Революционное прошлое России не давало покоя Роману Трусы. Он, как мог, украшал, расцвечивал его "цветущей гнилью". Одна его статья – по аналогии с ленинской – называлась: "Три источника, три составные части нового стиля". Если столь полюбившийся русской душе марксизм, писал Роман Трусы, возник из синтеза немецкой классической философии, французского утопического социализма и английской экономической науки, то новый, определяющий бытие и сознание современной России стиль имеет, как зуб мудрости, трехканальный корень: политическую практику, как ускоренное или замедленное (в зависимости от обстоятельств) разрушение государства; шоу-бизнес, как "скотинизация" (здесь он употреблял неологизм Ф. М. Достоевского) и "денационализация" (надо полагать, собственный) населения; вульгарную историософию, как "исходник" для национальной идеи. У каждого преступления, цитировал далее Берию Роман Трусы, есть имя, отчество и фамилия. Политическую практику разрушения государства он связывал с деятельностью первого и последнего президента СССР и всех последующих президентов России. "Скотинизацию" и "денационализацию" населения посредством шоу-бизнеса – с творчеством… любимых народом: Аллы Пугачевой, Максима Галкина, Иосифа Кобзона, Стаса Михайлова, Елены Ваенги, Григория Лепса, Льва Лещенко и даже почему-то… почтенного Юрия Антонова. В те дни как раз было зарегистрировано общественное движение "Алла – русская мадонна". Не просто мадонна, констатировал Роман Трусы, а примадонна, то есть первая в ряду добродетельных и целомудренных русских женщин, вторая после Матери Господа Христа. К историософским же поискам национальной идеи он почему-то приплел оригинального мыслителя, автора теорий "пассионарности народов" и "временных циклов цивилизаций" Льва Гумилева – "сына расстрелянного отца и вечно гонимой матери", как он его называл. По мнению Романа Трусы, именно этот "ученый", подобно котенку в проруби, утопил национальную идею в цветущей гнили, да так, что никто и не заметил.
Только Роман Трусы.
Нельзя не согласиться с Гумилевым, продолжал он, в том, что пассионарность – это синоним жизненной энергии, а жизненная энергия – синоним креатива. Сегодня в России креатив, как сказочный аленький цветочек, расцветает всецело и исключительно на гнили. Эта гниль пронизала литературу, живопись, драматургию, кинематограф, просочилась во все сферы деятельности государства, превратилась в "ноу-хау" российской власти всех уровней – от сельского поселения до правительства. "Цветущая гниль" сжирала вместе с проржавевшими трубами и искрящей проводкой ЖКХ, иссушала образование, точила медицину, армию, речной флот, космическую промышленность, сводила на нет науку и сельское хозяйство. В сегодняшней России она была не "догмой", а "руководством к действию" едва ли не в большей степени, чем в СССР марксизм. Стилисты "цветущей гнили" призраками скользили по городам и весям, организовывая скандальные перформансы и похабные выставки, устраивая шокирующие публику презентации, осваивая федеральные и региональные выделенные на культуру, спорт и туризм средства, а также бездонные бюджеты выборных кампаний.
Роман Трусы был стилистом-многостаночником: держал галерею на набережной Яузы, как режиссер ставил спектакли (почему-то главным образом по произведениям яростных обличителей русского капитализма – Успенского, Решетникова, Мамина-Сибиряка и Мельникова-Печерского). Одним словом, непрост, ох, непрост был Роман Трусы, автор многих цитируемых афоризмов:
"Сам, оразоблачение и честное объявление недостойной цели – верный путь к материальному успеху и общественному признанию".
"Если я пойду на выборы под лозунгом: "См, ерть русским свиньям!" – избиратели меня поймут и поддержат".
"В России любая инновация разрушительна, как смерч, ядовита, как змея, внезапна, как ограбление квартиры".
"Новое в России – это возвращение к тому, что предшествовало старому".
"Сказать народу правду о нем – повторить путь Христа".
"Абсурд определяет норму, как бытие – сознание".
