– Фу! – с большим облегчением выдохнул он, – гора с плеч.
– Что произошло? – спросила Женя.
– Врач сказал, что я стал импотентом, так что ко мне теперь не приставай; могу справку принести.
По этой причине жизнь у них пошла наперекосяк. Женя, не получая от Стаса должного мужского внимания, начала искать альтернативные варианты. Долго она не искала. Мужчины такой женщине живо нашли применение. Валера быстро прибрал её к рукам. Стас знал об этом, но вызывать его на дуэль не собирался, наоборот – он был благодарен Валере за помощь.
Правда, однажды, встретив Валеру, он поинтересовался:
– Валера, ну, ладно, я муж, у меня супружеский долг, а тебе это зачем?
С Беловым Женя познакомилась на пляже. Однажды летом он приехал в командировку, было тепло, и он решил искупаться и позагорать. Придя на пляж, он разделся, но потом заметил табличку "Купаться запрещено". Он решил хоть позагорать – лёг на горячий песок, предоставив своё спортивное тело солнышку. Через некоторое время появилась молодая женщина, довольно привлекательная, с формами провокационных размеров. Она начала неторопливо раздеваться. Белов молча наблюдал за ней, ожидая, когда она разденется. Она, чувствуя, что за ней наблюдают, как бы позировала перед Беловым, поворачиваясь и подставляя для обозрения все свои злачные места – места общего пользования. Вот она разделась.
– Здесь купаться нельзя, запрещено, – сказал Белов.
– Что же вы мне раньше не сказали, когда я не разделась?
– А раздеваться не запрещено.
Так слово за слово – завязался разговор, и они познакомились. С тех пор Белов, приезжая в командировку, обязательно навещал её.
Но вот все дела были сделаны, все обещания выполнены; Павел уехал домой.
В отделе его ожидал неприятный сюрприз. Дело в том, что начальнику первого сектора понадобилось устроить своего родственника к ним в отдел. Вакантных должностей не было. По согласованию с заместителем начальника отдела было решено предложить Павлу как пенсионеру уволиться, и на его место принять Сорокина. Уволить Павла было несложно. Павел был горд и самолюбив, он знал себе цену. Поэтому нужно было к чему-нибудь придраться, задеть его самолюбие, и он сам уйдёт. Расчет был верен. Павел и сам не прочь был уйти подальше от своей системы пожаротушения, которая почему-то ещё работала исправно. Начальник отдела был в это время в больнице и не знал об этой затее. Конечно же, он никогда бы не позволил потерять такого толкового инженера. Сорокин окончил институт заочно, работал на различных должностях, в последнее время работал на соседнем заводе тоже на ВЦ. Работал он не на машине, а около машины кем-то вроде завхоза или сторожа. Говорил, что у него красный диплом. Диплом у него, может быть, и был, но знаний не было никаких – ни теоретических, ни практических навыков.
Со знаниями у многих было не густо. Большинство инженеров составляли женщины. Все они заканчивали вечернее отделение института. Они уже работали, им нужен был только диплом – корочки, поэтому знания для них были делом второстепенным – лишь бы как-нибудь спихнуть зачёт, лабораторную, курсовую, получить троечку – больше не надо. В связи с этим Павел вспоминал свою учёбу в военном ВУЗе. Там они не учились, а их учили. За каждый незачёт, не сданную вовремя лабораторную работу, за любую задолженность строго спрашивали, наказывали.
А такие вот специалисты, работающие здесь на машине, могли только включить, выключить машину, произвести какие-то необходимые элементарные действия при возникновении аварийной ситуации. При возникновении неисправности они терялись и были совсем беспомощны. Начальник машины Персиянов возился с машиной, устранял неисправность, запускал машину. Ему постоянно помогала Ольга – его инженер, девушка смышлёная, добросовестная, трудолюбивая. Она всегда старалась вникнуть в суть проблемы, запомнить, научиться. Павел её уважал. Зная такую обстановку, Сорокин рассчитывал на то, что ему придётся только нажимать кнопки – включать и выключать, а неисправность устранит какой-нибудь начальник. Но эту самодельную систему пожаротушения хорошо знал только Павел.
Павел, вернувшись из командировки, узнал о намерениях его оппонентов, их интригах. Вскоре начались необоснованные мелочные придирки. Он плюнул на всё и подал заявление на увольнение по собственному желанию. А им это и было нужно. Ещё это было нужно его приятелю Валентину Каюку. Каюк давно звал Павла к себе. Он работал на ВЦ соседнего завода, и машина была такая же.
– Павел, – говорил он, – ты там вникай, изучай машину, а потом перейдёшь к нам.
Узнав об увольнении Павла, он тут же позвонил ему.
– Павел, давай, приходи к нам пока на должность инженера в гермозону, дисководы не работают. Дней за 5 ты приведёшь их в порядок?
– Обижаешь, начальник, – за 2–3 дня. Но чуть-чуть подожди – нужно помочь хорошим людям.
