А позже Фернандо рассказал ей о жене. Патрисия была девушкой его брата-близнеца, но Алехандро оставил ее ради другой женщины. И хоть времени после расставания прошло немало, Патрисия не могла с этим примириться. Фернандо всегда с ней хорошо ладил. И в том разрыве принял сторону не брата, а его бывшей девушки. Первое время он поддерживал Патрисию, но она каждый раз, разговаривая с Фернандо, расспрашивала его о брате. Потом они долго не виделись и встретились через какое-то время случайно на дне рождения у общих знакомых. Разговор двух давно не видевшихся друзей, медленный танец, морок, навеянный ночью и общими воспоминаниями, прогулка рука об руку по освещенной желтыми фонарями набережной, за оградой которой разбуженным зверем ревело море. Спонтанный поцелуй возле ее подъезда, породивший ошибочную мысль, что они вдвоем могли бы быть счастливы. И вскоре они уже обменялись кольцами, поправ все местные традиции проверки чувств годами и долгой подготовки к свадьбе.
– Знаешь, до встречи с тобой я относился к мысли, что все предначертано, скептически. Но сейчас в это поверил, – сказал Фернандо спустя два дня после того, как Эля озвучила ему свое решение познакомить его с Тихоном. – Похоже, все шло к тому, чтобы мы с тобой встретились. Эти внезапные изменения в планах, когда вместо одной сотрудницы в Москву направили меня, хоть я не знаю русского. То ощущение ветра, которое меня преследовало перед поездкой…
– Какого ветра? – встрепенулась Эля.
– Ветра перемен. Я даже ощущал его физически, хоть в Барселоне в дни перед отлетом стояла безветренная жаркая погода. И даже мальчик… Мне дважды приснился незнакомый мальчик, которому я делаю подарки. Мне подумалось, что, может, Патрисия наконец-то обрадует меня новостью… Но нет. Теперь я знаю, что имелось в виду. Мне очень хочется познакомиться с твоим сыном! Расскажи мне о нем.
Они сидели в кафе, сделав перерыв в долгих прогулках и сбежав от промозглой осени, рассердившейся дождями и штормовым ветром, в теплое укрытие. Перед ними на столике остывал в широких приземистых чашках кофе, затягиваясь, как болотце, светло-бежевой пленкой. На тарелках лежали почти нетронутые кусочки пирога. Голод, который испытывали они оба, был другой природы, пусть такой же древней и примитивной, но облагороженной и завуалированной приличиями и обязательствами. Тот голод они наивно надеялись обмануть с помощью выпечки и кофе или частично утолить разговорами и мечтами о совместном будущем.
– Все не так просто, – вздохнула Эля в ответ на его предложение переехать с сыном в Барселону. Сейчас, когда до отъезда Фернандо оставалось два дня, солнце радости зашло за тучу, тревога вновь тенью упала на посеревший город, затаилась в щербинках парапетов, расплылась, маскируясь, по серым кирпичным стенам зданий, слилась с асфальтом под их ногами. И на смену беззаботной эйфории явилось бремя ответственности. – Мы с тобой не влюбленные подростки без обязательств, а взрослые люди. Ты в браке. Я тоже, несмотря на то, что давно не живу с мужем. У меня к тому же сын, от которого отец без боя не откажется. И не потому, что любит его, а из желания отомстить мне. А отомстить он мне сможет. Я как в силках, Фернандо. Чем больше буду дергаться, пытаясь высвободиться, тем сильнее запутаюсь.
– Мы не сдадимся, Эля, – горячо зашептал он, беря ее озябшую руку в свою горячую широкую ладонь. Кольцо, которое по-прежнему опоясывало его палец, вдруг больно впилось ей в ребро ладони, словно противореча словам Фернандо. – Не бойся! Хороший адвокат нам поможет.
– Как испанский адвокат поможет нам, с российским законодательством? Да и против психопата со связями и деньгами, которому плевать на законы, что он сможет сделать? – скептически наморщила нос Эля. Но затем улыбнулась, потому что напор Фернандо ей нравился, он внушал уверенность и немного развеивал сгущающиеся тучи печали и тревоги.
– Надо не сдаваться, Эля. Мы что-нибудь придумаем. Для начала я поговорю с Патрисией. Ей будет больно. Но я надеюсь на ее понимание. Она не будет со мной счастлива так, как того заслуживает. А я – с ней.
– Обычно женатые мужчины, встретив другую женщину, дают ей много обещаний и надежд, но оттягивают момент разговора с законной супругой, – горько усмехнулась Эля. – Мне не хочется оказаться в подобной ситуации.
– И не окажешься! С Пат я поговорю в тот же день, как вернусь домой. Тебе холодно? – обеспокоенно спросил Фернандо, заметив, что Эля поежилась. – Ты не заболела? Тут вроде жарко. Но в такую холодную осень легко простыть.
– Я не простыла, Фернандо, – мотнула она головой. Как объяснить ему, что холод вызван тревогой и неясным предчувствием чего-то нехорошего. Будто вновь поднимался утихший было ураганный ветер, готовый разнести по бревнышкам ее только что построенный домик счастья. Все временно. Нет ничего постоянного – это она поняла сейчас вдруг с ясной жестокостью.
– Как жаль, что мы с тобой встретились так поздно, Фернандо.