"Проиграв две мировые войны, немцы узнали о себе одну правду. Если бы они победили – мир узнал бы другую".
"У богини победы отсутствует голова".
"В День народного единства шансов получить на улице по морде больше, чем в другие дни".
Как только очередной скандал, в котором он был замешан, набирал обороты, Роман Трусы растворялся в воздухе, исчезал за границей или отправлялся в какую-нибудь экзотическую экспедицию. Последний раз он искал (это насторожило Каргина)… Снежного человека в отрогах Копет-Дага на туркменско-иранской границе, то есть вблизи милого сердцу Каргина Мамед кули. А вскоре вновь всплывал рядом с властью, но чуть в стороне – в неуловимой точке, где благие начинания государства оборачивались собственной противоположностью, где гниль готовилась расцвести с новой силой.
Гниль в России, делал очередное открытие Роман Трусы, это деньги. Неважно, воруют их (системное расхищение бюджета было основным занятием чиновничьего сословия) или во что-то инвестируют (вторая сторона той же медали). Результат один – все, что связано с деньгами, а с ними в современном мире связано практически все, превращается в гниль!
"Опустошение Отечества" – так назывался мюзикл по мотивам произведений Глеба Успенского, где Роман Трусы одновременно выступал продюсером, режиссером и исполнителем главной роли. Рэп в мюзикле шел под вкрапления балалаечных переборов и тревожное металлическое вибрирование варганов.
"Система оборотов капитала проста, – лихо отплясывал на сцене Роман Трусы в смазных сапогах, жилетке с золотой цепью, при окладистой, как у Саввы Морозова, белой бороде, но с черными пружинными пейсами под кипой:
Прием обогащения прост.
Наш бизнес – смерть всего,
Что создано природой
И чужими руками до нас.
Наши проекты – ценой в миллиарды,
Сколково и зимние Олимпиады.
ГЛОНАСС, Ё-мобили,
Бюджеты были и сплыли.
Но во сколько раз
Подлее нас
Те, кто радуются прокладке высокоскоростных трасс
Из пункта А в пункт Б.
Миллиард мне, миллиард тебе,
Кто за двугривенный сладким пением
Приветствуют исчезновение
Естественных и трудовых богатств,
Это – интеллигенция.
Телевидение, радио и юриспруденция.
Любое дело в России
Затевается для того, чтобы лопнуть.
Встать, суд идет!
Чтобы заглохнуть.
Чем сильнее бессмыслица, тупость, тревога,
Тем неприступнее власти берлога.
Как в тридцать седьмом вас сажали, стреляли,
Так мы сейчас ваши денежки палим!
Мюзикл шел с аншлагом. На премьере присутствовали президент с молодой особой под вуалью и олигархи, покинувшие ради такого случая курсирующие в теплых морях яхты. В завершение мюзикла кружившиеся в матерчатом небе над Красной площадью лазерные голуби с оливковыми веточками в клювах превращались в (натовские?) беспилотники-дроны. Кремль разваливался на куски, как пересохший пасхальный кулич, а отбомбившиеся беспилотники складывались в светящуюся вращающуюся, как циркулярная пила, свастику. На сцену выходил Роман Трусы в красной рубахе, грозно порыкивая и ловко поигрывая топориком. Зрители долго аплодировали стоя. А президент, если верить газетам, смущенно улыбаясь, повторил слова Николая Первого, сказанные после просмотра гоголевского "Ревизора": "Всем досталось, а больше всех мне".
"Не проспи величия", – вспомнил Каргин.
Роман Трусы точно своего величия не проспал, убедительно подтвердил собственный же тезис: "Саморазоблачение и честное объявление недостойной цели – верный путь к материальному успеху и общественному признанию".
Всей душой ненавидевший русский капитализм, писатель Глеб Успенский умер в лютой нищете в 1902 году в сумасшедшем доме.
Роман Трусы, как писали в гламурных журналах, на вырученные за мюзикл "Опустошение Отечества" деньги приобрел виллу в Ницце.