Кто я теперь? По одним лекалам и меркам - весьма успешный топ-менеджер, который давно позабыл и бесцветную коммуналку, и первоначальное столичное безденежье. Без черной икры и золотых ложек, но ни в чем не знающий нужды. По другим - сложный человек в футляре, но почти никто меня таким не знает. Разве что те женщины, которые по какой-то причине были рядом, но потом они не выдерживали и уходили. Или собирал вещи я, оставаясь в одиночестве с пепелищем внутри и холодными ладонями. Очень быстро летит время. Успеть бы за ним, оставить хоть что-то, кроме старых пожелтевших фотографий и мелкой пыли в воспоминаниях.
Боковым зрением я замечаю движение какой-то темной фигуры сзади, но не оборачиваюсь. Официант приносит кофе со льдом и стакан воды. Вновь мигает окошко чата: теперь пустая неинтересная болтовня с типичным персонажем Никто из сетевого Ниоткуда: без внешности, голоса и внятного языка.
На плечо ложится чья-то ладонь. Обернувшись, я вижу бороду, очки и черный балахон схимы с красным вышитым параманом. Монах смотрит мне прямо в глаза, я приглашаю его за стол, и он, расплываясь в улыбке, присаживается рядом.
18 МАЯ 2013 Г. AGION OROS, MAKEDONIA THRAKI, GREECE
- Симеон Сербос - это я, - схимник представляется, просит лист бумаги и выводит какие-то цифры и буквы.
Старец прекрасно говорит на русском, греческом и сербском. Возле нас возникает Филики с блокнотом и ручкой и вопросительно смотрит то на меня, то на монаха.
- Здравствуйте, патре Симеон, - произносит она по-гречески.
- Здравствуй, детка, принеси мне большой кофе с сахаром, - отвечает монах.
- Мне то же самое и стакан воды, - делаю заказ я.
Филики хохочет и хочет в своей светло-зеленой блузе легкой капустницей ускользнуть за барную стойку, но Симеон ее останавливает. "Деточка, дай мне еще портоколаду", - добавляет монах. Я знал, что так называют любую апельсиновую воду, чаще газированную. Патре Симеон умиротворенно вздыхает и несколько минут молча глядит куда-то в сторону моря. Потом снова смотрит мне в глаза и начинает рассказывать про то, что его настигла болезнь и стало сложно ходить. Он поднимает подрясник и показывает распухшие ноги.
- Я не знаю, что мне делать, друг. Завтра мы уезжаем с братьями ко мне на родину, в Сербию, в Рашку. Ты был в Сербии? Нет? Обязательно приезжай, ты увидишь много чудесного и удивительного. И вот, нам нужно проехать шестьсот километров, а самочувствие у меня не самое лучшее, а медицина здесь - это так дорого, у меня ведь очень мало денег с собой, их почти нет. Да и зачем они монаху.
- Вы никуда не спешите сейчас? - спрашиваю я. - Просто у меня есть хороший знакомый врач, есть деньги, и я с удовольствием вам помогу.
Монах смотрит на мой ноутбук и спрашивает: "А у тебя есть руско духовно поянье? Включи мне послушать, я так люблю когда поянье… поют". Недолго покопавшись в архивах и папках, я включил Симеону записи хора Сретенского монастыря. Монах взял наушники, закрыл глаза и замер слегка покачиваясь.
Тем временем я писал сообщение знакомому доктору. Через пару минут телефон дзынькнул ответным конвертиком, в котором был опросник. Так-так: возраст, ежедневные нагрузки, каков дневной отток жидкости плюс просит фотографию. Я прерываю прослушивание музыки, и быстро получив ответы, прошу поднять подрясник еще раз, щелкаю камерой. Доставлено. Теперь только ждать рецепта. Оглядевшись по сторонам, замечаю аптеку на противоположной стороне улицы: при необходимости - двадцать метров по прямой, и, глядишь, старцу полегчает до утра.
Рецепт заставил ждать не более трех минут, и уже скоро я поставил перед монахом диуретик, витамины с солями магния и передал наказ врача в ближайшие десять часов никуда не ходить и просто полежать, устроив ноги в приподнятом положении, хотя бы и на подушку.
Симеон улыбнулся, достал витаминку и отломил половину таблетки, запил их апельсиновой газировкой и медленно пошел к выходу. Уже через мгновение я увидел его. Он по колено зашел в море и, казалось, не замечал прибоя. Монах смеялся как мальчишка и кидал камешки прямо в набегающую волну. Подумать только, ему семьдесят два года, но и в шестнадцать не у каждого юноши есть такой задор и просто накрывающая весь берег и это маленькое кафе энергия необычного внутреннего света.
Я улыбаюсь и машу ему рукой. Стоило ошибочно подумать, что разговор наш на этом окончен, как через десять минут Симеон вернулся за столик с загадочным видом. Все с той же улыбкой он высыпал передо мной горсть фигурной, до блеска отполированной волнами крупной гальки. Я насчитал пять камней - два белых, бежевый, темно-красный и черный. Взяв камни в ладонь, я понял, что они теплые и как будто живые. Монах заметил удивление на лице, подмигнул со смехом и тихо произнес. "Это мой подарок. Спасибо за милость". Он делает паузу и продолжает:
- Скажи мне, а почему ты одинокий?
