Вторник, какое число, забыла
Сижу у компьютера с "Ленивым Вареником", но нет, ни-че-го… – творческий кризис? Еще у меня почти закончено "Неопытное привидение", остался только финал… Финал не получается – творческий кризис?..
Будет ли считаться ущербом, нанесенным Издательству, если мы с Неопытным привидением улетим далеко-далеко? Думаю, не особенно, потому что Неопытное привидение не подписывало договор.
…Звонок – кто-то проезжал мимо по Фонтанке, интересно кто?..
Сначала в прихожей повисла улыбка, а потом – Вадим.
Ах, вот оно что!
Сейчас покажу себя проницательным человеком, человеком, которому палец в рот не клади! Который никому не спускает обид.
Сейчас скажу – холодно, презрительно: нельзя пользоваться людьми. Даже если ты шпион или инопланетянин. Даже если ты сценарист или режиссер – все равно. Безнравственно приходить в гости и вести себя в чужом доме как всевидящее око из Ульяновска. Это подло. Это оскорбительно. Это…
– Это я, – сказал Вадим.
Вадим улыбался неуверенно, как будто уже весна и он Дед Мороз, который не знает, кому себя вручить, а тут как раз я. И я вдруг растерялась так неприлично, как будто сижу и жду Деда Мороза, хоть и весна.
Тем более сейчас скажу: "Вы поступили нехорошо, я требую сатисфакции".
Неужели прямо так взять и сказать: "Вы поступили нехорошо, я требую сатисфакции"?
Насчет сатисфакции – у меня есть шпага Николая Второго. На самом деле это мы с папой так ее называли. Никто не знает, чья это шпага, но на ней клеймо того времени. Шпага была в кладовке, когда родители сюда переехали, осталась от прежних хозяев. Может быть, Николай Второй забыл ее, когда переезжал из этой квартиры.
Так что же, ткнуть его как следует шпагой?
И я засмеялась и почувствовала, как моя злость испаряется, и решимость испаряется, и даже обида.
Лучше я потом скажу. Вадим расслабится, начнет пить кофе, закурит. Вот тогда я горестно посмотрю на него и с немым упреком скажу: "А камера где? Не стесняйтесь, снимайте меня".
А вдруг он… вдруг он обидится? А может быть, он не виноват, а я его шпагой? А может быть, у него были причины? А может быть, я сама виновата, а он нет? А может быть, просто взять и забыть все плохое и начать жизнь с чистого листа прямо тут, в прихожей?
Вот оно что – я трус. Не могу сердиться на живого человека, когда я его вижу. Когда не вижу – могу, а когда вижу – нет.
– Мимо ехали? А кастрюльки нет, Ада решила, что Вы больше никогда не придете, – сказала я, и во мне что-то задрожало и повело его на кухню.
И вдруг – это настоящее чудо! – в голове вдруг полностью сложился финал "Неопытного привидения", и я невежливо бросилась к компьютеру:
– Я сейчас, только кое-что запишу, я быстро!.. Запишу, переодену халат и приду! Понимаете, я не замарашка в халате и очках на голове, просто в халате у меня вдохновение и в тюбетейке! Вы пока сварите себе кофе, покурите, и мне тоже. Там на столе программка, посмотрите, что сегодня по телевизору, я сейчас, я скоро…
Вадим сказал, чтобы я не торопилась и что он сам сварит кофе и сам покурит, а я могу пока пописать, почитать и даже поспать.
Вадим
Она видела сериал – он у нее подчеркнут в программке. Такая великолепная небрежность – молчание… Почему она ничего не сказала?!
Вообще-то понятно почему. Таким, как она, труднее всего обвинить кого-то. У них, видите ли, "внутренний такт"! Им лучше промолчать, отойти в сторону, чтобы, не дай бог, не обидеть своего обидчика. Как будто ничего не было. Как будто я жлоб, а она белая и пушистая!
Тургеневская девушка, идеалистка хренова! Ну и черт с ней!
Вадим ушел – я вошла в кухню, а его нет. Может быть, он все-таки инопланетянин?
Среда
Дело Дня – ура-ура, у меня внезапно полностью закончился творческий кризис!
"Неопытное привидение" готово! Детектив Вадим снова спешит на помощь!
Совсем забыла спросить его: как ему не стыдно? Использовать живых людей как персонажи и сочинять про них сериал?
…А как мне не стыдно? Использовать живых людей как персонажи и сочинять про них детективы?
Папа говорит, что заповеди были придуманы для жизни небольшого количества людей в небольшом поселении, а когда люди стали жить в мегаполисах, Бог уже не может требовать от них, чтобы они выполняли все правила, и дает людям некоторое послабление, чтобы они были счастливее. Например, правило "не пожелай жены ближнего своего" явно давно уже не работает. А вот правило "какою мерою мерится, такою отмерится и вам" – работает.
Я не хочу, чтобы меня судили за "Варенье", тогда и мне нельзя обижаться на Вадима за сериал. Надеюсь, Вадим никогда не узнает, что я вывела его в своих произведениях как знаменитого детектива-мумзика.
