Начали вытаскивать. На лестничную площадку выкатили весело без проблем. Дальше надо нести. Вот здесь и начались проблемы. Разве можно вдвоём поднять пианино? Без специальных приспособлений – нет. Начали они его катить по ступенькам. Пианино прыгало со ступеньки на ступеньку, отбивая себе внутренности и грозя обрушить лестничный пролёт. Более того – на площадках оно не помещалось, и его приходилось ставить "на попа" и двигать. На нижней площадке у выхода пианино имело печальный вид – полировка ободрана, шпон кое-где скололся, некоторые детали отвалились. На улице было уже темно. Дальше надо грузить инструмент в машину. Оказалось, что кузов маловат и пианино в кузов не влезает. С трудом затащили его в кузов, поставили как попало – кверху ногами, и потихоньку поехали домой. Там предстояло тащить его на девятый этаж. Павел Иванович весь испереживался – ребята замучились, а он им помочь ничем не может, да и дома их ждёт прелестная девчушка – скоро папа приедет, пианино привезёт. Больше всего было её жалко. Вспоминая этот случай, Павел Иванович всегда волновался. Позже он всё-таки пошёл к знакомому и спросил, как можно было спустить пианино с третьего этажа. Оказалось, просто – на ступеньки кладутся две доски по ширине колёсиков, и пианино скатывается.
Время в интернате текло медленно и монотонно. Радостным событием для каждого было посещение их родственниками и близкими. Павла Ивановича и многих других свиданиями не баловали. А вот к Геннадию Семёновичу внучка приходила каждое воскресенье. Она обожала деда, и он её тоже любил. Женьке было уже 14 лет. Семёныч понимал – время летит стремительно, и совсем скоро, лет через шесть, Женька может собраться замуж; для молодых встанет главный вопрос – где жить? По нынешним временам, если квартира не досталась от родичей, то купить молодым её нереально. У дедушки была двухкомнатная квартира. Сейчас во время его отсутствия там жила дальняя родственница, студентка. Она приехала из района, и Геннадий Семёнович любезно разрешил ей временно жить в его квартире. Любящий дедушка как зеницу ока берёг свою квартиру для внучки.
Но судьба распорядилась по-своему. Геннадий Семёнович, как уже было сказано, был большой любитель женщин. Но ещё он любил выпить; в последнее время крепко. Здоровье его, не считая мужской силы, с каждым годом ухудшалось. Вот он уже перенёс инфаркт. Сотрудники интерната боялись за него, следили, чтобы он один никуда не уходил, и вообще от интерната далеко не отходил – сердце больное, всё может случиться; отвечать за него они не хотели.
Заведующей интернатом была Вера Ивановна, и была у неё племянница Лера, женщина лет сорока пяти, красивая, соблазнительная, сексуальная. Она рано вышла замуж, но жизнь с мужем не заладилась, и они разошлись. Совместно нажитое имущество разделили поровну – мужу досталась квартира, жене – дочка. Жилось Лере нелегко – они с дочкой жили где попало, скитались по родственникам, по съёмным квартирам. Последнее время они жили у тётки Веры Ивановны в однокомнатной квартире.
Вера Ивановна тоже переживала за Леру, думала, ломала голову, искала варианты, как решить вопрос с квартирой для племянницы. Она была женщиной деловой, предприимчивой, ушлой и кое-что придумала. Она давно обратила внимание на Геннадия Семёновича, на его привычки, запросы, пристрастия, любовь к женщинам.
И вот однажды по весне в интернат в гости к Вере Ивановне пришла женщина элегантная, эффектная. Они сели на скамейку у входа и долго беседовали. Молодица сразу обратила на себя внимание всех обитателей, особенно мужчин. Она была красива, сидела, заложив ногу на ногу. Её коротенькая юбочка не могла прикрыть стройные ноги, они были обнажены по самое не могу. Живые раскрепощённые груди были свободны от оков типа бюстгальтера, чуть-чуть прикрыты и притягивали взгляды мужчин.
У Геннадия Семёновича всегда был нюх на хороших женщин. Он сразу её заметил, подошёл поближе и долго пялился на неё, не сводил глаз с её ног, стараясь подсмотреть как можно глубже, когда она перебрасывала ногу с одной на другую. Но незнакомка была недолго, и вскоре, простившись, ушла. Геннадий Семёнович заволновался, в душе его возникли знакомые эмоции, переживания, фантазии. Он подошёл к заведующей.
– Вера Ивановна, что это за прелесть к вам приходила?
– Это моя племянница Лера. Понравилась?
– Очень понравилась.
– Могу познакомить – свободная женщина, с мужем разошлась.
– Познакомьте.
– Хорошо, завтра она ещё придёт. С ней я вас могу отпустить погулять; под присмотром будете – и мне будет спокойно.
