- Нет, сэр, пока нам никто не нужен. У меня тут почти вся наша бригада "Аэрео-Мехикан" - двенадцать человек. Половина из них греется сейчас в автобусе. Но Патрони, конечно, может понадобиться больше народу. Всё будет зависеть от того, что он задумает. - Ингрем повернулся и мрачно посмотрел на неподвижный лайнер. - Если хотите знать моё мнение, дело это долгое, и нам потребуются подъёмные краны, домкраты, а может, и пневматические мешки, чтоб приподнять крылья. Однако большую часть оборудования мы сможем пустить в дело только когда рассветёт. Так что на эту операцию может уйти почти весь завтрашний день.
- Исключено: я не могу вам дать не только завтрашний день, но даже сегодняшнюю ночь, - резко оборвал его Мел. - Полоса должна быть очищена… - Он вдруг умолк, вздрогнув от предчувствия, неожиданно нахлынувшего с такою силой, что ему стало страшно.
По телу его снова прошла дрожь. Что с ним? Да ничего особенного, уверил он себя: это от непогоды, от резкого, холодного ветра на поле. Но странное дело: он ведь не сейчас вышел из машины и, казалось бы, уже должен был привыкнуть к холоду.
С другого конца поля, перекрывая вой ветра, долетел рёв двигателей реактивного самолёта. Шум нарастал и потом сразу стал тише - самолёт взлетел. Это повторилось ещё. И ещё раз. Значит, там всё в порядке.
А здесь? И снова на какую-то долю секунды им овладело предчувствие беды. Даже не предчувствие, а что-то неуловимое, как дыхание надвигающейся серьёзной опасности. Нельзя, конечно, придавать таким вещам значение: интуиции, предчувствиям не место в жизни прагматика. Правда, однажды, много лет назад, у него было точно такое же чувство, будто надвигается нечто неотвратимое, что приведёт к гибельному концу. Мел вспомнил и то, каким оказался этот конец, который он не в состоянии был предотвратить…
Он снова посмотрел на "боинг". Машину засыпало снегом, и очертания её стали расплывчатыми. Собственно говоря, ведь помимо того, что оказалась заблокированной взлётно-посадочная полоса и приходится взлетать над Медоувудом, ничего страшного не произошло. Ну, увяз в снегу самолёт, но никто при этом не пострадал, никакого материального ущерба не нанесено - словом, ничего особенного.
- Пошли ко мне в машину, - предложил он старшему технику. - Выясним по радио, что происходит.
По дороге он вспомнил, что Синди уже наверняка с нетерпением ждёт его в городе.
Мел не выключал обогревателя, и в машине сейчас было тепло и уютно. Ингрем удовлетворённо крякнул. Он слегка распахнул доху и, нагнувшись, подставил руки под струю тёплого воздуха.
- Машина номер один - пульту снежной команды. Дэнни, я на ВПП три-ноль, у застрявшего самолёта. Позвони в ремонтную "ТВА" и узнай насчёт Патрони. Где он? Когда должен прибыть? Всё.
В ответ заскрипел голос Дэнни Фэрроу:
- Пульт снежной команды - машине номер один. Вас понял. Кстати, Мел, звонила твоя жена.
Мел нажал на кнопку микрофона.
- Она оставила номер, по которому ей звонить?
- Точно.
- Машина номер один - пульту снежной команды. Позвони ей, пожалуйста, Дэнни. Скажи, что, к сожалению, я немного задержусь. Но сначала выясни насчёт Патрони.
- Ясно. Жди.
И радио умолкло.
Мел сунул руку в карман пальто, вытащил пачку "Марлборо" и предложил Ингрему сигарету.
- Спасибо.
Они закурили, глядя на то, как "дворники" ходят туда и сюда по ветровому стеклу.
- Там, наверху, - Ингрем движением головы указал на освещённую кабину самолёта, - эта сволочь капитан, наверно, льёт крокодиловы слёзы в своё сомбреро. Теперь уж он будет следить за синими огнями - глаз от них не оторвёт, как от свечей на алтаре.
- Кстати, ваши наземные команды - из мексиканцев или американцев? - спросил Мел.
- Мы все американцы. Только болваны вроде нас и могут работать в такую чёртову погоду. Вы знаете, куда должен был лететь этот самолёт?
Мел отрицательно покачал головой.
- В Акапулько. И до того, как это случилось, я готов был бы полгода поститься, лишь бы полететь на нём. - Старший техник ухмыльнулся: - А вы представляете себе, каково это было: сел в самолёт, уютно устроился - и на тебе! - вылезай. Слышали бы вы, как чертыхались пассажиры, особенно женщины. Я узнал от них сегодня немало словечек.
Снова ожило радио.
- Пульт управления снежной командой - машине номер один, - раздался голос Дэнни Фэрроу. - Я выяснял у "ТВА" насчёт Патрони. Они связывались с ним, но дело в том, что он застрял по дороге. На шоссе пробка, и он будет не раньше чем через час. Он передал указания. Всё понял?