Так что все это мне хороший урок.
Где я могу использовать эту историю, может быть, в "Полиции в шкафу"? Один мумзик-писатель сидит в шкафу, из шкафа изучает жизнь, и вдруг…
Четверг
Скажу себе наконец правду: я, Маша Суворова-Гинзбург, влюблена в Вадима, как мумзик Мари в детектива…
А кошачья улыбка, привычное обаяние, вальяжные манеры? А остроносые ботинки?
Единственное отличие между мной и мумзиком, что Мари влюбилась с первого взгляда, а я нет. Сначала он мне ужасно не нравился. Мне не нравилось… что?
А-а, да… кошачья улыбка, привычное обаяние, вальяжные манеры, остроносые ботинки.
Ну и что? А теперь мне все нравится. Любовь – это… это чувство к конкретной личности, обладающей конкретным телесным обликом и духовными свойствами, вот это что. И все недостатки данной личности являются ее неотъемлемой принадлежностью: кошачья улыбка, привычка включать обаяние, вальяжные манеры – все, кроме остроносых ботинок. А если кого-то любишь, то вообще принимаешь данную личность всю целиком, вместе с ботинками.
На следующей неделе во вторник
Вадим
Объясню и извинюсь, это будет честно. А вообще-то, если разобраться, что я такого сделал?.. У меня сценарное мышление, я любую историю вижу как картинку. История не важна, историю можно любую придумать к картинке. Нет картинки – нет истории, а картинка – уже сценарий, уже сериал. А тут была такая выпуклая картинка, что я сразу же, спустя несколько минут, в пробке на Фонтанке, понял: эта Маша с ее мышами и картинами – классное начало новой сюжетной линии. А ребята вписали новую линию в схему. И вообще, при чем здесь я?..
***
Вадим сидел за пустым столом и смотрел в окно. Когда я поставила на стол чашку с кофе, встрепенулся и переменил выражение лица на обычное, веселое.
– Я пойду, – сказал он самым своим бархатным голосом, как будто все еще находился в имидже печального Деда Мороза.
– Да, уже? У Вас сегодня такое лицо…
Наверное, у него какой-нибудь кризис. В другой раз не буду думать, что если человек красивый, гладкий и похож на довольного кота, то у него никогда не было душевных исканий, творческого кризиса, переоценки ценностей.
– Какое? – с интересом спросил он. – Какое лицо?.. Я… у меня отец в больнице.
Вот почему он не приходил – у него отец в больнице, а Ада говорила "секс", и Анна-Ванна тоже. Бедный, бедный…
– Ох… будет глупо, если я скажу "не расстраивайтесь", ведь Вы уже расстроены, правда? Но…
– Но я и не расстраиваюсь, Вам показалось. Это Вы до сих пор все "папа-папа", а я… не расстраиваюсь, – сказал Вадим, и лицо у него стало упрямое. Как у Димочки, когда он твердо решил, что ему к четвертому уроку.
Я вдруг заплакала, и все плакала и плакала, не могла остановиться, так что в конце концов он взялся меня утешать и даже поставил чайник, хотя это было не совсем честно. Ведь это у него отец в больнице, а я… я просто подумала: мне было бы легче, если бы папа сначала заболел и был в больнице… а он просто заснул и не проснулся, а как же я?
Вадим
Она плачет, потому что у меня отец в больнице? Вообще-то это трогательно. Трогательная дура.
Зачем я сказал про отца?.. Что это со мной? Сижу у нее неизвестно зачем, рассказываю сказки. Тоже мне лысая Шахерезада.
Расстроен я из-за того, что рейтинги у сериала низкие. Но не говорить же ей про рейтинги! А про отца ей понятно – она все время "папа-папа", вот и сказалось само. Люди сами виноваты, что их обманывают – говорят им то, что они могут понять. Она так смотрит, что так и хочется наврать ей что-нибудь пострашнее.
Ладно. Мама говорила, нужно говорить правду. Тем более мне это ничего не стоит.
Если человек может не объяснять, а он объясняет, – это очень честно. Нет, не то чтобы Вадим все объяснил прямо, но…
Это не нефть и не металлы, и даже не рестораны быстрого питания.
– Маша, Вы знаете, какой главный принцип сценариста? – спросил Вадим. – Главный принцип сценариста – "нет картинки, нет истории". Увидел картинку – и осенило. Понимаете?
– Нет… то есть да… у меня тоже бывает, что раз – и дело в шляпе, – туманно отозвалась я.
– Маша, бывают большие проекты. Проект – это большой сериал, "мыло", – втолковывал Вадим, как будто я ребенок и не понимаю, а я все понимаю. – На "мыле" одновременно работают несколько сценаристов, каждый пишет свою линию, и сразу же снимают. Это называется "снимать с колес", понимаете? Это большой проект, и надо использовать любой шанс, чтобы сделать хорошо, понимаете? Рейтинги тут самое главное, рейтинги, понимаете?