И при скудном свете несущегося на него лилового сгустка энергии встретился взглядом со стоящим во весь рост Агафоном.
В следующее мгновение мощнейший взрыв раздробил защитные чары ренегата, разметал его укрепление, вынес угол зала, половину пола и смежные стены на обоих этажах, подбросил, смешивая в кучу все, что лежало на полу, и не забыл отшвырнуть гордо выпрямившегося чародея к противоположной баррикаде.
Когда грохот смолк, дрожь раненого здания улеглась, а пыль осела, поле боя в неровном свете догорающей стены выглядело лишенным всякой жизни. Казалось, ничто не могло уцелеть под обломками недавней роскоши после буйства взъярившейся магии.
Ничто и никто.
Кроме…
Сиплое: "Хель и преисподняя…" в призрачной звенящей тишине прозвучало неожиданно и даже пугающе. И почти сразу же зашевелились, задвигались обломки посреди зала, неохотно выпуская из-под себя людей – оглушенных, побитых, испуганных – но готовых драться до конца.
Огромный лохматый воин с топором наготове, покачиваясь при каждом повороте головы, осмотрел разгром вокруг слегка расфокусированным взглядом и грозно выдохнул:
– Где?..
– Агафон?.. – хрипло крикнул Иван, нащупал рукоять меча, повисшего криво на оборвавшемся ремне, и закашлялся, протирая рукавом запорошенные глаза. – Где… ты?.. И где… они?..
– К-кабуча… взяла… надеюсь… – простонал с места своего временного упокоения чародей, давая ответ сразу на оба вопроса, шевельнулся, пытаясь подняться, но вместо этого съехал вниз, увлекая за собой маленький камнепад.
– Масдай?.. – позвала, растерянно оглядываясь, Сенька. – Масдай, ты цел?.. Ты где?.. Что с тобой?..
– Все в порядке… только выбивать меня теперь придется месяц… не меньше… – прошуршал успокаивающе мохеровый голос откуда-то справа.
– Ну слава тебе!.. – выдохнули с облегчением друзья, и тут же все их мысли и заботы вернулись ко второму участнику дуэли.
– Где этот урод? – прорычал отряг, взвешивая в руке топор номер двенадцать.
– Осторожней… – промычал из глубины атланских развалин оглушенный падением Агафон, с усилием поднялся на четвереньки и протянул вперед руку с играющим на ладони атакующим заклинанием. – Где-то здесь… прячется…
И, не дожидаясь ни подхода группы поддержки, ни появления спрятавшегося "второго", заполз на гребень почти разметанной взрывом баррикады и заглянул в притихшую тьму у выщербленной стены. Огненный шар нетерпеливо плясал у него на кончиках пальцев и рвался в бой.
Второй не прятался. Он просто лежал на усеянном мусором полу, свернувшись калачиком в небольшой лужице чего-то темного и маслянистого, и не подавал признаков жизни.
– Скопытился, варгово отродье, – пробасил голос за спиной его премудрия, и опущенный топор глухо звякнул о камень.
– В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, – резонно заметила подоспевшая Серафима, вытянула из-за голенища нож и одним прыжком перемахнула через преграду. Небольшой обвал последовал за ней, едва не похоронив под собой ренегата.
– Постой! Что ты хочешь делать?! – камни снаружи захрустели под ногами еще одного человека, и над неровным краем укрепления показалась голова лукоморца.
– Ты ни за что не догадаешься, – угрюмо хмыкнула царевна.
– Но мы не можем добить беззащитного человека, который сдался на нашу милость! – возмутился Иван.
– Почему? – искренне удивилась Сенька.
– И когда это порождение гадюки и шакала успело нам сдаться? – подозрительно процедил за его спиной Ахмет.
Иван оглянулся: в руках калифа был покореженный меч, принадлежавший когда-то одному из комплектов парадных доспехов. Правда, сейчас это орудие рыцарского труда больше всего напоминало отпрыска штопора и клюшки, но, памятуя, что в умелых и старательных руках опасным может быть даже веер, лукоморец поторопился загородить собой подходы к неподвижному телу врага.
– Он сдался бы. Если бы был в сознании, – непреклонно сообщил он.
– Хорошо, Вань, как скажешь! Договорились! – в порыве вспыхнувшего раздражения взмахнул руками Агафон. – Ты дожидаешься, пока он приходит в сознание, и официально принимаешь у него капитуляцию! Пожалуйста! Хоть сто раз! Только скажи нам заранее, пожалуйста, в какой посудине везти домой то, что от тебя останется!
– А может, он уже не очнется? – с негуманной, но вполне объяснимой надеждой предположила Эссельте, но, поколебавшись немного, подобрала юбки, спрыгнула вниз и наклонилась над неподвижной фигурой, нащупывая пульс. При этом на чумазом исцарапанном личике застыло такое выражение, будто под ее руками был не человек, а шестиногий семирук.
А кто сказал, что целителем быть легко?..
– Не очнется?.. А что, это было бы очень мило с его стороны, – одобрительно кивнул за спинами товарищей Кириан. – Одним мужским поступком разрешить все наши проблемы и споры. Уважаю. Преклоняюсь. Пишу балладу.