– Не надо жалеть об этом. Главное – мы встретились. И об ошибках тоже жалеть не нужно. Потому что это не ошибки – это опыт. Я читал в одной из книг, которые так любит Пат – про все эти аутотренинги, как стать счастливым и ни о чем не жалеть, – так вот, я читал, что у нас в жизни случаются развилки, когда нужно принимать серьезные решения. И наш выбор влияет на реальность. Но рано или поздно мы должны прийти к чему-то предопределенному. Разные пути, разный опыт через разные события, но одно место назначения, понимаешь? А бывает, что пути вдруг сходятся в одной точке гораздо раньше.
– Как железнодорожные пути, – поняла Эля.
– Да-да, именно.
– Почему они сходятся, Фернандо?
– Не знаю. Может, не почему, а для чего?
– Чтобы исправить ошибки?
– Ошибок нет, Эля, – досадливо поморщился мужчина. – Есть только разный опыт.
– Ты хочешь сказать, что мы никогда не ошибаемся?
– Мы думаем, что ошибаемся. На самом деле набираем опыт. Представь себе, что тебе нужно добраться из одного города в другой. Ты вольна решать, каким транспортом и по какой дороге. Автобусом, машиной, самолетом, поездом, то есть поехать ли по железной дороге, автотрассе или добраться по небу. В каждом случае ты приобретешь разный опыт. Но твоя цель – нужный город.
– А может, цель не город, а как раз опыт? – возразила Эля.
– Может, и так…
– Фернандо, мне пора! – всполошилась она, взглянув на настенные часы. – Еще чуть-чуть, и я опоздаю за сыном!
– Поехали вместе, – вдруг предложил он. – Ты сама сказала, что хочешь нас познакомить. Зачем ждать до завтра?
Она немного поколебалась, но, решив, что он прав, согласилась:
– Поехали!
Светофор на той стороне улицы мигнул пешеходам красным. И по широкому шоссейному полотну хлынул стремительной горной рекой поток разномастных машин. Зашуршали по асфальту шины, слилось в разноголосый хор гудение моторов, в котором то и дело звучали диссонансные ноты горластых байков и басовитых грузовиков. Фернандо притянул к себе балансирующую на самом краю бордюра, отделяющего тротуар от шоссе, Элю и обнял ее.
– Не стой так близко к дороге, – проворчал он, целуя ее в висок. Она хотела отшутиться, поддразнить его, кокетничая, но слова так и оказались не произнесенными, оборванные хлестким окликом:
– Эли!
Она, еще не увидев приближающегося к ним размашистыми сердитыми шагами мужчину в дорогом пальто, дернулась и инстинктивно высвободилась из-под руки Фернандо. Первым порывом ее было ринуться в убийственную реку машин в стремлении перебраться на другой берег, но она, побледнев, повернулась к подошедшему к ним мужчине.
– Ну, здравствуй, – ухмыльнулся Сергей. – Вот так встреча! Давно не виделись, как говорится. Ну как, жива-здорова? Счастлива, вижу!
Он протянул руку и собственнически цапнул Элю за руку. Его пальцы стальными наручниками обхватили ее запястье, заставив девушку вскрикнуть от боли и ужаса. В глазах потемнело, шум машин внезапно стих, будто некто выключил звук на многоголосой улице. Эля слышала только ненавистный голос человека, которого смертельно боялась.
– Как там наш Тихон поживает? Ты же, сучка, его от меня прячешь!
– Эля, кто это? – заволновался на своем языке Фернандо, глядя с тревогой то на нее, то на незнакомого мужчину. Не имея возможности заступиться за Элю на понятном мужчине языке, Фернандо молча попытался разжать его пальцы, сжимающие запястье девушки.
– Эй, а ты кто? Пугало лохматое! – повернулся к нему с усмешкой Сергей. – Элька, у тебя что, совсем вкуса нет? В любовники какого-то цыгана выбрала. Да, впрочем, кто на тебя еще позарится! – Он коротко хохотнул, а затем рявкнул: – Вот что, шалава, кончились гульки-побегушки! Иди в машину! Едем за Тихоном, а потом – домой! Разговор у нас с тобой долгий будет. Или, наоборот, короткий. Очень короткий, Элечка.
– Можем и здесь поговорить! – вскинула она голову, наполняясь неожиданной смелостью. Недавний разговор с Фернандо, его решимость, желание быть с ней придали ей уверенности и нашептали верное решение. Да, конечно! Вот он – узел. Нужно не растягивать веревки в надежде, что они когда-нибудь сами развяжутся, а разрубить его. Сейчас. – Никуда я с тобой не поеду! Встретимся в суде. Я подаю на развод!
В глазах оторопевшего в первый момент Сергея огнем полыхнула ненависть. Процедив сквозь зубы непечатное слово, он дернул Элю за руку так, что она опять вскрикнула. Не обращая внимания на глазевших на них прохожих и на поднимающийся в ее защиту ропот, Сергей поволок девушку за собой к припаркованному у обочины черному "Мерседесу".
– Спокойно, господа! Спокойно, – поднял он свободную руку, призывая возмущенные голоса утихнуть. – Муж я ее! Вот, с любовником женушку-шалаву выследил, ага! Домой везу, стыдить и разговоры воспитательные вести. Мужи…