Он выпили за розу ветров, за ветер приключений и за Жюля Верна.
– Так, перекусили, теперь нужно думать, что дальше делать, – сказал Боря, – надо у местных узнать, где здесь Экспо-холл.
На остановке собралось уже десятка три колхозника, очевидно уже отторговавших, и приехавших на конечную, дабы погрузиться поудобнее и домой ехать сидя.
Все галдели, матерились и пахли землёй, печкой и навозом.
Два мужичка курили самокрутки и степенно разговаривали, не спеша, тщательно выговаривая слова.
– А ты видел, какой стадион отгрохали!
– Ну, дык, к Евро-2012 готовятся.
– Оптимисты! Говорят, в двенадцатом конец света будет.
– Тю, так то ж зимой!
– А-а-а! Тогда ладно. А что, конец света точно будет?
– Ну, говорят если, значит будет.
– Жалко.
– Да.
Тут к ним подошёл третий, попросил закурить и додержал беседу.
– Да не бойтесь вы. От конца света ещё никто не умирал. Вот у нас в Катаклизмовске по десять раз на день армагеддон. Летом – глобальное потепление, зимой – ледниковый период. Осенью – всемирный потоп. По утрам цунами, по вечерам – землетрясение. Вот так и живём. Да к тому же по двадцатым числам смена полюсов.
– Да, слыхали мы про вашу дыру. Каждый день по телеку про вас показывают. И как вы там живёте?
– Да нормально, привыкли. Люди и глисты в любой жопе жить могут. Летом загораем, зимой – лыжи, санки, осенью – серфинг и дайвинг. Нормально, короче.
– Во, народ, а у нас в Тихопёрдовке тоска смертная. Только и знай – корову подои, курей накорми, бурьян прополи, и дня нет. Некогда даже на волторне поиграть. Лежит инструмент, тараканы его совсем заиграли.
Невдалеке от этой компании ушлые работники сетевого маркетинга пытались впарить тётке Гербалайф. Дамочка с бейджиком жонглировала всякими баночками и щебетала:
– Вот, посмотрите, этот препарат чистит организм от шлаков. Принимаете в день всего по две таблетки, и через месяц почувствуете эффект.
– Да мне твой эффект, милка, не нужон. – Тётка задорно засмеялась. – Я утром банку молока вхерячу – так организм чистит, куда твоим пилюлям. Шла бы ты дальше.
– А вот, помада у нас недорогая…
– Иди, иди, пока ходишь.
Кто-то рассказывал под дружный смех, как на сельскохозяйственную выставку вырастили огурец рекордных размеров, а доярка, у которой муж недавно утонул, упёрла плод – чемпион для любовных утех.
Борис и Максим глазом не успели моргнуть, как Фриц завязал спор с мужичком в телогрейке и засаленной кепке. Фриц доказывал, что Рейх захватил весь мир и теперь на глобусе сплошная Германия. Мужичок смеялся и объяснял, что фашистов ещё под Гданьском в тридцать девятом разбили, а Гитлера сварили в кипящей смоле в назидание потомкам. Спор разгорался нешуточный, стали подтягиваться антифашистские силы в виде троих ковбоев и пьяного в дым здоровяка, который, не вникая в суть беседы, рвался надавать хоть кому-нибудь по соплям. Фрица оттянули, ковбоев успокоили, мол, товарищ историю не по тому учебнику учил. Здоровяк обиделся и уснул на скамейке.
У тех же ковбоев разведали, где тут выставки проходят. Оказалось, что на стадионе, всего в квартале отсюда.
Стадион нашли сразу, но оказалось, что сегодня там проходит концерт Мэнсона, и по этой причине попасть на территорию проблемно, только по билетам на сам концерт.
– Ну, что делать будем, ждать до завтра? – спросил Боря.
– Эх, жаль, люблю я Мэнсона, – вздохнул Максим, – душевные у него песни. Я бы и концерт посмотрел. Но билеты, наверное, по бешенным ценам.
– Эй, разумные! – пискнул с фрицева плеча белк. – Проблема? Вам что, билеты достать? Так уж и быть, сделаю одолжение.
Белк спрыгнул на землю, проскользнул между прутьями ограждения и вернулся через несколько минут с пачкой билетов в зубах.
– Ты их что, украл? – удивился Максим.
– А ты мне что, мораль хочешь прочитать? Что воровать не хорошо? Странные у вас стандарты. Леса амазонские вырубать – морально. Бомбы сбрасывать на мирные города – морально. Шапки шить из белок – морально. А взять несколько бумажек без спроса – аморально? Так я сейчас их верну.
– Не надо! – хором закричали приятели.
– То-то, будете должны.
Обстановка в Германии за последние дни накалилась до предела. Верхи не хотели, низы не умели. Назревали бунт, переворот, мятеж и революция. Проблема была в том, что возглавить этот кипеш было некому. Гиммлер держал несколько ларьков на вокзале и магазинчик в центре города. Ему было наплевать на все перевороты, лотки при любой власти актуальны. Геринг вышивал крестиком и вязал чудесные шарфики с альпийскими узорами, Борман погряз в интригах мировой паутины, и вечно кто-то там был не прав, форумы рыдали от Бормана, его вечно банили за флуд и хамство, но он не сдавался. Большая политика для него умерла. Геббельс не вылезал из казино. Короче, фашистская элита плевала на судьбу нации.
