– Потому что я тебя больше не люблю.
Высвободила свой локоть из его руки и пошла дальше одна. Хотелось уйти гордой и легкой походкой, чтобы он запомнил ее прямую спину навсегда, но на тонком льду ноги разъезжались в стороны, то одно, то другое колено предательски уходило назад. Ленка затылком чувствовала удивленный взгляд такого любимого мужчины, и ей было почти все равно, что он навсегда запомнит ее неуклюжей, чуть не падающей, ковыляющей к воротам кладбища после первоапрельских похорон.
Клиент последний. Александр
1
Апрель был потрачен на поиски нового места работы. Ленка читала газеты и сайты с вакансиями, как беллетристику, – с интересом, но с полным ощущением, что к ее реальной жизни все написанное имеет весьма посредственное отношение. Журналисты были не нужны. Нужны были швеи, повара, флористы, продавцы и сотни менеджеров по продажам. Или даже тысячи. Ленка уже начинала всерьез задумываться, чтобы пойти вот таким менеджером. Чем они занимаются, она примерно представляла. Но гораздо более привлекательным казался путь уборщицы или мойщицы посуды в ресторане у дома. Моешь себе – полы или тарелки – и думаешь о своем. Не врешь, не юлишь, ничего не придумываешь из того, что придумывать не хочешь. Мечта, а не работа. Но смелости позвонить по телефону с такими вакансиями у Ленки и не нашлось. Вместо этого она написала смс всем знакомым, работающим в газетах, журналах и на сайтах. Написала, что ищет работу. Большинство этих сообщений остались без ответа. На некоторые пришли деловые и лаконичные ответы: "ОК".
Лишь одно сообщение из этой рассылки оказались более-менее перспективным. Бывшая одногруппница Лера, работавшая ответственным секретарем в городской газете, позвонила и сказала, что у них в редакции как раз есть вакансия. Ленка собралась за 15 минут и приехала в крошечную редакцию в старом центре города. Городской газете "Город" требовался корреспондент, причем нужда в этом специалисте была хронической: из четырех, необходимых по штатному расписанию, в издании трудилось только двое журналистов. Это были два мужичка предпенсионного возраста, которых Ленка помнила еще со студенческих времен – они уже тогда работали в газете "Город". Мужички были матерыми журналистами, неопрятными и перманентно страдающими от похмелья. Ничего особенного от этого звонка и предложения Леры Ленка не ждала, но увидев в сумраке коридора полинялое лицо одного из "матерых", мгновенно простилась с остатками надежды, даже удивившись, что таковые нашлись где-то на окраинах мозга.
Собеседовал ее главный редактор газеты "Город" – какой-то относительно молодой и незнакомый человек, с тонкими, постоянно дергающимися губами и высоким лбом, который сверху был обрезан неуместной для мужчины его возраста челкой, а снизу – толстой оправой очков. Судя по внешнему виду главреда, новый человек был на самом деле ему не нужен. Потому что он ждал, что газета вот-вот отвалится наконец от городского бюджета и тихо и незаметно исчезнет. Но кто-то настойчивый в мэрии все выделял и выделял средства на то, чтобы "Город" влачил жалкое существование, но окончательно не умирал. "Этакое СМИ на ИВЛ", – подумала про себя Ленка. Собеседование было крайне коротким.
– Зарплата – десять. Премия очень редко, читай – никогда, – зловеще сказал главный редактор в лицо Ленке и прищурился, выжидая.
Ленка, уже понявшая, что ловить тут нечего, решила все же немного поболтать с этим человеком и сделала такой вид, мол, ну а что, нормальная зарплата.
– А объем работы какой? – Ленка постаралась продемонстрировать максимальную заинтересованность.
Главред был неприятно удивлен. И раздражен.
– Девушка, наша газета когда-нибудь была у вас в руках? – с максимальной ироничностью спросил он, откидываясь в довольно дорогое, кстати, кресло.
– Конечно, – Ленка, вживаясь в образ полной дурочки, мелко закивала. – Я ее регулярно читаю. Очень интересно! И чувствуется качественная журналистика – такая редкость в наше время!
Главный редактор "Города" чувствовал, что над ним издеваются, но пока не мог понять, зачем. Женщина с короткой стильной стрижкой, умными глазами и… выдающейся фигурой явно не могла быть постоянной читательницей его газеты, если только она не библиотекарь какой-нибудь районной библиотеки. А она не библиотекарь. "Город" читали в основном пенсионеры и библиотекари – в этом главный редактор был уверен.
– Какой может быть объем в еженедельной газете на четыре полосы, одна из которых занята объявлениями и кроссвордом? – вопрос был задан с интонациями школьной задачки по арифметике.
Для небольшой редакции объем достаточно серьезным. Но при этом – не внушающим ничего, кроме скуки. Ленка вдруг, в один момент, устала и начала засыпать, невыносимо захотелось зевнуть прямо в лицо главному редактору. Но она сдержалась, кое-как ответила еще на пару раздраженных вопросов, попрощалась и вышла из кабинета. Поблуждав по сумеречному коридору, нашла кабинет Леры, пропахший плохим кофе и плохим табаком.
