* * *
Чтоб заработать на поездки в тарантасе по Европе, Гоголь вздумал написать продолжение своей бессмертной пьесы "Ревизор". "А что, царю понравилось, – решил он, – говорил же давеча: "И мне досталось". Так чего теперь?!.." "Ты, сударь мой, смотри, не озоруй, – предупредил царь, морщась в бакенбарды. – А не то ведь и тебе достанется". Гоголь был отважный человек, и это его ничуть не испугало. Но прежде чем продолжить смелую комедию, составил "Завещание". Тем дело и закончилось.
* * *
Гоголь очень уважал Лермонтова. И поэтому любил частенько приговаривать: "С таким-то – и стреляться одно удовольствие. Талант!"
* * *
Раз Гоголь, глядючи на реку, изумленно написал: "И какая птица долетит до середины Днепра?!". Хотел уж было здесь же и добавить: "А известно: только птичка гоголь". Но застеснялся и писать не стал. Любил загадывать загадки будущим читателям! Да и цензуры временами опасался…
* * *
Приехал Гоголь в Петербург, а там наводнение. Утопших – тьма. "Мёртвые души, мёртвые души!" – пришел в ужас писатель. А говорят, Пушкин сюжет подсказал… Как же!
* * *
Когда Гоголь кончил первый том "Мертвых душ", Белинский прочитал и закричал: "Какая потрясающая правда жизни! Беспощадный документ! Цензура не пропустит". Гоголь закручинился и подписал: "Поэма". "Так – пропустит?" "Так – пропустит", – подтвердил Белинский. Вечно пакостил великому сатирику. А после разные ругательные письма слал. А сам-то ведь ни строчечки путевой сочинить не мог. Все эти письма за него опять же Гоголь и писал. Но в эту тайну посвящен был только Лермонтов. Ну, с ним известно, что произошло. Вот так и развивалась русская литература. Черт-те что!
Про Толстого Льва
Граф Лев Николаевич Толстой всегда жил "не по лжи", а по средствам. Жил, как граф.
* * *
Лев Николаевич Толстой не любил Достоевского. "Эвон, бородищу отрастил – и думает, что, ежли так, то и писать теперь горазд. Моя-то будет познатней!" – не раз говаривал граф, с дворянским презрением сморкаясь в свою бороду.
* * *
У всем известного графа Льва Николаевича Толстого не было ни детства, ни отрочества, ни юности. Поэтому он их себе сочинил.
* * *
Граф, когда пахал, всегда думал. Иной раз так задумается, что вместе с сохой за письменный стол и сядет. Потом очень удивлялся. И много правил всё, что написал.
* * *
Сочиняя, граф любил болтать под столом ногами. Часами болтал. Жена его, Софья Андреевна, об этом знала и всю жизнь собиралась с ним об этом всерьез поговорить. А когда наконец-то собралась, граф ушел из дому навсегда. Вот какая тяжелая была доля русской женщины при самодержавии…
* * *
Лев Толстой ковырял в своих мыслях, как у себя в носу. Иной раз вытащит, посмотрит – и не понимает: то или не то. Вот так и сочинилось на досуге – "Много ли человеку надо?".
* * *
Летом граф с утра до вечера везде ходил босой. Жена его, Софья Андреевна, прятала от него сапоги, чтоб не сбежал в народ.
* * *
Лев Николаевич, когда ходил, постоянно путался в своей бороде. Отчего спотыкался и вечно падал на дворовых девок. Был очень плодовитый писатель.
* * *
Раз граф Толстой обпился квасу и чуть не помер. Потом объелся пшенной кашей и тоже чуть не помер. О грибах и разговора нет: травился десять раз. Поэтому жил очень-очень долго. Помнил, до чего противно умирать.
* * *
В детстве граф Лев Николаевич Толстой страдал запорами. Однажды матушка его о чем-то спросила, а он невнятно пробурчал в ответ. "Ты что-то сказал по-французски, мон ами?!" – воскликнула матушка. "Да нет, я пукаю", – сказал будущий гений земли русской.
* * *
Лев Толстой частенько думал: "Что́ бы доброе для бедного народа сделать?" Нынче Ясная Поляна – сплошь его потомки.
* * *
Гулял раз граф Толстой у себя в поместье, а навстречу ему – царь. "Граф?" – спрашивает царь. "Граф", – отвечает Толстой. "А почему ноги грязные?" "Потому что бо́сые", – дерзко ответил граф. Царь плюнул и уехал из Ясной Поляны. И больше туда не возвращался. Перестал понимать свое дворянство, которое загнивало всё сильней.
* * *
Граф Толстой как днем напакостит, так вечером-то в дневничок свой и запишет: "Лёвушка – плохой. Должо́н покаяться". И так – всю жизнь. На редкость целеустремленный человек. А сколько дневников после себя оставил!..
