- В чем дело? - На этот раз Бабуля повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть внука, отплясывающего на парковке победный танец.
- Он обезумел от любви, - сказал я, изо всех сил стараясь выгородить нанюхавшегося придурка. В конце концов, от Бабули зависит его финансовое благополучие.
- Может, и от любви, - согласилась Бабуля. - Но по-моему, и от кокаина, как по-вашему?
Оставив меня в раздумьях по поводу своей осведомленности, Бабуля срезала несколько веточек розмарина и вернулась в дом.
Валери тоже исчез, поэтому я сосредоточил свое внимание на фиговом дереве. У бледно-зеленых плодов была толстая кожа, и они были не совсем спелыми, но вполне съедобными. Пять или шесть плодов немного приглушили голод. После пикника с нулевым углеродным следом я заметил гамак между двумя персиковыми деревцами и прилег, позволив животу счастливо побурчать. Пели птицы, издалека долетало журчание ручья - идеальное место, чтобы расслабиться.
Закрыв глаза, я стал думать о Бабуле. Вообще-то я был здорово удивлен. Она только что подтвердила, что от диктаторов ничего нельзя скрыть. Я бы не удивился, если бы она заявила, что собирается нанять садовника из гольф-клуба, чтобы о пристрастиях Даду не говорили на стороне.
Ее замечание по поводу кокаина подталкивало к мысли, что, если она решила, что Валери не женится, он и не женится. Бабуля полностью контролировала ситуацию, и все мои речи по поводу морского леща и маринованного козьего сыра не более чем пустой звук. Печально, но факт…
Осознание этого в некоторой степени сняло груз с моих плеч. Я заснул, и мне приснился президент, убитый летающим омлетом. Когда его похороны превратились в дискотеку, я проснулся и понял, что это поет мой телефон. Да ну к черту, пора сменить звонок.
- Я хочу уехать с острова, - заявила М.
- Почему?
Не догадалась ли она, что за ней следит полиция?
- Мне здесь без тебя скучно.
- Но ты никогда не проводишь со мной больше десяти минут. Тебе вечно нужно мчаться на очередную встречу.
- Да… Я понимаю, что это звучит банально, но мне нравится знать, что ты меня ждешь.
- Ты права, - сказал я. - Звучит действительно банально. - Она тоже обращается со мной, как с пуделем.
- Я имею в виду, что я по тебе скучаю. Почему бы мне не приехать к тебе в Сен-Тропе?
- В настоящее время это было бы неразумно. - Я изо всех сил старался скрыть ужас. - Я остановился в семье Валери, а они глубоко верующие католики. Никакого секса ни до, ни после свадьбы.
- Неужели ты не сможешь впустить меня через окно своей спальни? Было бы весело, - захихикала М.
Такое могла предложить любая девушка, озабоченная сексом, и я чуть было не сдался. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, кем она на самом деле является.
- Меня поселили в детской комнате размером с душевую кабину, - сказал я. - Не уверен, что сам помещусь в кровати, не то что вместе с тобой. В любом случае, разве ты решила все проблемы по работе?
- Я могла бы вырваться на пару деньков.
- А что насчет осетра в Камарге? Ты идешь по этому следу?
- Пол, неужели так обязательно говорить о моей работе?
Ну вот, как всегда уклончиво. Она действует непрофессионально. Я был дураком, что сразу этого не заметил.
- Мне нужно идти, - сказал я более резко, чем собирался, и добавил: - Извини, перезвоню тебе позже. - В конце концов, полиция приказала мне сохранять с ней хорошие отношения.
Над садом спустились сумерки, когда я проснулся. Вернее, когда меня разбудила Элоди. Она наклонилась над гамаком и щипала меня в разные чувствительные места.
Едва я открыл глаза, Элоди хриплым шепотом заговорила о столах. Я заподозрил, что она тоже нанюхалась порошка.
- Слушай, я заставила Валери рассказать мне… Это ножки… Ножки должны быть закрыты.
- Что, прости?
- Да. На свадьбе Бенедикт ножки столов были тонкими и металлическими.
- И что?
Вытаращенные глаза Элоди укрепили меня в мысли, что она под кайфом.
- У ножек было множество столов. То есть у столов было множество ножек. И все они не были прикрыты скатертью. Это попало в камеру. Кто-то увидел фотографии в "Пари матч", и сказал, что это выглядело, как простецкий fête de village. Бабули от стыда чуть не случился сердечный приступ.
- Понимаю… - На снобов Боннпуаров нашлись другие снобы.
- Как ты догадываешься, мы должны показать Му-Му фотографии столов без ножек Или с деревянными ножками. И как можно скорее. - Элоди замолчала и уставилась на меня с безумной улыбкой.
- Ладно, - ответил я. - Но случилось кое-что посерьезнее столов.
Не дав ей возможности перебить меня, я изложил ей свое видение проблемы.
- Бабулина осведомленность может плохо кончиться, - сказал я. - Чтобы сорвать свадьбу, она примется шантажировать его кокаином. Или настучит куда следует.