– А я так вообще никаких проблем не вижу… – упрямо пробурчала Серафима, но нож убрала и место принцессе уступила.
Агафон походя швырнул за плечо перезревший огненный шар. Он улетел в провал, ведущий на нижний этаж – если не этажи – и лопнул там с глухим хлопком, вызывая новое дворцетрясение – хоть и почти ручное, по сравнению с последним.
– Погодите, посвечу… – пробормотал маг, и над головами их взлетел и повис желтоватый светошарик.
– Ну как?.. – Олаф нетерпеливо вытянул шею и топор милосердия из маленькой петли на поясе. – Жив еще?
– Увы… – вздохнула принцесса.
Междометие и вздох всеми были истолкованы однозначно.
– И чего? – кисло поинтересовался менестрель.
– Плечо сильно повреждено… ключица… может, даже легкое задето… хотя, непонятно… крови на губах не вижу… – доложила после недолгого осмотра гвентянка. – Может, еще что-то… Но про внутренние болезни и травмы меня Друстан не учил пока…
– Я спрашивал, чего с ним делать будем, – ворчливо уточнил бард.
Сенька и Олаф заговорщицки переглянулись, Ахмет попытался протолкнуться вперед со своим клюшкоштопором наперевес, даже Кириан выбрал из своего арсенала лютню поувесистее…
Иванушка протестующе вскинул ладони.
– Нет! Его… надо судить!
Взгляд отряга из кровожадного стал сочувствующим.
– Когда мне в прошлом году по башке молотом прилетело в одной драчке, я тоже минут пятнадцать как дурак ходил, но это пройдет, не беспокойся, Сим.
– Я уже скоро год, как ни о чем не беспокоюсь… я спокойна… я совершенно спокойна… – мученически завела очи под лоб царевна, понимая, что это если и пройдет, то только вместе с самим Иваном. А еще она понимала, что если бы ее супруг был другим, то у него бы не было ни единого шанса стать ее супругом.
– А давайте сбросим его связанным в реку. Или замуруем в заброшенной шахте, – мстительно прищурился и перешел от лирики к делу Кириан.
– Кстати, кто это? – кивнул на поверженного врага Олаф.
– Какая разница… – пожала плечами царевна. – Вскрытие покажет…
– Но все равно для начала его надо перевязать, – ворчливо проговорила принцесса, словно ожидая, что ей возразят. Но под суровым взглядом Ивана перечить такому предложению не стала даже его неугомонная жена.
– Кстати, сбросить нас в реку предлагал его чудесным образом исцелившееся атланское величество, – вспомнил калиф не помилования ради, но справедливости для.
– А ведь ты прав… в шахте-то им вдвоем веселее будет, – признала правоту друга Серафима.
– А и вправду, где Тис? – спохватился Иванушка, и все заозирались, позабыв на минуту про раненого.
– Если он был в том углу… – уважительно покачал головой отряг, разглядывая противоположный конец зала – а, вернее, его отсутствие. – Ну ты силен, волхв…
– Наболело, – скромно пожал плечами Агафон…
И вспомнил.
– Там! – спешно ткнул он пальцем в том направлении, откуда они пришли. – Когда лежали еще, я слышал, как там кто-то вскрикнул! Я еще подумал…
Волшебник осекся, на всякий случай обвел взглядом друзей, пересчитывая, и когда убедился снова, что д е бет с кр е дитом сходится, уверенно кивнул:
– Он точно там!
– Давай туда все! – махнула рукой царевна, и первая поспешила выполнять свой приказ.
– А с этим что делать? – возмущенно нахмурилась Эссельте на своего пациента.
– С собой возьмем, – вздохнул отряг, сграбастал не слишком любезно все еще погруженного в беспамятство ренегата, взвалил на плечо и повернулся к калифу: – Прихвати Масдая, ладно?
Ахмет кивнул и заспешил по обломкам, устилавшим пол неровным и непредсказуемым ковром туда, где слышал голос ковра. Агафон потушил старый светошарик и зажег новый, крупнее и ярче, чтобы света хватило и калифу в его поисках, и им – добраться до укрытия Тиса, не переломав ноги и шеи.
Его атланское величество и впрямь обнаружилось недалеко от места, где десять минут назад пленники дожидались решения своей участи. Из-под груды битых камней и изломанного дерева, наваленной срикошетившим заклинанием у самой стены, торчала рука.
– Язви твою в кочерыжку… – пробормотала царевна, первая оказавшаяся у импровизированного кургана, и осторожно прикоснулась к запястью, нащупывая пульс.
Под ее пальцами что-то дрогнуло еле ощутимо и пропало. И снова дрогнуло – когда она уже начала всерьез подумывать, что ей почудилось.
– Надо же… и этот жив… Что такое "не везет" и как с этим бороться… – кисло пробормотала она и принялась разбирать завал.
Подоспевшие товарищи сгрузили ренегата на более-менее ровное место, препоручив заботам Эссельте, и присоединились к спасательным работам.