Чиновники замерли в ожидании. Много чего они на своем веку чего повидали и не мало, чего успели сделать. Начальник управления потребительского рынка изобрел водку "Мэрская", которой в обязательном порядке торговали все магазины города. Этикетка получилась замечательная, а на вкус не очень, поэтому в народе прозвали ее "мерзкая". Начальник управления агитации и пропаганды развесил транспаранты с мэрскими цитатами, на зданиях школ и детских садов. Особенно часто тиражировалась цитата мэра: "Будущее – это мы с вами". Враги мэра на одном из таких транспарантов "это мы" заменили на слово из трех букв. После этого неприятного инцидента у каждого здания с лозунгами выставили круглосуточный пост милиции. Да, что там перечислять, много чего было, но, чтобы вот так, свет в конце тоннеля.
– Присаживайтесь, Василий Алексеевич. Мы и так из-за вас уже задержали начало планерки, – только и сказал Меньшиков.
Голицын, обескураженный, поплелся занимать свое место в задних рядах.
– Василий Алексеевич, куда ты пошел. Сядешь со мной рядом. Твое место теперь здесь.
– Все собрались? – привычно спросил мэр Голицына.
– Все, Александр Данилович. Только от церкви никого нет.
– Опять ты за свое, Василий Алексеевич. Ты же знаешь, что церковь от нас отделена. Они хотят, ходят к нам, хотят не ходят, – мягко пожурил его мэр. – Телефонограмму давал им? – тем не менее, поинтересовался он.
– А, как же, Александр Данилович. Лично отправил.
– Ну, что ж дело их. Религия – дело частное. Пригласим потом отдельно. Будем начинать, товарищи. Я собрал вас так экстренно, чтобы обсудить вопрос, который не терпит отлагательств. Все вы прекрасно знаете, что неделю назад в газете было опубликовано письмо жителя нашего района. Василий Алексеевич, а почему я не вижу Татищева? – строго спросил мэр. – Его, что редактора нашей газеты дела города не касаются?
– Александр Данилович, Татищев болен. Вы же знаете, у него хроническое заболевание, – многозначительно ответил Голицын. – Вместо него, Наталья Сергеевна, заместитель редактора.
– Ладно, пусть будет заместитель. Только он мне все равно нужен. К завтрашнему дню выздоровеет?
– Постараюсь, Александр Данилович.
– Не постараюсь, а, чтобы был, – одернул мэр своего зама и продолжил. – В своем письме простой житель очень аргументированно изложил, как и почему возник наш город. И, если еще вчера это было только предположением, то сегодня его теория непреложный факт. Звонил сам Николай Александрович, сказал, что теорию одобрили на самом верху, и попросил, чтобы руководство города не подкачало. Я думаю, что не надо объяснять, какая ответственность на нас ложится. Так получилось, что в следующем году у основателя города Ноя юбилей. До юбилея осталось всего девять месяцев. Как говорится, зачали идею, которую нужно теперь вынашивать. Поэтому вся наша деятельность будет строиться под знаком юбилея. Каждое управление, каждое подразделение нашей администрации в течение недели должны дать свои предложения по проведению юбилейных торжеств. Я понимаю, что времени мало. Нужно отложить все дела и сосредоточиться только на юбилее. Я уже набросал кое – какие тезисы. Возьмете на вооружение при составлении своих планов. Экология и спорт должны будут заняться пропагандой здорового образа жизни. Ной, как известно, был долгожителем. 900 лет, между прочим, прожил. Проведем такую акцию "Долголетие Ноя жителям города".
– Можно марафон организовать "По Ноевским местам", – предложил Голицын.
– Хорошая идея, – одобрил мэр. – Если хватит денег, сделаем его международным.
– Я уже набросала тематику классных часов.
Как все начальники над образованием Коменская была очень плодовита.
– "Заветам Ноя верны", "Ной и школьное самоуправление", "С Ноем по жизни", "Паранойев – колыбель русской государственности" – начала она быстро перечислять.
– Можно еще всероссийскую конференцию провести "Влияние Ноя на реформу местного самоуправления", – решил отличиться Чапаев.
– Это хорошая мысль, Василий Иванович. Чувствуется, знаешь, местные проблемы, – произнес мэр.
– Стараемся, Александр Данилович.
– Вот и хорошо, что стараешься. У Василия Ивановича, товарищи, будет очень ответственное задание, – уже ко всем обратился Меньшиков. – Ему поручается найти остатки Ноева ковчега. Есть предположение, что они находятся в деревне Нойка. А так как а тебе хорошо знакома эта местность, экспедицию по поискам возглавишь ты. С собой возьмешь Татищева.
– Когда выезжать?
– Дня через два – три… И имей в виду, без ковчега на мои глаза не появляйся. Ковчег под твою личную ответственность.
– Ты это читал? – в кабинет Заворуева ворвался Непряхин, в руках он держал "Параноейвскую правду".
– Что ты шумишь? Не читал. А что там такого может быть написано?
– Копают под нас основательно.
