не ожидала подобного поворота событий и от неожиданности повиновалась.
- И не забудь постелить себе и Аори на полу, потому что нам с бабушкой нужны твердые матрацы.
Из холла послышался рев:
- Я должна спать на полу?!
- Фу ты, ну ты. - Гейб-старший лишь пожал плечами. - Нам нужны кровати, и мы будем спать здесь, пока ваша мама не поправится.
Я проснулась, как от толчка, осознав, что вырубилась прямо за столом.
- А тебе пора спать, - твердо сказала мне Хана, помогая подняться на ноги. - Мы все решим: как быть с деньгами, с лечением и с домом. Гейб, как ты говорил?
- Командный поиск.
- Да, это те люди, которые помогают разыскивать пропавших, - объяснила мне Хана.
- Но у меня нет на это денег, - тихо ответила ей я, когда чистила зубы.
- Ни у кого нет всех богатств мира, а для этого они и не понадобятся. У других есть деньги.
- Я ничего не возьму, - с блаженством произнесла я, ощутив чистые простыни.
Хана присела на краю кровати. Она сидела с прямой спиной. Ей наверняка было жарко в брюках хаки и в свитере. Ее черные волосы были коротко подстрижены, как у мальчика.
- Ты помнишь историю Рут из Библии? Я кивнула.
- Рут отказалась покинуть Наоми. Та была в опасности, и Рут не стала уходить. Она произнесла слова, которые и сделали ее историю знаменитой: "Куда ты направишь стопы свои, туда и я пойду вслед за тобой. Где ты остановишься, там и мне суждено сделать остановку…" Некоторые люди думают, что Рут была матерью Наоми.
- Да, - согласилась я.
- Но она была ее свекровью.
- Наоми хотела, чтобы она ушла, - напомнила я.
- Но Рут не смогла так поступить. Она была слишком преданна ей. И, как оказалось, все решилось к лучшему, - сказала Хана, убирая у меня со лба волосы рукой, от которой пахло ароматным смягчителем для ткани.
Глава пятнадцатая
Дневник Гейба
Я ковылял к концу второго семестра учебного года с "двойками" почти по каждому предмету (это были оценки, поставленные из жалости ко мне, сыну больной матери и отсутствующего отца, а также брату двух младших сестер, которые фактически были на моем попечении), но при этом в шестнадцать меня приняли в штат синдиката. Я, Гейб Штейнер, предмет насмешек, мальчик, который, скорее всего, не дотянет и до выпускного года, отвечал на письма миллионов американских читателей, ставших, сами того не зная, моими фанами.
Ну, хорошо, не миллионов, а тысяч.
Кейси и я работали дружной командой. Она постоянно приходила к нам, но при этом старалась держаться так, чтобы мама не ощущала себя беспомощной амебой. Она звонила каждый день, а когда мама позволяла ей, то приезжала к нам вместе с Эбби Сан и оставалась на ночь.