- Дорогой мой, я пришел вас обрадовать. Вот радиограмма для вас… Вы восстановлены с почетом, слушайте: "Немедленно по прибытии выехать Владивосток должность капитана теплохода "Дружба""… Поздравляю, дорогой мой, вы снова капитан, и жизнь прекрасна!
- Вот именно, - мрачно отвечает старпом, - жизнь прекрасна.
Он комкает бланк и бросает на пол. Обезьяна мгновенно подбирает бумагу и отправляет ее себе в рот.
Мотя и Сидоренко влетают в каюту к Марианне.
- Маришка! Хорошие новости!
- Ну? - спрашивает Марианна без интереса.
- Олег Петрович наконец уходит! Капитаном на "Дружбу"!
- И ему хорошо, и тебе хорошо. Некому тебя будет пилить…
- "Уходит"… - повторила Марианна. - Ну и пусть уходит!.. - И заплакала.
Мотя и Сидоренко выходят из каюты, деликатно притворив дверь.
- Ты понял?! - спрашивает умный Сидоренко.
Мотя понял.
"Евгений Онегин" у причала Одесского порта. Трюмы судна вскрыты. Визжат, и скрипят, и гудят блоки портальных кранов. Возятся возле трюмов грузчики. Сетки с грузом поднимаются над "Онегиным".
От носа к корме по палубам медленно идут капитан и старпом. Железный моряк прощается с судном. Он идет, похлопывая рукой в перчатке по фальшборту.
- Да-да, Олег Петрович, я вас понимаю, - говорит капитан. - Всегда оставляешь кусочек самого себя, когда уходишь с судна… Зато вы избавитесь от неприятностей, которые вам доставляла моя племянница. Я должен перед вами за нее извиниться… Словом, желаю удачи, как говорится, не меньше трех футов вам под киль…
- А где Марианна Андреевна?
- Купается. Со своими этими… А что я могу поделать?.. Она же теперь на "Евгении Онегине" главный человек!.. Как странно, что понадобились дикие звери и весь этот кошмар, чтобы девочка наконец нашла свое призвание… Вот вам и Песталоцци!.. Да она сейчас явится…
Марианна купается в море в обществе трех тигров. Вокруг тигриных шей обвязаны веревки, концы веревок в руке у Маришки.
Матрос Кцыш, свесившись через борт, кричит ей:
- Мариш! Ты что, прощаться не будешь?
- Что?
- Олег Петрович уезжает.
- Уже? - от неожиданности девушка выпускает "вожжи".
Тигры, словно этого и ждали, быстро поплыли к берегу.
- Ты чего свою скотину распустила? - неодобрительно говорит Кныш.
Делать нечего. Маришке приходится плыть за тиграми. Но догнать их не так-то просто.
- Эй! Вы! Подождите… Что же вы со мной делаете! - жалобно кричит девушка.
Олег Петрович прощается с командой. Мужчины прощаются по-мужски, дружески, сурово похлопывая друг друга по спине, крепко пожимая руку. Однако чувствуется, что все растроганы.
- Жизнь еще большая. Встретишься, - говорит капитан, отворачиваясь и сморкаясь в большой клетчатый носовой платок.
- Не забывайте "Онегина". Олег Петрович… - говорит Мотя, - и его личный состав…
- Да… личный состав я не забуду, - отвечает старпом, - а между прочим, тут кое-кого из личного состава не хватает…
- Совершенно верно, - подхватывает капитан, - вот наш укротитель диких зверей…
Старпом быстро оборачивается. Но вместо того, кого он ожидал увидеть, перед ним Шулейкин.
Он в белом халате, под навесом буфетной стойки нарезает большим ножом тончайшие колесики колбасы.
- Да я теперь, собственно, уже не укротитель, а буфетчик, вместо Марианны Андреевны.
Кок поднимает и показывает окружающим кусок отрезанной Шулейкиным колбасы.
- Маэстро!.. Вот что значит талант.
Старпом медлит, оглядывается.
Многолюдный и многоцветный пляж.
Спортивного вида молодой человек, приподнявшись на песочке, смотрит в море.
- Красиво плывут!.. - говорит он своей соседке.
- Кто?
- Вон те трое… в полосатых купальниках.
И вдруг видит: к берегу подплывают три огромных тигра.
Мгновение - и густонаселенный пляж опустел. Как будто с берега улетел пестрый ковер-самолет… Заклубились вдали лиловые, зеленые, голубые халаты, зонтики, купальники.
Остался на месте только розовый толстяк. Он крепко спит, прикрыв лицо газетой… Ритмично поднимается и опускается газета.
Тигры, отряхиваясь, выходят из воды на песочек.
За каждым из них волочится веревка от ошейника.
Перед ними песчаная пустыня, усеянная лифчиками, брюками, резиновыми ластами и перевернутыми шезлонгами.
В стороне лежит упавшая на бок тележка мороженщицы и рядом куча вывалившегося эскимо.
Один из тигров заинтересовался этой продукцией и слизывает ее. Другой довольствуется ластами. А третий обнюхивает спящего толстяка, с интересом наблюдая за тем, как поднимается и опускается от его храпа "Черноморская вечерняя газета".
Усы тигра щекочат толстяка.
- Вава, это ты?..