Я не знаю, что ответить, и только пожимаю плечами. Монах слегка похлопывает меня по плечу и показывает на крест старой церкви. Это храм Константина и Елены, на который выходит балкон моего номера.
- Приезжай венчаться сюда. Ты приедешь. Пришли мне фотокарточки. Я очень люблю, когда мне приходят письма с такими снимками. Позови батюшку из Пантелеймону, приедем я, Афанасий, Никандр. Будет праздник. - И патре Симеон начинает заразительно смеяться. - Будет очень хорошо и весело! Обязательно будет праздник!
И он передал мне лист бумаги, на котором писал в самом начале нашего знакомства. На нем ровным почерком было выведено имя, почтовый индекс и адрес.
19 МАЯ 2013 Г. 6:30. AGION OROS, MAKEDONIA THRAKI, GREECE
Мой ужин прошел в доброжелательной атмосфере. Питая слабость к рыбным блюдам, я не учел, что порции здесь рассчитаны на богатырей, и зачем-то заказал лишнего. Теперь на пустынной утренней набережной бродячие собаки добрели темным бархатом глаз. Хвостик окуня перепал и рыжему коту в старом затертом ошейнике. Опять на пристани очередь за билетами и старый грек. Один посох в его руках привлек мое внимание: не фигурный и резной, а обычная серая рогатина. Торговец заметил мой заинтересованный взгляд: - Брат, купи, всего дуо евро, - делая ударение по-гречески на последнее "о", бескомпромиссно протянул мне посох продавец.
И я купил.
Еще перед отъездом из Москвы я искал фирму для оформления всех необходимых документов и брони. Интернет-поисковик привел меня в переулки Замоскворечья. Там между Ордынкой и Пятницкой в небольшой комнате с иконами и афонскими артефактами сидели двое бородачей церковного вида и деловито стучали по клавишам, периодически отрываясь на телефонные звонки. За небольшие по местным меркам деньги и потрясающе быстро они не только оформили все, что необходимо, но и провели вводный инструктаж. Хозяин конторы, грузный Алексей, с тяжелой одышкой посматривая на меня поверх очков, посоветовал ничего точно не планировать - ни своего маршрута, ни поминутных расписаний, и желательно обзавестись "палкой в дорогу". Ответ на мое удивление был лаконичен. "Если ты туда попадешь, то, значит, привели. А если привели, то за тебя уже давно всё решили - куда тебе нужно, с кем встретиться и сколько пробыть". И начался интересный разговор.
- Давай начнем сначала, зачем ты туда собрался? В паломничество или просто старину посмотреть? Я к чему спрашиваю, многие хотят, да не у всех получается. Даже наш самый главный, самый сам туда с третьего раза только заехать смог, поговаривают, что даже вертолет в море падал. Кто-то собирается большой компанией, а по итогу - хорошо, если один человек попадет, - говорил пухлый Алексей.
- Я не знаю, когда точно созрело это решение. Просто проснулся как-то утром, зашел в Интернет проверить почту, и как-то выскочила то ли реклама, то ли просто картинка и всё - загорелся.
- О, брат, - хитро улыбаясь в бороду и неспешно наливая чай в старую потрескавшуюся чашку, продолжал он, - тут ничего просто так не бывает, да и резво ты как-то все распланировал: туда, сюда, пешком через весь полуостров за такое короткое время. А я сразу твои планы нарушу: для того, чтобы попасть на паром, нужно разрешение, что-то вроде визы. Мы можем тебе ее заказать тут, в Москве, но только заехать ты должен будешь прямиком в Святого Павла - это почти на самом востоке. А оттуда - куда угодно уже можешь двигаться. Ну как, оформляемся?
- Спрашиваете. Конечно! - Я даже начал подпрыгивать на месте от нетерпения.
- И помни, соблюдай одно, в общем-то, простое правило. С самого Уранополиса не лезь сам к людям с разговорами. Общайся, только когда обратятся. Это важно.
Сегодня, стоя возле пирса, я слегка ощупывал зубами прикушенный вчера до крови язык. После ухода схимника Симеона произошла несколько странная история. Мне позвонили коллеги по какому-то срочному вопросу, как обычно - внезапному и требующему немедленного участия всех и вся. Услышав русскую речь, ко мне подошел мужчина средних лет. Когда я закончил общаться, он представился
- Дмитрий, Дмитрий Бабин, мы с женой тут отдыхаем, и вот я решил завтра с утра на паром и, значится, сплавать на нашу русскую землю обетованную. Но… боюсь, боюсь до дрожи в руках и коленках.
- Да что вы, зачем, что может там случи. - и тут, словно оса ужалила в язык, а рот моментально заполнился солено-железным привкусом.
Я удивленным и умоляющим взглядом смотрел на стремительно бледнеющего Дмитрия.
- П-п-простите, я, значится, это. пойду. Жена, жена там. Заждалась.
И он быстрым шагом скрылся за поворотом, растворившись в ресторанных переулках возле пристани.