– Кто копает? Дай посмотреть газету.
Заворуев вырвал из рук Непряхина газету.
– Где читать?
– "Читатель ставит проблему".
Заворуев углубился в чтение статьи. Непряхин в это время нервно расхаживал по кабинету. Входит Семипостол. В руках у него та же местная газета.
– Изучает? – сразу понял он.
– Не видишь что ли, губами шевелит, – зло ответил Непряхин.
– Ну и что тут особенного написано? – отложил газету Заворуев. – Бредятина сплошная. Нормальному человеку понятно, что не было здесь никогда Ноя и не могло быть. Через неделю все забудется.
– Бредятина, говоришь? – все также зло продолжал Непряхин. – Ты со своими пьянками и бабами совсем чутье потерял. Ты видишь, за чьей подписью письмо?
– Нет, не посмотрел.
Петр Фомич вновь берет газету и ахает:
– Скоков! Да он такого в жизнь не напишет.
– Вот тебе об этом и толкует Иван Сергеевич, – вошел в разговор Семипостол. – Почему Скоков. Почему не кто-то из нас? Мы тоже любим нашу малую родину, интересуемся ее историей. Почему нас о письме загодя не предупредили? Неспроста нам этого Ноя подкинули. Ох, неспроста. Скажут, какая же вы власть, если приезд такого человека проглядели. Начнут с потери бдительности, а там ниточка потянется.
– Ты думаешь, Кузьмич, с помощью этого Ноя скинуть нас хотят? – недоверчиво спросил Заворуев.
– В том-то и дело, что непонятно пока, что они там хотят, – продолжил разговор Непряхин. – Сам понимаешь, что нас всенародно избранных так просто не уберешь. Хитрый подход требуется. Может быть, Ной и есть этот подход. Не найдут остатки Ноева ковчега, а скажут, мол, местная власть эти остатки похитила. Тянет на хищение с отягчающими историческими обстоятельствами.
– Так такой статьи в уголовном кодексе нет, – недоуменно заметил все тот же Заворуев.
– Ты думаешь долго им там поправку в кодекс внести. Миллион зеленых за слово, и они "Зайку мою" гимном сделают, – возразил Непряхин.
– Неужели они нами заниматься будут? На самом верху? – вконец растерялся Заворуев.
– Да, как два пальца об асфальт – сказал Семипостол. – Сам знаешь, места у нас знатные. Если из этого Ноя, что-нибудь получится, значит, всякие паломники понаедут. Земля в цене в разы сразу поднимется. Отсюда делай выводы.
– Говорил я еще полгода назад, что надо было продать всю землю тому инвестору, а самим сваливать. Пожадничали. Посчитали, что мало предложил. А теперь можем и с носом остаться, а то и того хуже – загреметь под фанфары, – заметил Непряхин.
– Какую-то вы мрачную перспективу мужики рисуете, – задумчиво произнес Заворуев. – Вдруг все проще, и Ной действительно у нас причалил. А, если это так, то…
– Там Скока пришел, – перебила его, вошедшая в кабинет Алла. – На прием просится.
– На ловца и зверь бежит, – неожиданно довольным тоном произнес Заворуев. – Пусть заходит.
В кабинет заходит Скоков. Александр Сергеевич Скоков со времени освобождения из заложников вице – мэра здорово изменился. Вместо тренировочных штанов на нем появились не новые, но довольно аккуратные брюки, тапочки сменил на кроссовки. Несменяемой осталась только тельняшка, которая дополнялась теперь висящим на груди телефоном. Телефон подарил ему Татищев. "Для оперативной связи", – пояснил он Скокову. Эти внешние изменения не смогли не сказаться и на его внутреннем состоянии. Перед тем, как пьяным свалиться спать он обязательно снимал брюки, чтобы не помять и не запачкать.
Алла решила задержаться в кабинете, всем своим женским нутром почуяв, что должно произойти нечто интересное. И это "нечто" она не может, просто не имеет права пропустить.
– Здорово, мужики, – не без доли превосходства поприветствовал присутствующих Скоков. – Да, вы я вижу, мои научные труды изучаете, – заметил он в руках Заворуева местную газету.
– Да, вот читали и восторгались полетом твоей фантазии, – с иронией ответил Непряхин. – Читали и гордостью наполнялись наши сердца, что такой Жюль Верн у нас в деревне живет.
– Будет тебе известно, Иван Сергеевич, что это не фантазии, а результат моих научных исследований. Тебе даже в голову не приходит, что простой деревенский мужик способен на такой полет научной мысли.
Это были "домашние заготовки" Скокова, которые они заранее обсудили с Татищевым по телефону.
– Знаю я твой полет "научной мысли". От горлышка до дна бутылки. Ты не крути здесь перед нами, а лучше по – хорошему выкладывай, кто научил? – начал напирать на него Непряхин.
– Иван Сергеевич, погоди, не напирай на человека. Александр… Как вас по батюшке? – Семипостол всем своим партийным нутром явственно почуял опасность.
– …Сергеевич.