- Нет, никогда! - заявила Элоди. Но выглядела она не так уверенно. - Бабуля не расскажет об этом полиции. Она никогда не предаст свою семью.
- То есть ты на самом деле считаешь, что она позволит тебе выйти замуж за Валери?
- Да. Если мы сможем убедить остальных членов семьи, Бабуле ничего не останется, как согласиться.
Мы замолчали, потому что услышали приближающиеся мужские голоса.
- Розмарин, - сказал один из них. - Конечно, я знаю, как он выглядит. Мы здесь выращивали кое-что, ты разве не помнишь?
- Бабу, - прошептала Элоди. - По-моему.
- А… ну да. Бабуля еще нашла нашу маленькую плантацию… Мы думали, она понятия не имеет, что это, но она наткнулась на них именно тогда, когда листки были самого правильного размера для курения.
- Это точно Даду, - сказала Элоди еще тише.
Мужчины были совсем близко, и мы задержали дыхание.
Братья смеялись, обсуждая что-то. Теперь я ясно различал их силуэты.
- А если бы твой ребенок женился на коммунистке? Что, было бы хуже? - спросил Бабу.
Новый взрыв смеха.
- С коммунисткой, - продолжил Бабу, - все, по крайней мере, ясно. Но эта Элоди - дочь мясника-нувориша.
Я инстинктивно схватил Элоди за руку, испугавшись, что она может вытянуть из земли морковь и пульнуть в них.
- Ты продаешь этим людям теннисные корты, - заметил Даду.
- Ну конечно. Что делает умный мужчина, когда видит корову? Он ее доит. Но уж точно не женится на ней и не вводит в свою семью.
Мужчины снова рассмеялись и наконец отыскали свой розмарин. Сорвав пару веточек, они ушли, продолжая беседу.
- Ты действительно хочешь стать частью этой семьи? - спросил я у Элоди.
- О да, - ответила она. - И теперь больше, чем когда бы то ни было.
3
Начало ужина было не совсем удачным. Опять лингвистические проблемы. Даду вежливо поинтересовался, по какой дороге я добирался до бастиды. Из Хииэйра, сказал я, вовремя вспомнив, что прибыл на юг Франции "прямиком из Лондона". Мне казалось, что я правильно назвал аэропорт к востоку от Тулона. Но это вызвало смешки у взрослых Боннпуаров, собравшихся в столовой (дети ужинали на кухне).
- Йер-р, - поправил меня Даду и стал выспрашивать подробности, видимо в надежде, что я искорежу еще парочку географических названий. Он не был разочарован. Кавалер-сюр-Мер вышло у меня без сучка и задоринки, чуть похуже - Бормес-лес-Мимозас, но на прибрежной деревеньке Ла-Буйабез я застрял и только с третьего раза выдал что-то похожее. В свою очередь я спросил: это от деревни произошло название рыбного супа или наоборот? Французы сели в лужу - никто не знал, но все веселились от души, за исключением Му-Му, бледное лицо которой побледнело еще больше. Спасибо Элоди - она положила конец моим мучениям, прошептав, что правильно говорить на конце "с" вместо "з". В моем произношении по-французски это звучало как "вареный хрен".
- Ты не мог бы чуть-чуть помолчать? - заодно взмолилась она.
Пока мы ели горячее, я молчал, опустив глаза в тарелку, но потом, во время десерта, снова разговорился. Может, конечно, мой язык оставляет желать лучшего, но слушать, как Боннпуары всей семьей обсуждают окрас нового пони у кузена, не было сил.
Случайно или нет, но ужин был приготовлен из местных продуктов, так что мне удалось возобновить тему свадебного банкета.
Как мог, я описал свое изобретение: Pièce montée, огромная пирамида, приготовленная из карамелизированных тестяных шариков, наподобие профитролей. Мы бы могли заменить шарики свежим инжиром (эти мясистые плоды всегда представлялись мне недооцененным даром природы человечеству).
- Нет, нет, это невозможно, совершенно невозможно, - эмоционально проговорил Бабу.
Элоди, сидевшая рядом с ним, выглядела так, будто готова была заколоть его вилкой.
- Инжир и впрямь не так прочен, как теннисный мяч, - сказал я, вызвав одобрительный смех у большей части собравшихся за столом.
Бабу притворился, что подобная насмешка его только развеселила, но я не сомневался, что нажил себе врага. Так ему и надо, подумал я. После монолога в огороде он заслуживал и не такого наказания.
- На всякий случай я уже попросил менеджера моей чайной в Париже сделать пробный экземпляр, - сказал я.
- А что вы имеете против традиционного английского свадебного торта? - спросила одна из тетушек Валери, пресс-секретарь президента. Мне она представилась как Людивин Сент Арманд де Боннпуар. Да уж… Свою девичью фамилию она приткнула в самый конец, и теперь, когда ей требовалось подписать чек, теряла целую минуту.