А помочь Павел хотел Ольге. На машине возникла какая-то неполадка – постоянно выскакивала ошибка. Персиянова не было, и Ольга копалась одна – ничего не получалось. Павел подключился, у него возникло подозрение, что грешит блок питания. На машине стоял УВИП, который был настроен приблизительно, на глаз. Павел заменил его на блок, прибывший из Новосибирска – всё наладилось. Павел понял, что эта машина очень чувствительна к нестабильности напряжения, и уже была идея, как это устранить, но он решил даже не заикаться здесь об этом, а реализовать это на новом месте. Уйдя из КБ, Павел не оставил никаких своих координат, заменил даже сим-карту в телефоне. Номер сказал только Ольге, заставив её поклясться, что она никому его не даст. Ей же разрешил звонить ему, обращаться за помощью, за консультацией. Когда начала ложно срабатывать, барахлить система пожаротушения, Сорокин во главе с начальником – своим протеже бегал вокруг ВЦ с выпученными глазами, не зная, что делать, спрашивал у всех близких Павлу людей его телефон, но никто не знал. Ольга тоже молчала. Молодец.
Прибыв на новое место работы, Павел заглянул в гермозону. Увиденное его шокировало. Гермозона была превращена в мастерскую и проходной двор.
– Валентин, – сказал он Каюку, – дай я тебе морду набью.
– Я не виноват, – сказал Каюк, поняв, в чём дело, – это Бескаравайный довёл всё до такого состояния; мы его уволили.
– Ты же прекрасно понимаешь, что гермозона – это самое чистое место на земле, входить туда можно только в белых тапочках, раздевшись догола, а Сергею Борисовичу входить вообще нельзя.
– Почему ему нельзя?
– Потому, что песок сыплется.
На этом ВЦ специалисты были более грамотные и подготовленные. Сергей Борисович Сова был самым старым опытным инженером. Он работал ещё на ламповых машинах, занимающих несколько помещений. Сова был добродушный, смешливый человек с чувством юмора, никогда не обижался на шутку, даже глупую. Он любил поговорить, рассказать о себе, о семье; остановить его было трудно. Те, кто его знал, никогда не задавали ему вопрос "Как жизнь?" Такой вопрос запускал необратимый процесс. Сергей Борисович начинал рассказ про свою жизнь, про болячки, проблемы, про детей, внуков, дальше переходил на зятя, сватов и т. д. Пока не заканчивал монолог, не останавливался и обижался, если его до конца не выслушивали или прерывали. Его зять страдал геморроем, и Сергей Борисович всё интересовался, больно это или нет. Ему отвечали:
– У тебя болел зуб когда-нибудь?
– Болел.
– Так вот, представь себе, что у тебя полна задница зубов, и все болят.
Он был мудр и твёрд в своих выводах и решениях.
– Зачем дураку дипломат, – говорил он, когда дипломаты были в моде. – Ты когда-нибудь видел меня с дипломатом?
Однажды, идя в столовую на обед, увидели вертолёт, зависший над объектом. Посмотрев вверх, Сергей Борисович сказал.
– Завис, видать, сломался, или бензин кончился.
У него было много детей, внуков и других родственников; всем надо было помогать, поэтому он жил очень скромно. У него почему-то быстро изнашивалась обувь, и он постоянно спрашивал совета, как продлить срок жизни сапог. Ему отвечали:
– Старые сапоги будут носиться дольше, если не покупать новые.
Павел очень быстро вошёл в курс дела, и, как он и обещал, через три дня все дисководы работали. Причина была в том, что головки не отходили от дисков, и на дисках были большие задиры. Павел без труда разобрался с головками, устранил неисправность, тщательно всё пропылесосил, протёр, сам сделал влажную уборку, и такую почти стерильность поддерживал постоянно. Отныне дисководы работали исправно. Павел сидел, углубленно изучал машину, часто просто читал художественную литературу. Но у него было шило в заднем месте – спокойно сидеть он не мог: тянуло если и не на подвиги, то на поступки. Но вот освободилось место посерьёзнее и поответственнее, где надо было знать всю машину и отвечать за её работоспособность. Лучше Павла не найти.
Павел с удовольствием согласился. Он с ещё большим энтузиазмом и старанием погрузился в работу.
ES-45 – машина капризная. Она реагирует на всё: на колебания напряжения, на температурно-влажностный режим и ещё на многое другое. Поэтому Павлу скучать и отдыхать времени не было. Он сутками не отходил от машины. Его стройная, подтянутая фигура постоянно виднелась то у одной, то у другой стойки. Если бы художник в этот момент писал его портрет, он изобразил его в таком виде – голова опущена, одна рука охватывает нижнюю челюсть, другая лежит на лысине, глаза задумчивые, в черепной коробке что-то кипит, из ушей струится пар. Но зато машина работала хоть и не как часы, но без больших перебоев. Постепенно сформировалась хорошая, грамотная, добросовестная команда специалистов-профессионалов. Костяк её составляли офицеры-отставники Ромов и Каюк. Валентин Каюк, заместитель начальника ВЦ, был хорошим программистом.