- Судя по тому, как он дерется, - сказал Прю, - можно подумать, что у него есть что-то подлое в характере.
Чоут невозмутимо посмотрел на него.
- Может быть, - сказал он. - Если к нему не приставать, он не сделает никаких неприятностей. Пока с ним не спорят, он совершенно спокоен, но если спорят, он может напомнить, кто он такой и какое у него звание. Я видел, как он однажды отправил двух ребят в гарнизонную тюрьму.
- О’кей, - заметил Прю, - спасибо за информацию.
- Меня ты тоже не часто увидишь здесь, - сказал Чоут. - В этом взводе все делает Гэлович. Старина Айк выполняет всю работу даже и тогда, когда Уилсон здесь. Единственное, за чем слежу я, - это твое имущество. Я должен проверять его каждую субботу утром, но старина Айк все равно сам всех проверяет, после того как ему докладывают капралы; так что это то же самое.
- Что же ты тогда здесь делаешь? - спросил, улыбаясь, Прю.
- Почти ничего. Все делает старина Айк. В этой роте вообще не нужны капралы, потому что здесь, по сути дела, пет отделений. На учениях мы разделяемся на взводы, а не на отделения.
- Ты хочешь сказать, что здесь нет даже и списков отделений? Нет ни пулеметчиков, ни винтовочных гранатометчиков? Просто строятся, кто как хочет?
- Ага, - медленно проговорил Чоут. - Вообще-то на бумаге списки отделений существуют. Но когда мы строимся, капралы становятся в голове отделений, а все остальные встают в строй, где кому хочется.
- Вот это да! - удивился Прю. - Что же это у вас за служба? В Майере, когда мы строились, каждый занимал определенное место в своем отделении.
- А здесь у нас ананасная армия, - сказал Чоут.
- Даже не знаю, понравится мне это или нет, - заметил Прю.
- Не думаю, чтобы понравилось, - сказал Чоут. - Старина Айк должен вот-вот подойти. Проверит тебя и скажет, какие у тебя обязанности. Капрал командует своим отделением только утром, когда оно назначается на уборку в туалете. Но старина Айк все равно всегда проверяет все сам.
- Ну и парень, этот Гэлович.
Чоут достал из кармана рубашки кисет с табаком и перевел свой взгляд на него.
- Да, - сказал он, тщательно скручивая толстыми пальцами-сосисками самокрутку. - К тому же он служил у Холмса в Блиссе. Дежурным истопником. Обслуживал котлы зимой. Кажется, имел звание рядового первого класса. - Чоут чиркнул спичкой, прикурил от нее самокрутку, бросил спичку в банку из-под кофе и несколько раз затянулся. Он проделал все это, не глядя па Прю, с наслаждением следя за дымом от папиросы, - Старина Апк - специалист по строевой подготовке. В расписании всегда отводится один утренний час на занятия в сомкнутом строю. Занятия всегда проводит Гэлович. - Папироса быстро догорала, и Чоут бросил окурок в банку, по-прежнему не поднимая глаз.
- О’кей, - сказал Прю. - В чем дело? Что тебя волнует?
- Кого? Меня? - удивился Чоут. - Нет, ничего. Мне просто интересно, собираешься ли ты начать тренировки сейчас, в конце сезона, или подождешь до лета, чтобы попасть на ротные соревнования?
- Ни то, ни другое, - ответил Прю. - Я вообще драться больше не буду.
- А, - задумчиво протянул Чоут. - Понятно.
- Думаешь, я сошел с ума, да? - спросил Прю.
- Нет, - ответил Чоут. - Не думаю. Впрочем, меня немного удивило, что ты ушел из команды горнистов. Ведь лучше тебя на горне никто не играет.
- Ну и что! - раздраженно сказал Прю. - Я ушел оттуда. И не жалею. Я больше не дерусь. И об этом тоже не жалею.
- Ну, тогда я думаю тебе не о чем беспокоиться, так ведь? - спросил Чоут.
- Абсолютно не о чем.
Чоут встал и пересел на соседнюю койку.
- Вот, кажется, идет Гэлович. Я так и думал, что он придет.
Прю поднял голову, чтобы посмотреть на него.
- Послушай-ка, начальник, а этот паренек, Маггио, в чьем отделении? Ну, этот маленький итальяшка?
- В моем, - ответил Чоут. - А что?
- Просто он мне поправился. Я познакомился с ним сегодня утром. Хорошо, что он в твоем отделении.
- Хороший парнишка. Он всего месяц назад закончил подготовку новобранцев, все путает и получает наряды вне очереди, но он хороший парнишка. И хоть в нем мало росту, зато много юмора. Без конца всех смешит.
По проходу между койками к ним приближался Гэлович. Прю внимательно следил за ним. Гэлович шел не разгибая ног, вскидывая на каждом шагу голову и все тело, как будто нес на спине сейф. Его длинные руки свисали почти до колен, и он напоминал обезьяну, когда та передвигается на четвереньках, опираясь на руки; его маленькая головка с коротко подстриженными волосами, маленькие, тесно прижатые ушки и длинная челюсть с большой отвисшей нижней губой только усиливали сходство.
- И это Гэлович? - удивленно сказал Прю.
