Катя знала, что многие ее ровесники, выросшие в храме, уходили навсегда – как правило, именно в период того самого страшного "переходного возраста" Именно лет в пятнадцать они начинали одеваться "не по-православному", слушать музыку, вырываться погулять к "мирским", пропускали службы, оставляли исповедь, а потом уже начинался полный отрыв – институт, пьянки-гулянки, иногда вообще беременность, свадьба в лучшем случае Да у нее половина школы была такой Они-то уходили, потому что так и не поверили в Бога, так и не приняли веру родителей, не поняли смысла и, кажется, совсем не страдали. Даже приходили иногда – повенчаться, покрестить детей. Некоторые возвращались, ходили изредка в храм, хотя "благонадежности" в них по-прежнему не наблюдалось. Но те, кто счастливо переживал этот возраст, как Катя, как Маша, – они уже оставались навсегда, вовлекались в свою "тусовку" с бородами и косоворотками, балами и службами, миссионерскими походами, социальным служением. Тем более Маша – у нее же община, чаепития, лекции, семинаристы, и она не какая-то там с "периферии", вполне себе близкое духовное чадо – и пожалуйста. Стоит накрашенная, с маникюром, в джинсах, курит. Не может все тут быть просто. Так просто оттуда не уходят.
После коротких вопросов вежливости – а ты откуда здесь, а ты откуда, а я на лекцию Зализняка пришла, а я в аспирантуру поступила на славянскую кафедру, учусь теперь – плавно перешли к главному Сначала Катя спросила про Дашу, а Маша начала подробно о ней рассказывать, потом выкурили еще по одной, и вот они уже перешли на "сачок", под лестницу, купив по баночке пива в ларьке, который был все еще жив, соседствовал с "Лавкой филолога" на первом этаже, еще когда Катя училась, они с девочками называли его "Лавкой голодного филолога": в одной книжки, в другой – пиво и сухарики.
– Две православные девушки, однако! – сказала Катя, смеясь немного нервно, когда они открыли пиво, коротко и вкусно пшикнувшее под продавленной крышкой.
– Православные, – усмехнулась Маша, отхлебнув из банки. – Да уж…
Она так серьезно смотрела перед собой невидящими глазами, и в ее голосе была такая понятная, такая знакомая Кате горечь, что стало ясно – она тоже Эта схожесть сближала, как будто они были с одной планеты, и вот нашли друг друга – когда-то чужие друг другу, только шапочно знакомые, а теперь вдруг близкие Как странно, для того, чтобы понять и приблизиться к человеку, пришлось уйти из православия, хотя оно-то, по идее, и должно сближать, ведь они же обе были – в Единой Церкви Святой, Соборной и Апостольской
Они помолчали обе, потом заговорили. Катя, хлебнув пива, решилась спросить прямо – почему ты ушла?
– Просто устала от этого вранья Поняла, что не могу больше
– Почему вранья?
– Понимаешь, у отца Ферапонта все так устроено в приходе… Я раньше не осознавала этого до конца, жила, не обращая как-то внимания особо, пока сама не столкнулась с очевидными фактами уже Он все время проповедует послушание, намекает, что он такой святой и потому слушаться его надо беспрекословно. Нет, он, конечно, не говорит прямо: я святой, но как-то так из его слов выходит, что прямо вот кто против его благословения пойдет, тому счастья не видать Что прямо без его воли вот ничего путного не выходит ни у кого, прямо, как вокруг Солнца, все вокруг него вращается – по крайней мере приход "со чадами" А чада его делятся на "лохов" и "умных", – она отпила пива и встретила недоуменный Катин взгляд. – Объясню. "Лохи" – это честные. Они все принимают всерьез – все его проповеди про аскезу, ограничения и послушание Рожают десять детей в коммуналке, потому что он не разрешает предохраняться и потому что надо "перерожать китайцев". Расстаются с любимыми, потому что этот мальчик "тебя недостоин, духовника у него нет и вообще он какой-то слишком светский" Не идут в светский вуз или вообще ни в какой вуз, потому что "ты не крепок в вере, тебе это недушеполезно". Женятся по благословению, а потом живут как брат с сестрой, потому что секс разрешен только ради рождения детей, а не можешь рожать, по болезни, например, – воздерживайся Социальная концепция как будто не для него писана… Ох, Катя, ты просто не представляешь, сколько я видела таких поломанных судеб! Девушек, оставшихся одинокими к сорока годам "по послушанию"… Молодых мужиков, ушедших из храма и из семьи, потому что он своими "воздержаниями" и пристрастными исповедями на эту тему довел их до нервного срыва, хорошо, если не до больницы. Женщин, совершенно истощенных физически и душевно, потому что не разрешал им разводиться с моральными уродами, которые способны только повторять жене "терпи и смиряйся, я твой глава" и не работать, при этом валяясь на диване или таскаясь по монастырям, а