А когда я позвонил в Снобистский переулок и услышал "Мы прощались в интимной обстановке", я сразу вспомнил "Ребята!" и "Все будут свои: Мишка Лермонтов, Колька Некрасов и Федька Достоевский". После этого разговора все стало на место. Увидимся в Лозанне или через 4 года, когда вы будете проситься, а вас будут не пускать.
(Немножко КОНЬЯЧНЫХ РИТМОВ, но без шпаргалок 1961 года ПОКА. 26.3.74)
- Окстись, Дементный, побойся Бога! Изыде, Отроковица!
"И аборты не делай" (это уж деловой скороговоркой).
Такая машинопись с оказией на 7 страниц, которую можно назвать "Письмо Рыжего" или "Он его не читал, он сам такое напишет, когда уедет". В том-то и дело, что такого не напишет. Некогда будет. У него просто не будет времени. Все время будут поглощать визиты в советское посольство с просьбой пустить назад: ибо и он - СССР. В этом состояла уникальность. Когда таких уникумов накопилось 1416 человек, их сразу партией пустили под одну КАМпанию.
Вот тогда меня ожидайте на дне рождения. Если не будет нашей окончательной победы над китайскими марксистами. Е Б Ж.
Придется цитировать "Четвертую чашку чая" на Пушкинской улице. А где же еще?
- Скажите, будьте добры: "Ее дома нет, А ОН К ТЕЛЕФОНУ НЕ ПОДХОДИТ".
Пахнет Боландом и сероводородом. И если этого недостаточно, то смени ленту. Выходит, что одного этого недостаточно. Но у правила есть и исключения. Когда дополнение подразумевается или фраза обрывается. Тогда отдельно пишется.
Человек моего темперамента - это он сказал про витебского художника: делает те же самые орфографические ошибки. Тогда они нашли общий язык. И тут же стали спорить "стиллистический" он всегда, всю жизнь писал через два "эл". Такая "драмма" (Г.Н.Поспелов говорил через три "эм"). Несколько раз. Самой важной лекции не было. Она самая спорная, почти двусмысленная и самая интересная.
Насчет впечатления от простых слов. Слова затасканные и обыкновенные - записывать нечего, но чем-то заражают и чего-то достигают, трудно это объяснить. Почти гипнотическое воздействие военно-стилистической простоты: примитивно и легко имитировать, но не дано - как это могут воображать некоторые перепуганные интеллигентики. Гурманы и гурманки, к вам обращаюсь я, друзья мои.
Вы тоже поймете, если вам объяснить. (Но кто будет объяснять?) У нас особые отношения и чрезвычайная дружба и исключительное товарищество: не вмешиваетесь в наши отношения. Это на реплику "не по-товарищески". Каков гусь? Видно птицу по полету.
- Я дам команду, а вы зайдите в секретариат, там вам оформят документы.
На другой день все было сделано. Все проблемы решены. "Я дам команду" было сказано спокойно, деловито, медленно, внушительно, тоном человека, который давно привык к тому, что все прислушиваются к его каждому слову.
ОДНООБРАЗНЫЙ ПЕЙЗАЖ
26.3.74
Маневры продлятся до 30 марта. Приглашения и выяснения на уровне послов. Вернемся к сообщениям о библиотеке. Я был неожиданно изумлен тем чтением целой кипы тетрадей, когда обнаружилось, что все сказано в письме. Мне думалось: там что-то было такое, что можно добавить. Нет, наоборот, вся кипа тетрадей померкла, побледнела перед содержательностью письма, а в письме было не больше 12 страниц.
40 лет жизни при капитализме - это Вы будете писать, если доживете. Она будет писать трилогию из четырех миниатюр на тему - 22 дня при капитализме. Она уже написала 40 писем на эту тему, можно считать: все написано, надо только перепечатать на машинке. Глава так и называется - Европа, потом Америка, потом Рим, потом Париж, ну и само собой Лондон, подумаешь - 4 часа и 400 франков, это нам ничего не составляет. Да, конечно, Средиземное море и Симплонский тоннель, не считая Сикстинской Мадонны и Эйфелевой Башни.
Юнкер Шмидт из пистолета хочет застрелиться.
"СЦИЛЛА И ХАРИБДА в кафе на Пушкинской улице" повторяется. Она будет не раз повторяться. Они ведь тоже повторяются. Весьма однообразный ПЕЙЗАЖ!
"Всадник без головы" - это очень плохо. Но меня примирил отзыв Набокова: ага, ему не нравится, значит это хорошо. Я на стороне художника, который умер на рассвете за 3 дня до победы. А он все свои симпатии отдал окопам, солдатской дружбе и гибели во имя империи. "Свет погас" с одной стороны и "Смерть героя" с другой стороны, а посредине все-таки удивительная "Цветущая пустыня".
