Дело приобретало интересный оборот, появилась "зацепка", как сказала себе самой Ленка, и тут же рассмеялась над собой внутренне, Шерлок, черт возьми, Холмс.
– Расскажите про него.
– Он испанец, партнер нашей компании, приезжает раз в три месяца по делам. Молодой, очень обаятельный, бог в постели. Ключевое слово – женат.
– От него нельзя родить ребенка?
– Можно, но зачем? Мне нужна идеальная ситуация: мама, папа, я – счастливая семья. Я же говорила. Совместные вечера, совместные выходные, фотки в Инстраграме, отпуск, семейные праздники… Причем мне кажется, что это не сверхзадача, это минимум! Ну что в этом такого уж, невероятного? Ничего! Миллионы семей такие. Почему мне не дано – я не понимаю.
– Есть мнение, что идеальных семей не существует, – робко сказала Ленка и вспомнила совсем недавний разговор с домохозяйкой и матерью Машей. Почему некоторым женщинам так нужна форма без содержания? – промелькнула мимолетная мысль.
– Ладно. Меня устроит и нормальная семья, без идеальности.
Татьяна говорила, как отрезала по кусочку от чего-то большого и важного. Отрезала, отрывала – и бросала на дорожку парка. Звучало жестко и безапелляционно.
Они еще несколько минут шли молча.
– Я к психологу ходила какое-то время, – Татьяна усмехнулась. – До смешного. У меня даже никаких травм в детстве не было. Никто не обижал меня, не насиловал, не приставал. Семья полная – мама, папа, сестра. Меня любили, баловали. Училась хорошо. Защитилась в Москве. Зацепиться не за что. Все хорошо у меня. Было когда-то. А сейчас ненавижу все.
Они снова пошли молча. Ленка не знала, о чем спрашивать эту красивую, отливающую золотом, женщину. И маялась. Потом Татьяна вдруг остановилась.
– Вот говорю с вами… Елена? Да, извините. Так вот, Елена. Говорю и понимаю. Наверное, мне слишком много было дано с самого начала. Высокий старт. К тридцати годам должность, положение. Я добилась какой-то вершины. А выше мне не надо, я не карьеристка. И тут, на этом верху, меня все устраивает. Я шла по головам, добивалась и добилась. Потому что было надо, а не потому что мне так хотелось. Все шли – и я шла. И чего я могла добиться – я добилась. Как добиваться семейного счастья? Где искать этого мужа, черт бы его побрал? По каким головам пройти? Покажите – я пройду. А хотеть чего-то другого… я не хочу хотеть другого. Я хочу семью. И этого… душевного покоя. Остальное у меня есть. Я понятно сказала?
– Вы добились того, чего смогли. А чего у вас нет – вы не знаете, как добиваться. Хотите, но не умеете. И, похоже, циклите на этом. – подытожила Ленка, впрочем, не особенно уверенно.
– Циклю? Да, пожалуй.
В очередной раз воцарилось молчание. Стучали две пары каблуков по весеннему асфальту. Татьяна была сосредоточенна. Ленка по-прежнему не могла похвалиться собранностью.
– Так и что мы будем со мной делать? – совершенно по-деловому спросила наконец Ленкина собеседница.
– Вытаскивать вас из замкнутого круга, – неожиданно ответила Ленка, потому что решение пришло к ней молниеносно, вместе с очередной сверкнувшей прямо в глаз лужей.
– Какого круга?
– Ну, как у всех круг: дом-работа-дом. Вы еще где-нибудь бываете?
Татьяна прищурилась, вспоминая. Она была серьёзна и настроена весьма решительно.
– Иногда после работы пью кофе или пиво с двумя подружками в центре. Такими же, как я, неприкаянными старыми перечницами. Обсуждаем подчиненных, цены на нефть, бывших мужей.
– Так все-таки был бывший муж?
– У них был, у меня нет. А у вас?
Вопрос был задан не просто так. Татьяна критически осмотрела Ленку, именно так – осмотрела, как осматривают автомобиль перед покупкой. Сравнила рост, вес, общую стать и харизму. Очевидно, Ленка проигрывала своей клиентке по всем параметрам, имея преимущество разве что в размере груди. Но даже у неё, у Ленки, был бывший муж. В этот момент под пристальным взглядом у неё возникло чувство жалости к этой красивой, но какой-то совершенно потерявшейся в пространстве женщине. И она пожалела Татьяну:
– Нет, – соврала она. – У меня тоже нет бывшего мужа. – и вздохнула для убедительности.
– Ну вот видите, – удовлетворенно кивнула Татьяна, и Ленка тут же поняла, что сделала правильно, утаив факт замужества: красивая ухоженная женщина из клиентки, требующей перемен, тут же превратилась в соратницу.