- Да, это он, - подтвердил Чоут, и в глазах у него промелькнул озорной огонек. - Подожди, пока он заговорит.
Обезьяноподобный человек остановился у койки Прю и разглядывал его красными глазками, окруженными сетью морщинок, время от времени поджимая нижнюю губу, как беззубый старик.
- Прюитт? - спросил Гэлович.
- Да, моя фамилия Прюитт.
- Сержант Гэлович, - гордо отрекомендовался он. - Поскольку ты назначен в этот взвод, то попадаешь под мое начало. Следовательно, ты теперь один из моих солдат. Я хочу тебе кое-что объяснить. - Он остановился, оперся своими узловатыми руками о спинку кровати и, втянув отвисшую губу, уставился на Прю.
Прю повернулся к Чоуту, чтобы показать ему свое изумление, но индеец лежал на койке, свесив ноги с одной стороны и положив голову на одеяло оливкового цвета, сложенное вчетверо на подушке. Всем своим видом он показывал, что не имеет к происходящему никакого отношения.
- Не смотри на него, - сказал Гэлович повелительно. - С тобой говорю я, а не он. Он всего-навсего капрал. Взводом здесь командует сержант Уилсон, и, если я упущу что-нибудь из того, что ты должен делать, он тебе скажет об этом. Встав утром, первое, что ты должен сделать, - это заправить койку. И чтобы но было ни одной морщинки! А второе одеяло должно лежать на подушке. Я проверяю каждую койку во взводе и с тех, которые плохо заправлены, срываю одеяло и заставляю все сделать заново. Я не потерплю в своем взводе лодырей, понятно? Это отделение обязано каждый день убирать веранду в комнате отдыха. После того как ты уберешь под своей койкой… ты должен взять швабру и помочь тем, кто убирает веранду.
Никто в этом взводе не освобождается от хозяйственных работ или учений, если я не считаю, что у него слишком много других обязанностей. - Маленькие красные глазки вызывающе уставились на Прю, словно надеялись, что тот с чем-нибудь не согласится, и это даст возможность ему, старине Айку, доказать свою верность Холмсу, Уилсону, роте и делу, которое можно назвать отличным несенном службы.
- И не думай, - продолжал Айк, - что если ты боксер, то можешь бить любого, кто тебе не понравится. Самый легкий путь попасть за решетку - это задевать других. А сейчас будет сигнал па работу, и через пять минут ты должен быть в строю, - закончил Айк, едва взглянув на Прю и переводя затем осуждающий взгляд на Чоута, растянувшегося на постели. После этого он тяжелыми шагами направился к своей койке.
После того как он ушел, Чоут тяжело поднялся с койки.
- Теперь ты можешь представить, как он проводит строевые занятия, - заметил он.
- Да, - согласился Прю, - могу. А что, и все остальные в роте такие же?
- Нет, - важно ответил Чоут. - Может быть, и такие же, но совсем в другом духе. - Он медленно и очень тщательно свернул себе новую самокрутку.
- Мне кажется, он узнал, что ты не собираешься выступать на ринге за команду Холмса, - медленно проговорил Чоут.
- Как он мог это узнать? Так быстро.
Чоут пожал плечами.
- Трудно сказать, - вяло проговорил он. - Но, думаю, он знает. Если бы он не знал, он преподнес бы тебе все на серебряной тарелке.
Прю рассмеялся, но на круглом безмятежном лице Чоута не было и тени улыбки. Он, казалось, был даже удивлен, что Прю нашел во всем этом повод для смеха, и это еще больше рассмешило Прю.
- Ну что ж, - сказал он великану, - теперь мне все ясно. У тебя есть для меня еще какие-нибудь инструкции, прежде чем я приму присягу?
- Совсем немного, - важно промолвил Чоут. - Никаких бутылок в шкафчиках. Старик не любит, чтобы его солдаты пили, и проверяет шкафчики каждую субботу, так что если я не уберу бутылки, он заметит их обязательно и отберет.
Прю усмехнулся.
- Может, мне лучше взять записную книжку и записать это?
- А также, - медленно продолжал Чоут, - никаких женщин и казарме после девяти часов. Если они не белые. Всех других, желтых, черных и коричневых, я обязан отводить в канцелярию, там Холмс дает мне расписку и отправляет их к командиру полка.
Он важно посмотрел на Прю, в то время как тот делал вид, что записывает указания на манжетах.
- Что еще? - спросил он.
- Это все, - ответил Чоут.
При упоминании о темнокожих женщинах Прю с улыбкой вспомнил о своей хижине в Халеиве. Уже в третий раз сегодня он подумал о ней, но, странно, на этот раз без всякой боли. Он подумал о ней, и на мгновение ему показалось, что на каждом углу стоят женщины, которые ждут его и готовы любить, хотя на самом деле он знал, что это не так. Тепло верной, невозмутимой дружбы Чоута заполнило ту пустоту, которую он ощущал в себе.
Снизу донесся свисток, и одновременно дежурный горнист начал играть сигнал к построению для развода на работы. Прю решил, что сигнал сыгран очень плохо, он даже отдаленно не напоминал той игры, на которую был способен Прю.
- Тебе пора строиться, - серьезно сказал Чоут, тяжело поднимаясь с койки. - А я, пожалуй, пойду вздремну немного.