Он будет писать книгу "Новый класс космических объектов". Я его видел на Радиотелескопной улице. У них там какой-то свой Евтушенко. Объедки с барского стола. Разное отношение к стихам. Студент, стихи пишет, ничего особенного, лишь бы институт кончил. Или еще хуже. Фантазии. Это все фантазии! Делом нужно заниматься. Зародилось все это не вчера, но уже давно не имеет значения. Важно, что такую страницу под копирку не возьмешь. А осторожность опытного человека сказывается на каждой странице. Нам важно найти, где она все-таки прорывается, хотя бы косвенно.
У них была дружба и обмен идеями. Они делились мыслями. Два таких мыслителя стояли в стороне. Это как два многотомных романа, перевод с французского: никто не смог прочитать до конца уже из-за одного того, что они выходили в разное время. А когда были собраны воедино в собрании сочинений, то потеряли актуальность. Что касается "Жана Кристофа", то она всю жизнь собиралась прочитать "Очарованную душу". Мы даже из одной книги делали разные выписки. В данном случае почему-то неважно, что это было в январе какого-то года. Вот нашел слова в декабре и увидел, что я к ним 20 раз возвращался. Кстати, тоже 61-й год.
Употреблялась другая лексика. Ужасно много разных подходов. Жуткий тупик в одном смысле. Я остановился на французах. Не так много тут, но приятно вспомнить. Как сказать, они выходили на дорогу, по их понятиям. Еще не известно про кого. Я так и знал, что диктанта больше не будет. 125 раз одно и то же. Важно было не смотреть. Важно было повторять. Звуки решали дело. Ты видишь, открой машинку, там были другие цитаты. Мне нужно было отработать ту лексику. На хорошем французском языке одна статья о Марселе Прусте. Это классовая борьба с другими ценностями. По-моему, он ее не заменил. Трижды споткнулся. Лошади паслись на поляне. Было интересно для одноклассников в том году. А у нас была другая компания. Вот видишь, как все это происходило. Я Ваню на диване оскорбил напрасно. Бревно в твоем глазу. Эта библия говорит прямо, без обиняков. Если это самое важное, то что можно сказать об остальном? Нуждался ли в такой защите Кнут Гамсун? Текущие события заслонили рассказ об одном дне из жизни маленького мальчика. День рождения - это когда ты родился. Неужели он помнит все в тот день, когда он родился? А я вот не помню. Карл Иванович у него был, а у меня не было Карла Ивановича. О чем же я буду рассказывать? От неприятностей нужно отмахнуться. Асфальт, усыпанный желтыми листьями, уводил нас в ресторан "Варшава". Я никогда не видел его портрета. Только для того, чтобы написать одну фразу. Разве это "хроника"? Предполагалось, что все предыдущее было необходимо. Эстетика финального архива. Иные письма затрепаны до дыр. Они носились в сумочке и перечитывались, так надо понимать. Бешено пересекалось. Что упало, то пропало. Об этом ни слова. Потом вдруг идут такие слова, которые не берутся на машинку. Природа. Серенькое небо, заштатный город, печаль и грусть. Где же твой идол, стоит?
Это хорошо само по себе. Я могу перечислить эпизоды. И память еще сохранилась в том смысле, что мог назвать когда и с кем. Что это такое? Комментарии к фотографиям? Рассматривание картинок из журнала? Чтение про кино на польском языке? А вот это нам напомнило два слова. А вот тут было произнесено: "Если бы у нас был Набоков, я бы прочитал тебе одну новеллу". Купола Ново-Девичьего монастыря. И сразу же пародия на великое стихотворение.
Это хорошо само по себе, но почему все-таки нужно было рассматривать клочки бумаги? Зачем это было нужно? Я прочитал 40 страниц. Не махнул рукой, не поморщился, не отвернулся. Если тебе так важно, читай вслух. Но не настолько, чтобы сделать выписки. Хотя сама сказала "Такая книга попадается один раз в жизни". Тоже можно было оставить в таком виде.
Рассказ только про удивительные события, но тон легкомысленный и слова, невсегда уместные. Речь идет о потрясениях, а рассказ такой, как будто все это ничего не значит. Не знаю, не уверен. Во всяком случае, по почте это не пошлешь. Только и разницы. Был бы английский перевод, читалось бы как "Конспект романа" или выписки из прочитанных книг. Не захотелось. Теперь такое отношение к старым цитатам. То вдруг кажется более интересным, чем все остальное. То вдруг тошнит от почерка, от необходимости что-то записывать.
Оглянулась при слове "Аполлинэр". При слове "цикута", тем более. Нет, при слове "цикута" она не оглянулась. Еще раз посмотреть. Чтобы определить, насколько прав был, когда увидел пустоту. СТОИТ СЗАДИ МЫСЛЬ, СВЕРКАЯ НЕДОБРЫМИ ГЛАЗАМИ.
абзац 191
244 картинки по четыре строчки к каждой картинке: издательский номер - в таком жанре. Их особенная точность - в ударности и неповторимости: про один кадр из целой ленты в том смысле, что весь эпизод или случай или рассказ целиком отражается этой главной картинкой. Комикс, только с чужой надписью. Особенность надписи -