* * *
У графа Толстого на неприличном месте была бородавка. Жена его, Софья Андреевна, об этом знала и очень стеснялась появляться с ним в приличных местах.
* * *
У графа прохудились валенки, и он понес их чинить. "Ничего не выйдет, – сказал сапожник. – Совсем развалились". "Ну, тогда возьми себе", – сказал граф. Был самозабвенно щедрый человек.
* * *
Лев Толстой не выносил большевиков. Как увидит – бороду встопорщит, ножками затопает, плюется, матюгами так и сыплет, так и сыплет. "Какой матёрый человечище!" – уважительно заметил Ленин, наблюдая издали за ним.
* * *
Граф всегда ходил без штанов, зато в длинной рубахе – до пят. Отчего часто простужался, рвал от подола куски и сморкался в них. Но однажды взял да помер… Вот почему мы знаем про толстовку. А иначе извел бы всю, до подмышек.
Про Лермонтова
Лермонтов по ночам ужасно орал и громко пукал. Ни одна женщина не хотела с ним спать. Оттого поэт возненавидел царизм.
* * *
В юности Лермонтов недурно играл на фортепьянах. "А чего бы тебе, Лермонтов, оперу не сочинить?" – спросили его однажды. "Ни-ни, – возразил поэт. – А то скажут: мало ему гениальных стихов – еще и музыку гениальную пишет". Очень скромный был человек.
* * *
Лермонтов был ужасный бабник и часто лазал к дамам через забор. Один раз его сильно покусали собаки. "Погиб поэт!" – сказал про себя Лермонтов, но передумал и посвятил это Пушкину. А того и впрямь застрелили.
* * *
В жизни Лермонтов был очень некрасивый, отчего ужасно завидовал Гоголю, приговаривая: "Ведь страшо́н, как черт, но нос!.. С таким-то – хоть к царю на бал. И ведь, поди, бывал. Недаром царь обмолвился: "И мне досталось…""
* * *
Лермонтов страшно завидовал Пушкину. И потому любил говаривать, что-де Пушкин, конечно, родился в сорочке, а зато он, Лермонтов, без штанов.
* * *
Лермонтов знал математику отлично. Однажды его спросили: "А сколько будет пятью пять?" "Никак не менее пяти", – ответил Лермонтов сразу. И был совершенно прав.
* * *
Лермонтов занятно развлекался, когда оставался один. Бывало, задвинет кресло в угол комнаты, усядется, зажжет свечу и нý ковыряет разные прыщи. Кто-то увидел и спросил: "Ты чего?" "Опять к стишатам потянуло", – уныло ответил поэт. Тогда его сослали на Кавказ.
* * *
Лермонтову всё было трын-трава. Его это угнетало.
* * *
Служа на Кавказе, Лермонтов любил пугать различных дам. Случается, придет к ним, расстегнет штаны – и стоит… Царь узнал об этом и велел Лермонтова в столицу не пускать, чтобы не было скандалу. Вот так самодержавие притесняло русскую интеллигенцию.
Про Тургенева
В юности Тургенев совершенно не знал русского языка. А жить в деревне середь мужиков и не знать – каково?! Поэтому он по сто раз в день писал в дневнике: "О, великий и могучий русский язык!.." Вот так и научился.
* * *
У Тургенева была громадная голова. И ни один картуз на нее не налезал. А с непокрытой головой зимой – никак. Вот почему Тургенев жил зимой в Париже.
* * *
Тургенев сызмальства хотел стать резвой птичкой, но – не получалось. "Что будем делать, друг Чайковский?" – спросил он у композитора Чайковского, который презирал Тургенева за большую голову. "А ты про это напиши", – сказал, чтоб отвязаться, композитор. Вот Тургенев взял да написал. "Гнездо" хотел назвать, а после вспомнил, из каких кровей-то сам, и приписал: "Дворянское". И что же? До того умаялся, что расхотелось резвой птичкой быть. Вот так и загнивало русское дворянство.
* * *
Раз в глухом лесу на Тургенева напали разбойники. "Я – Тургенев", – сказал им Тургенев. "Во, башку наел!" – обиделись разбойники и ничего не взяли. Тургенев не любил об этом вспоминать.
* * *
В детстве Тургенева мучили поносы. "Умный будет", – говорила нянька, воротя на сторону нос.
* * *
Стрелять Тургенев вовсе не умел, но обожал охоту. Мужики об этом знали и всегда дарили ему разные ненужные чучела. Бывало, столько навезут, что в доме и поворотиться негде. Женщины боялись заходить. "Охота пуще неволи", – шутил Тургенев. И, рыдая по родному дому, убывал в Париж.
* * *
Тургенев понимал всех-всех. И отцов понимал, и детей, и даже матерей. Вот только с точностью не мог понять: а им-то это – нужно?