то и поколачивая жену… А она одна вертится с кучей детей – а как иначе, ведь ее "женское предназначение" – терпеть, смиряться, рожать без конца, жить с придурком, которого даже часто не она сама себе выбрала… Молодежь вся издергана этими вечными "грех, нельзя, запрещаю", дышать уже боятся или становятся зомби. Вот сейчас все говорят – "молодежь уходит из Церкви". Особенно мальчики А чего тут удивляться? Ты православных мальчиков видела? Это же кошмар в большинстве своем! Нормальные-то понятно почему уходят: мужчин сложнее подчинить, у них критичность высокая Поэтому остаются в основном те, кто способен к "послушаниям", только какие из них, на фиг, мужья? Это же инфантилы, не способные не только что-то решить, но даже банально с понравившейся девушкой завязать знакомство! А девушки так сплошь и рядом пришибленные всеми этими "терпи и смиряйся", главное твое занятие – жертвовать собой или рожать детей, больше ты ни на что не способна… Учеба, карьера – это чуть ли не преступление, это ж "феминизм" А самый прикол знаешь в чем? Что младостарчество сам же отец Ферапонт осуждает – ну да, конечно, ведь Патриарх публично это дело осудил. И он тоже подпевает – да-да, есть некие "младостарцы", какие-то полусумасшедшие старцы или старицы, к которым ездят такие же полусумасшедшие маргиналы, есть какие-то впавшие в прелесть молодые иеромонахи в каких-то дремучих монастырях, но это где-то там, далеко, где все почти язычники, где сидят при лучине и плетут лапти, где аномальные зоны, квадратные деревья и люди с песьими головами, короче, в каком-то таком месте, которое вроде существует, но которого никто никогда не видел И никому не приходит в голову, что самое-то страшное происходит не где-то там, в лесах и на горах, а здесь, в центре Москвы, на приходе у известного протоиерея, которого приглашают на телевидение, на радио, который дает интервью, который всех наставляет, которого все слушают… Слава Богу, что кому-то удается это понять и убежать раньше, но ведь не всем, не всем – вот в чем ужас! Слишком поздно они понимают, что к чему
– Ты хочешь сказать, что "умные" так не живут?
– Да! В том-то и дело, это-то меня и поражает больше всего – этот цинизм! Они формально – да, его чада, они вроде ходят к нему на исповедь, внимают его проповедям, всем и каждому расскажут, как прозорлив и свят их батюшка, ходят перед ним на цыпочках, сладко улыбаются ему, но при этом не выполняют ни-че-го!!! Более того, и его собственные дети тоже ничего не выполняют! Он постоянно твердил в гимназии о том, что надо быть "воином Христовым", не стыдиться своей веры, не поддаваться соблазнам, не мечтать о мобильном телефоне, о компьютере, о поездке заграницу, а в то же время у его детей есть все – и телефоны, и поездки, и лучшие женихи-невесты, и всевозможные развлечения – им можно, а "лохам" нельзя! "Лохам" – епитимьи за непослушание, "лохам" – самая тяжелая работа, фактически работа обслуги Чтобы было что спонсорам показать, чтобы деньги давали – как они за больными ухаживают, как волонтерами работают Социальная работа, работа в храме, обслуживание всяких приходских банкетов, свадеб "приближенных" И ему, отцу Ферапонту, – понимаешь, – на "лохов" вообще плевать! Бесплатная рабсила – и только! Им он внушает, что личная жизнь – это не главное, а главное – служение ближнему. Что нужно жертвовать собой ради других, такие высокие слова всегда: отвергни все земное, думай о небесном, зачем тебе семья, муж, дети? Служи ближнему, то есть – мне! Тут еще и на комплексах можно сыграть, на преданности и любви к святому батюшке – особенно у одиноких женщин это бывает Понимаешь, как система работает, да? Сначала запретить им выйти замуж, в комплексы вогнать, сделать себя единственным мужчиной в их жизни, на исповеди мозги промывать часами, а потом на этом наживаться – жизнь высасывать, силы, молодость, здоровье… Выгорание у волонтеров? Ну так это хорошо! Выжми себя до капли! Делай то, чего не хочется, и не делай того, к чему лежит душа, – и не погрешишь, по отцу Ферапонту Так вот и показал бы сам пример, да? Дочку бы свою на бескорыстное служение пристроил, сыночка бы куда-нибудь отправил Так ведь нет! Ты думаешь, кто-нибудь из его детей работает? Ни фига! Они все при храме пристроены – и живут припеваючи на деньги спонсоров и на горбу у "лохов" А то, что некоторые девушки из прихода уже здоровье угробили, а какие-то и в психушку попали – так сами виноваты Грешили, видать, и не каялись Отец Ферапонт, типа, ни при чем… И вообще ему по фиг на всех этих людишек, они для него грязь под ногами. "Лохи" – это же, как правило, не из приближенных, приближенные-то они все "умные"…
– Но ты ведь тоже из приближенных была, разве нет? Мне так казалось…