На другой день Лера пришла такая же расфуфыренная, великолепная, эффектная. Геннадий Семёнович не стал терять время, подошёл.
– Геннадий Семёнович, вот, познакомьтесь – моя племянница Лера, – сказала Вера Ивановна.
– Очень рад; увидеть такую красавицу в нашем логове – большая удача, – сказал Геннадий Семёнович.
– Почему же логово? Здесь у вас очень мило – сосновый бор, говорят, где-то речка есть. Вы бы показали мне ваши достопримечательности.
– Я буду рад показать наши красивые места.
– Валентина Ивановна, можно мы с Лерой прогуляемся? – спросил Геннадий Семёнович.
– Можно, конечно, только не забудьте взять с собой спрей.
Геннадий Семёнович с Лерой отправились в лес. День был чудесный – светило солнышко, пели птицы, пахло молодой травой, цветами и смолой. Они побродили по тропинкам соснового бора, сходили на речку. Но вот на небе начала разрастаться темная туча, которая наползала с юга. Края её, которые уже прикрывали солнце, были ярко подсвечены.
– Будет дождь, – сказала Лера, – надо пойти куда-нибудь поближе к зданиям, к укрытиям.
– Правда, давай пойдём да выпьем что-нибудь за встречу, за знакомство.
– За встречу ясно что пьют. Бутылочку можно купить, но где её распить по-человечески? – сказала Лера. – А знаете что – давайте зайдём ко мне в квартиру Веры Ивановны, она на работе, дочка в садике – никто не помешает.
Решили – сделали. Геннадий Семёнович купил бутылку водки, и они пошли к Лере, распили бутылочку, посидели, побеседовали.
Геннадий Семёнович прибыл в интернат к вечеру: уставший, довольный, слабо владея опорно-двигательным аппаратом и языком. Вера Ивановна в душе осталась довольна – всё шло по плану. Лера на другой день тоже пришла.
– Ты должна с ним хорошо подружиться и сблизиться, как можно ближе, – инструктировала Вера Ивановна племянницу.
Они опять с Геннадием Семёновичем гуляли, бродили по лесу, разговоры разговаривали. Лера помнила наставления тёти – сблизиться с ним поближе, желательно совсем. Вплотную. А Геннадий Семёнович об этом думал сразу, с первой встречи. Но где им уединиться для этого? Лера однажды спросила:
– Геннадий Семёнович, а почему ты (они уже давно перешли на ты) не пригласишь меня к себе в квартиру?
– Я давно думаю, как это сделать.
– А в чём проблема?
– У меня живёт студентка из района, диплом уже пишет.
– А нельзя её поселить куда-нибудь в общагу? Институт она, считай, уже окончила, осталось чуть-чуть, диплом может и в общаге дописать.
Лера не зря торопилась. Здоровье у Геннадия Семёновича ухудшалось – сердце схватывало всё чаще. Не дай бог умрёт раньше срока. А ей ещё надо было выйти за него замуж, оформить брак и прописаться в квартире. Тогда пусть умирает. Лера настояла, и студентке с помощью Веры Ивановны нашли место в общежитии. Геннадий Семёнович и Лера переселились в квартиру, стало намного удобнее. Первое время они все ночи морально разлагались. Безумствовали они и в последующие дни. Лера старалась вовсю, пытаясь угодить Геннадию Семёновичу и в то же время нагрузить его, подорвать его силы и здоровье; но, поразмыслив, поняла – ещё рано. Однажды она сказала.
– Гена (после того, что между ними было, она вправе была называть его по имени), а почему бы тебе не уйти из своей казармы и жить дома, лучше же.
– Как же я буду жить один – сердце на волоске висит, за мной надо присматривать.
– Я буду за тобой присматривать, буду приходить каждый день. Подумай, посоветуйся с Верой Ивановной.
Геннадий Семёнович задумался – наверное, будет неплохо. Зашёл к заведующей.
– Вера Ивановна, а что, если я перееду домой, что вы на это скажете?
– Конечно же, лучше будет. Лера будет за вами присматривать. Она может поселиться у вас, будет удобнее; места, я думаю, хватит.
– Места всем хватит.
Геннадий Семёнович переехал в свою квартиру. А через некоторое время к нему переехала Лера. Живут, всё нормально. Но здоровье у Геннадия Семёновича заметно ухудшалось. Сказывалось то, что он всё чаще прикладывался к бутылке. Леру и её тётю это беспокоило – не умер бы раньше намеченного времени. Лера однажды сказала.
– Гена, на каких правах я у тебя живу? Ни жена, ни любовница, ни сиделка. Давай оформим наши отношения по-людски – давай поженимся, зарегистрируем наш брак. Я, может быть, забеременела, что-то у меня задержка.
Это известие и другие весомые аргументы возымели действие, Геннадий Семёнович подумал, покумекал и, наконец, решился. Через некоторое время их расписали.