– Ну как? – спросила та, отрывая от компьютера вполне себе заинтересованный взгляд.
– Так себе, – Ленка пожала плечом.
– У нас тут всё так себе, – усмехнулась бывшая одногруппница. – Ты такая стала… модная что ли, современная. Я пока тебя не увидела, думала, что вполне сможешь у нас прижиться. А когда увидела, поняла, что – нет. Ты тут не сможешь, правда, Лен. К тому же, у тебя талант.
– А ты чего тут сидишь столько лет? – задала Ленка тот вопрос, который ее действительно интересовал.
– Сама не знаю, – Лера снова усмехнулась, – просто привыкла, наверное. Привычка – вторая натура, знаешь, поди?
– Знаю, – согласилась Ленка. И в голову некстати, впрочем, как всегда, пришла мысль о Романе: а, может, привязанность к нему – это тоже просто привычка? Не любовь? И вот она эта привычка, которая "вторая натура", не дает жить. Тоска по любимому мужчине накатывала в последние несколько недель в неожиданных местах, образовавшись от неожиданных слов и непредсказуемых ассоциаций. Сегодня вот зацепилась за "привычку" и снова принялась душить.
Потом они с Лерой выпили по кружке отвратительного растворимого кофе. Вспомнили студенческих друзей, обсудили, кто и где. Ленка рассказала о молниеносной потере работы и в целом описала не самый устроенный период своей жизни. У Леры был муж, сын, все было стабильно и без потрясений. Ленка хотела было позавидовать, но поняла, что от слова "стабильно" что-то протестует внутри.
Потом, когда она прогуливалась по весеннему городу, то попыталась разобраться, почему в ней засело это несогласие со словом "стабильность". Хотелось жизни, но не стабильности. Жизни полной ложкой, пусть не спокойной и не упорядоченной, но разной, интересной, наполненной событиями и любовью… И в этот момент в сумке зазвонил, громко, требовательно и даже как-то истерично старый телефон. Ленка вытащила его, долго смотрела на незнакомый номер и очень-очень не хотела отвечать. Но потом пообещала себе: "Этот – последний!!!" – и приняла вызов.
– Здравствуйте, меня зовут Александр, – сказал в трубке мужской голос. И этот голос, низкий и взрослый, Ленке сразу вдруг понравился. Она показался ей веселым что ли, хотя был серьезным и даже немного суровым. Но все равно как-то повеяло той самой полнотой жизни, о которой она взывала неизвестно к кому всего пару минут назад.
2
Была суббота. Утро. Шел дождь, очень сильный и холодный, больше похожий на осенний. Ленка выскочила из дома. План был такой: добежать до остановки, прыгнуть в троллейбус, доехать до маникюрного салона, до которого она в хорошую погоду обычно прогуливалась пешком, там сделать маникюр, а потом поехать на встречу с последним своим клиентом – Александром. Ленка гордилась собой: из дома она вышла без опоздания и в целом не спешила, до назначенного времени в салоне оставалось еще полчаса. Ногти выглядели отвратительно – с облупившимся черным лаком, но она специально ничего с ними не делала, готовясь полностью довериться специалисту.
Во дворе никого не было. Дождь хлестал по все растущим лужам, заставлял их пузыриться. Все тропинки раскисли, и Ленка прыгала по ним, как лягушка, с одного островка на другой, стараясь удержать зонтик так, чтобы не намокла сумка. Она свернула за угол дома, подняла глаза, чтобы оценить состояние тропинки до асфальтированного тротуара, и увидела, что на этом самом тротуаре лежит большой мешок. Ещё до того, как Ленка поняла, что это лежит человек, внутри стало нехорошо, даже замутило. Поперек пустого тротуара лицом в луже лежала женщина. Ленка побежала, где-то подсознательно понимая, что чистоте ботинок и джинсов пришел конец, как, собственно, и всем планам.
Женщина была большая, грузная и немолодая. Её тряпичное коричневое пальто уже пропиталось водой и стало почти серым. Меховая шапка, совершенно абсурдная в такую погоду, валялась рядом, в воде. Лужа была глубокая, она бурлила вокруг коротких седых волос женщины. Голова лежала на боку, однако чуть больше половины лица были под водой. Женщина стонала низким грудным голосом, как будто рычала, но не двигалась. Ленка подумала, что вот сейчас, на её глазах, захлебнется и умрет человек. Она бросила зонт и сумку на грязный асфальт, схватила женщину за плечо и попыталась хотя бы перевернуть на бок. Но даже сдвинуть не смогла. Потом уже она вспомнила, что приговаривала: "Что с вами? Вам плохо? Вы можете повернуться? Что с вами???" Женщина продолжала рычать, но не помогла Ленке сдвинуть хотя бы на пару сантиметров ее объемное и невероятно тяжелое тело. Уже грязная и мокрая Ленка схватилась за ткань пальто, потянула, чувствуя, как ломаются ногти на обеих руках. Бесполезно. Она выпрямилась, оглянулась, увидела вдалеке идущего без зонта молодого парня и закричала. Никогда в жизни она бы не допустила, что может так вопить на всю улицу.