2
На следующий день после прогулки по парку Ленка отправила Татьяне на электронную почту план действий. Собственно, мог он уместиться и в небольшое смс, потому как пунктов в нем было только три. Первым пунктом Татьяне назначалось выбрать себе секцию по интересам и начать ее посещать. В примечании Ленка написала: "Желательно, чтобы это было место, которое посещают мужчины". Второй пункт – зарегистрироваться на сайте знакомств. Третий пункт состоял из номера телефона – Ленка отправила своей клиентке контакты Нади.
Надя – худая, очень бледная женщина с мальчишеской стрижкой и фигурой неопределенного возраста, пятью серьгами в одном ухе и тайфунообразной энергией. У Нади был приют кошек, названный в ее честь "Надеждой". Но на самом деле, как всегда говорила Надя, приют назван в честь просто "надежды" – надежды на то, что когда-нибудь все кошки, коты и котята найдут свой дом. С Надей Ленка столкнулась когда-то в доисторические времена прохождения производственной практики в газете, регулярно писала про неё и ее приют материалы, помогала с текстами для сайта. Несчастных, обмороженных, подранных собаками, выброшенных умирать кошек Надя подбирала сама, ей приносили их десятками. Над всеми она тряслась и плакала. Возила их к ветеринару. Ставила им уколы и капельницы. Она бросила все свои работы, и когда Всемирная Сеть позволила искать он-лайн проекты, перешла на фриланс. Чтобы иметь время на кошек. Надя была мастером фотографии и краудфандинга: самых тощих и страшных своих подопечных она умела снять так, что не восхититься мордашкой, окрасом или изяществом каждой конкретной кошки было невозможно. Приют располагался в однокомнатной квартире, которую Наде оставила ее бабушка. Сама Надя жила над этой квартирой, двумя этажами выше, в такой же "однушке". У неё было три своих кота и три десятка приютских.
Наде всегда нужны были деньги и волонтеры. При этом людей она ненавидела настолько же сильно, насколько любила кошачьих. С каждым котенком, которого не удалось выходить, Надя все больше не выносила род человеческий, всех людей оптом. Но все же остро нуждалась в помощниках, поэтому ей приходилось их терпеть.
Ленка умышленно решила свести этих двух – хрупкую и яростную в исполнении своей миссии пацанку Надю и красивую и ухоженную Татьяну. Последняя знала лишь, что ей надо позвонить, прийти и помочь, если захочется. "Если тебе плохо – найди того, кому хуже и помоги", – таков был рецепт, который предложила Татьяне Ленка, и та согласилась. Не без скептицизма, но все же согласилась. Все-таки она тоже кошатница.
Татьяна позвонила через неделю. Ленка ожидала услышать в трубке спокойный и деловой голос, но оттуда раздавались всхлипы. Голос у Татьяны срывался, и какое у нее было при этом лицо – невозможно было представить:
– Я не смогу там… помогать, Елена. Это ужасно, ужасно всё.
– Татьяна, что случилось??? – воскликнула Ленка, но уже поняла, что именно случилось.
– Я пришла. А там как раз кот, похож на моего Матвея… Его машина переехала… Я даже не знаю, как это описать… Его принесли… Мы его в клинику повезли… А он лежал молча, смотрел на меня и плакал… Настоящими слезами, понимаете? И я не знала, как взять его, чтобы не сделать больно. И не знала, что делать вообще… Из наркоза не вышел. Я не смогу еще раз… Честно. Не смогу.
Суровая реальность приюта обрушилась на Татьяну в самом своем страшном варианте. Покалеченного кота кто-то подобрал с дороги, принес, и кота не спасли. Такие вещи случались, по рассказам Нади, регулярно. И именно в очередной виток такой регулярности попала Татьяна. Что могла ответить на это Ленка? Она оказалась не готова, как и ее клиентка, что получится именно так, как получилось.
– Таня, успокойтесь, – сказала Ленка как можно более мягко. – Я понимаю, как это ужасно.
– У вас есть кот или кошка? – спросила Татьяна, очевидно разозлившись на такую банальную и совсем не утешающую фразу.
На этот раз врать не пришлось:
– Нет, у меня нет никого.
– Тогда вы не можете меня понять, Елена, – сказала Татьяна, снова всхлипнула и положила трубку.
Ленка была дома. Налила себе чаю, села на подоконник и уставилась в окно. Серое небо, висящее прямо над крышами соседних домов, делало серым все остальное – остатки снега, стволы тополей, сам воздух. На сердце было тяжело. Может быть, она действительно просто не в состоянии понять этих обладательниц детей и кошек? Раньше Ленка думала, что отсутствие ребенка делает ее более объективной при освещении детских вопросов или проблем в своих материалах. То же самое и о бездомных животных: в отличие от одержимых помощью хвостатым людей она могла видеть проблему со всех сторон. А вдруг она была не более объективна, а вовсе – слепа? Может же такое быть?