- Понял, - сказал Мел. - Валяй указания.
- Патрони опасается, как бы самолёт не увяз ещё глубже. Говорит, это легко может случиться. Поэтому считает: если команда не уверена в успехе, пусть лучше ничего не предпринимают, пока он не приедет.
Мел искоса взглянул на Ингрема.
- А как относятся к этому в "Аэрео-Мехикан"?
Старший техник кивнул, давая понять, что там относятся положительно.
- Патрони может делать любые попытки. Будем его ждать.
Дэнни Фэрроу спросил:
- Понял? Всё ясно?
Мел нажал на кнопку микрофона:
- Ясно.
- О'кей. Слушай дальше. "ТВА" срочно вызывает дополнительный персонал для помощи. И ещё, Мел: снова звонила твоя жена. Я передал ей то, что ты сказал.
Мел почувствовал: Дэнни недоговаривает, зная, что его могут услышать и другие, чьё радио включено на частоту аэропортовских служб.
- Ей это не понравилось? - спросил Мел.
- По-моему, нет. - Секундная пауза. - Я советую, как только сможешь, доберись до телефона.
Должно быть, Синди говорила с Дэнни ядовитее обычного, подумал Мел, но тот, как верный друг, не стал сейчас об этом распространяться.
Что же до самолёта, то тут надо ждать Патрони. Его совет - ничего не предпринимать, чтобы самолёт глубже не увяз, - звучит разумно.
Тем временем Ингрем уже застёгивал пальто и натягивал толстые рукавицы.
- Спасибо за обогрев, - сказал он и вышел на ветер и снег, поспешно захлопнув за собой дверцу машины.
Мел видел, как он бредёт по сугробам, направляясь к машинам, сгрудившимся на рулёжной дорожке.
По радио слышно было, как диспетчер пульта управления снежной командой переговаривается с центром по борьбе с заносами. Мел дождался, пока переговоры закончатся, затем включил микрофон.
- Дэнни, говорит машина номер один. Еду к "Анаконде".
И он двинулся вперёд, осторожно ведя машину сквозь крутящийся снег, в темноте, прорезаемой лишь редкими огнями на взлётно-посадочной полосе.
Снегоуборочная команда "Анаконда", передовой отряд и главное звено в аэропортовской системе борьбы с заносами, находилась в этот момент на взлётно-посадочной полосе один-семь, левой. Сейчас он сам убедится, мрачно подумал Мел, есть ли хоть доля правды в неблагоприятной для него докладной, состряпанной капитаном Димирестом от имени комиссии по борьбе с заносами, или же это лишь его злопыхательские измышления.
6
Предмет размышлений Мела - капитан Вернон Димирест - находился в этот момент в трёх милях от аэропорта. Он ехал на своём "мерседесе-230", и путешествие это по сравнению с тем, которое он проделал ранее - из дома в аэропорт, - было много легче: теперь он выбирал улицы, по которым недавно прошёлся снегоочиститель. Снег, подхлёстываемый ветром, по-прежнему валил вовсю, но здесь он не успел ещё лечь толстым слоем, и потому езда была нетрудной.
Димирест направлялся к скоплению четырёхэтажных зданий неподалёку от аэропорта, известных среди лётчиков под названием "Квартал стюардесс". Именно здесь жили многие стюардессы, работавшие на разных авиалиниях в аэропорту Линкольна. Обычно две-три девушки снимали одну квартиру, и те, кто заглядывал к ним, называли эти квартиры "стюардессиными гнёздышками".
Здесь в часы, свободные от работы, частенько устраивались весёлые пирушки и завязывались романы, регулярно возникавшие между стюардессами и мужской половиной экипажей.
Впрочем, нравы в "стюардессиных гнёздышках" не отличались особой распущенностью - здесь происходило то же, что и везде, где живут одинокие молодые женщины. Разница состояла лишь в том, что развлекались тут и вели себя "аморально". люди, связанные с авиацией.
Оснований для этого было предостаточно. И стюардессы, и члены экипажа - мужчины, с которыми их сталкивала жизнь, - капитаны, первые и вторые пилоты - были все без исключения людьми отменными. Все они занимали определённое место в авиации, выдержав безжалостную конкуренцию и пройдя жёсткий отбор, отсекающий менее способных. В результате такого отбора остаются лишь самые незаурядные. И образуется своеобразное сообщество смекалистых, неглупых людей, любящих жизнь и способных оценить друг друга.
Вернон Димирест за время работы в авиации оценил немало стюардесс - да и его оценили по достоинствам многие. Он то и дело заводил романы с хорошенькими и неглупыми молодыми женщинами, взаимности которых мог бы добиваться монарх или модный киноактёр - и тщетно, потому что стюардессы, с которыми были знакомы - и притом весьма интимно - Димирест и его коллеги-пилоты, не были ни проститутками, ни распутными женщинами. Просто это были весёлые, компанейские и весьма искушённые в плотских радостях существа, которые умели оценить настоящего мужчину и не отказывались приятно провести время без особых забот и хлопот.