Он снимает с лица газету. Прямо перед ним огромная морда полосатого тигра. Толстяк не выказывает абсолютно никакого удивления.
- Вечно ты мне снишься в каком-нибудь экзотическом виде, Вавочка… - говорит он и снова закрывается газетой.
Тигр раскрывает пасть, собираясь съесть толстяка, но в это мгновение подоспевшая к месту происшествия Марианна хватает веревку и оттягивает его в сторону.
А толстяк продолжает сладко спать, поднимая и опуская своим храпом "Черноморскую вечернюю газету".
Марианна тащит тигров за веревки к воде.
- Теперь я из-за вас опоздаю… И он уйдет навсегда, и я его больше никогда, никогда не увижу…
Тигры вместе с Маришкой входят в воду.
Вдали на берегу заливаются милицейские свистки.
Олег Петрович выходит из своей каюты с чемоданом в правой руке. Левой рукой он держит за лапу своего приятеля - шимпанзе. Обезьяна одета по-дорожному - в тельняшку и штаны. На голове у нее морская фуражка. В свободной руке она держит второй чемодан старпома.
Команда стоит на палубе.
Олег Петрович все еще ждет чего-то. Неловкая пауза.
- Кажется, я ничего не забыл…
- Как будто ничего, - заглянув в его каюту, говорит Мотя.
Бывший старпом еще раз оглядывается на дверь Маришкиной каюты. Больше тянуть нельзя, и он начинает спускаться по трапу…
- Олег Петрович, - понимая его, говорит капитан. - А то посидим еще, чайку попьем?
- Да нет, видно, пора. Спасибо. Пошли, макака.
Старпом с обезьяной удаляются. Машут им вслед моряки.
Марианна, тяжело дыша, поднимается на борт. Придерживая тигров, она глазами спрашивает у Кныша: где?
- Ушел, - коротко отвечает тот, - опоздала.
От проходкой видна вся панорама Одесского порта - молы, причалы, суда, заросли портальных кранов. А за ними - полоска моря. Олег Петрович останавливается - в последний раз смотрит вниз на оставленное судно. И выходит за ворота. Обезьяна несет за ним чемоданы.
Мокрые тигры отряхиваются в клетках.
Марианна подбегает к борту, всматривается - поздно! Поздно! Олега Петровича уже давно нет.
К девушке подходит капитан, обнимает её за плечи.
- Ну что ты, Маришенька? Встретитесь. Уверен, что еще встретитесь, и все у вас будет хорошо…
- Нет, дядя. Чудес не бывает. Кончено, кончено…
И, упав грудью на перила, Маришка горько зарыдала.
Капитан, вздохнув, отходит.
Цирковой буфет.
- Да, - заканчивает свой рассказ Шулейкин, - так она стояла и рыдала, и у всей команды были слезы на глазах, сам видел - вот такие слезы, хотите верьте, хотите не верьте…
- Какой печальный рассказ, - задумчиво говорит мороженщица. - Хорошо хоть, что Марианна нашла свое призвание. Ведь она стала укротительницей тигров?
- Нет, - отвечает Шулейкин, - она не стала укротительницей. И все-таки нашла тогда свое призвание…
По фойе проходит капитан "Евгения Онегина". Он останавливается возле Шулейкина.
- Здравствуйте, Василий Васильевич, - говорит буфетчик. - Пришли прямо к номеру?
- Прямо к номеру, - отвечает, взглянув на часы, капитан. - А ты тут, я вижу, травишь, как всегда…
- Что вы, товарищ капитан, я девушке чистую правду рассказываю. Очень даже самокритично в отношении своей роли…
- Ну-ну, давай трави дальше, - добродушно говорит капитан. - А вы, девушка, слушать слушайте его, но насчет достоверности… - И капитан уходит.
- А я его узнала по вашему рассказу, хоть он, наверное, немножко постарел, - говорит мороженщица. - Сколько лет прошло с тех пор?
- Пять лет, - отвечает Шулейкин, - пять лет как одна копейка… И я до сих пор помню, как любовь дала Маришке силы броситься на тигров…
- Неужели такая любовь ничем не кончилась?.. Как это грустно… - говорит мороженщица. - Я бы его непременно нашла…
С арены доносится торжественный выходной марш.
Шулейкин выскакивает из-за стойки. Торопливо перевернув коробку конфет, на тыльной стороне которой заготовлена надпись: "Ушел на базу", - он бежит к двери, ведущей в зрительный зал. Девушка следует за ним.
На арене установлены решетки для номера с тиграми.
…В первом ряду восседают семь моряков. Тут же капитан, боцман, Мотя, Сидоренко, Кныш, кок Филиппыч и что-то жующий механик.
- А вон там, гляди… - шепчет Шулейкин. - Видишь?.. Сидят как два голубочка.
Расширившимися от любопытства глазами девушка оглядывает ряды.
- Правей, правей, - шепчет Шулейкин.
В первом ряду сидят Марианна и Олег Петрович.
- Понятно? - шепчет Шулейкин.
- Понятно… - восторженно глядя на них, шепчет мороженщица, - все понятно…
Выходной марш отгремел, но укротитель не выходит. Вместо него на манеже появляется смущенный шпрехшталмейстер.