А нация тем временем возмущалась. Уставшие от побед немцы были не довольны. Вождь без усов. Его жена шляется по кабакам с масонским режиссёром. Мужчинам не нравились страшненькие немецкие фрау, фрау не нравилась жмотливость их супругов, всем надоело пить из алюминиевых кружек пойло "Майн кампф", сардельки начали делать из туалетной бумаги и сои. Пиво пенилось не так, солнце светило не так, небо было недостаточно голубым.
Народ ворчал, появились листовки с карикатурами на фюрера, из уст в уста передавались скабрезные стишки. Даже фантомы собирались больше трёх, пили в подворотнях антифриз и пели шепотом "Катюшу".
Гитлер чувствовал, как из под ног уходит почва, содрогается фундамент фашизма, он пьедестала откалываются куски. Поэтому он понял, что нужно прикрывать тылы.
Гитлер попытался налить Штирлицу коктейль, но тот отодвинул кружку, достал из кармана хрустальную рюмку и бутылку виски.
– Вы не любите "Майн кампф"? – удивился Гитлер. – Вы не патриот.
– Я патриот. Поэтому я люблю водку. Но разве здесь можно достать нормальную "Пшеничную"? Поэтому довольствуюсь виски. Тоже гадость, но лучше, чем ваши помои. Итак, Адольф, я слушаю вас.
– Отто, как бы вам сказать, у меня к вам деловое предложение. Вы же видите, что творится в империи – сплошное шатание. Чем закончится вся эта каша – не известно. Поэтому, хочу опередить события и сдаться, если только с меня снимут все обвинения и будут гарантии моей неприкосновенности. Поговорите со Сталиным, а? Вы же с ним в близких отношениях.
– Адик, я сомневаюсь, что Сталину интересна твоя судьба. У него в Кутаиси четырнадцать точек по ремонту обуви. Ты умеешь набойки ставить? Может, возьмёт учеником. А что, усы так и не растут?
– Не растут! Представляешь, уже который день, а под носом, как на попке у младенца – даже пушка нет.
– Плохи дела. Без усов ты похож на лопоухого идиота. Народ не доверит судьбу империи идиоту.
– У меня есть план. Есть! Но эта шлюшка телефон отключила, и я даже не знаю, как продвигается дело.
Штирлиц хлебнул виски и, достав папиросу, стал мять в гармошку мундштук.
– Что за дело?
– Да, разогнался! Так я тебе и сказал. Ты же сейчас побежишь к своей радистке, и сразу депеши во все издания мира пойдут, мол, Гитлер хочет усы отобрать у Чапли… – фюрер испуганно закрыл ладонью рот. Может, не догадается – тлела слабая надежда.
– Ну, продолжайте.
– Не дождёшься. Отто, лучше скажи, что бы ты сделал на моём месте?
Штирлиц прикурил, сплюнул попавший в рот табак, достал из кармана пузырёк, поставил на стол, встал с кресла и молча вышел из кабинета.
– Синильная кислота, – почитал этикетку Гитлер.
Штирлиц шёл по коридору, и всё думал, о чём же чуть не проболтался Гитлер. Нужно будет вечером сложить из спичек ёжика и подумать над словами фюрера, может, получится разгадать эту шараду.
Мисс Марпл закурила сигару, отпила остывший кофе и снова разложила "косынку". Уже который раз тузы прятались в самом низу, мизера пёрли со всех щелей, чёрные и красные шли не поодиночке, а табунами. День был испорчен окончательно.
Вчера снова убийство. По календарю выходило, что это дело рук "полнолунного хирурга", но жертва была не разрезана, а задушена, что указывало на "воскресного душителя", хотя вчера был четверг. Эти чёртовы маньяки совсем выбились из графика.
Искать их было всё равно бесполезно, поэтому пасьянс хоть немного спасал от монотонности будней. Не пялиться же тупо в потолок.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянул детектив Пронин.
– Комиссар Марпл, там к вам клоун.
– Какой ещё клоун?
– Рыжий.
– Пронин, ваши шутки скучны.
– Я серьёзно. Говорит, что у него к вам предложение.
– Сложноподчинённое?
– Что?
– Да это я так. Клоун, говорите? Ну, давай его сюда. Может, с повинной кто явился.
В её хриплом, прокуренном голосе послышались нотки надежды. Пронин исчез и появился клоун. В рыжем парике, с поролоновым красным носом. В ярком балахоне, смешных ботинках и с крюком вместо кисти левой руки. Он уверенно зашёл в кабинет, плюхнулся на стул, закинув ногу на ногу.
– Чем обязана? – спросила удивлённая мисс Марпл. – Что за праздник?
– Мадам, я, конечно, надеялся на вашем месте мужчину, но так даже прикольнее. Не будем терять время. Хочу вам кое-что предложить. Бартер. Вы мне полицейский значок и информацию по серийным убийствам, а я вам головы этих маньяков. На блюдечке. По рукам?
– Эй, погодите, не нужно так спешить. Снимите для начала парик и этот дурацкий нос.
– Не могу, я здесь инкогнито. – Мэнсон ещё глубже нахлобучил на лоб парик.
– Это меняет дело. Что у вас с рукой?
– Хотите посмаковать подробности?