- Пусти! - закричала Варя и забилась на кровати. Ее удерживали крепкие руки, широкая ладонь зажимала ей рот. - Пусти! - невнятно повторяла она снова и снова.
И тогда тот, второй, ударил ее кулаком. Второй раз, третий… Варя, не привыкшая к такому, сперва даже не почувствовала боли, настолько велика была ее ярость, а потом вдруг обмякла, заплакала, даже как будто стала просить о пощаде - она не помнила… А боль все не прекращалась. Наконец избиение прекратилось, и все стало еще хуже: "дружинник" держал ее за плечи, а тот, второй, задрал на ней юбку.
- Привыкнешь, - бормотал он, - привыкнешь, дело бабье…
Избитую до неузнаваемости, сломленную, Варю наконец закутали в одеяло, выволокли из дома и засунули в машину. Она повалилась на сиденье как кукла. Мотор заревел, ночь расступилась перед фарами.
- Ну, бывай! - бодро попрощался с сообщником "жених" Вари. - Глебу спасибо передавай. Хорошая у него сестренка.
Машина уехала. Подручный Койва закурил и пошел себе прочь по улице, оставив за собой незапертой дверь в дом Царевых. И тогда из самого темного угла двора вышел Глеб. Он долго слушал тишину и попеременно то курил, то посасывал из бутылки вонючий самогон. Все правильно. Он сделал все правильно. Варька много воли себе уже забрала - опозорила бы его хуже, чем Вера. Вера по крайности притихла в своей библиотечке, а вот Варька уже начала звонить по всему Междуреченску. И незачем ей с городскими путаться. Свой, понятный человек, водитель, мужчина с опытом, научит ее всему, что необходимо женщине знать в семейной жизни. И дом - полная чаша. Отлично он пристроил сестру.
Глеб допил самогон, бросил бутылку, где стоял, и отправился спать.
* * *
Вера пришла навестить Варвару через день после "операции".
- Нету ее, - сообщил Глеб и с насмешкой посмотрел на сестру. - Что, удивлена? Не ты одна такая скорая стрекоза. Варька теперь замужем.
- Что?! - Вера на несколько секунд потеряла дар речи. - О чем ты говоришь, Глеб?
- Да ни о чем, - лениво протянул он. - Думаешь, я позволил бы ей с этим геологом путаться? Пока он в больнице валялся, познакомилась Варя с хорошим парнем, с рабочим. Уехала с ним позавчера.
- И со мной не попрощалась?
- А что ей с тобой прощаться? - Глеб пожал плечами. - Не навек же уехала, да и не на край света. Увидитесь еще сто раз. Племяшов тебе нянчить придется… Своих-то не завела, - подколол он сестру. - Женихи от тебя сбежали, Верка. От Вари, по крайней мере, жених не сбежит. Там уже все слажено. - Он улыбнулся. - Да ты не сомневайся, Вера… Разве я сестре дурного пожелаю?
Вера ушла от брата в полной растерянности. Она поделилась сомнениями с Машей, однако Маша только развела руками.
- Насколько я знаю Варвару, девица она своевольная и импульсивная.
- Какая? - изумилась Вера.
- Порывистая, - объяснила Маша. - Стукнет ей в голову - и не удержишь. Как ветер в поле - сорвется с места, полетит, закружится… Может, она и вправду полюбила какого-то шофера и уехала с ним. Ты давно с Варькой по душам не общалась.
- Верно, - поникла головой старшая сестра. - Упустила что-то… - Она вдруг встрепенулась: - А что, если принудил ее Глеб? Как меня когда-то?
- У Вари еще более независимый характер, чем у тебя, Веруня, - ответила Маша уверенно. - Ну как бы он ее принудил? Если она чего-то не захочет - ни в жизнь не сделает. И потом, как я поняла, Варя всегда была вашей любимицей. Глеб хоть и жесткий человек, а ведь души в ней не чает… - Маша обняла подругу, вздохнула. - И потом, Вера, все-таки мы живем в совершенно новую эпоху. Полвека прошло с тех пор, как совершилась Октябрьская революция. Она полностью освободила человека, освободила и внутренне, и внешне. И женщина больше не угнетенный класс, женщина - равноправный член общества, друг и соратница мужчины. Как можно принудить свободную советскую женщину к нежелательному замужеству? Сама подумай!
Вера подумала и кивнула:
- Наверное, ты права, Маша. А Варька всегда была без царя в голове. Хоть и Царева.
Они переглянулись и засмеялись. Шутка понравилась обеим.
* * *
Глеб обладал своеобразной, тяжеловесной мужицкой хитростью. Он знал, например, что обмануть Веру не составит большого труда. Зато Варькин геолог - человек куда более недоверчивый, для геолога необходимо состряпать какое-нибудь серьезное вещественное доказательство. И доказательство это лежало у него в кармане - наготове. Шустрый Степан непременно явится и спросит о Варе. Ну и получит ответ. Прямой и однозначный.
Долго ждать не пришлось. Едва только Самарина выписали из больницы, как он, еще ощущая боль в заживающих ребрах, прямиком направился к дому Царевых. Глеб укладывал дрова в поленницу, когда услышал за спиной шаги. Не оборачиваясь к посетителю, усмехнулся. Все разыгрывалось как по нотам.
- Зачем пришел? - не здороваясь, спросил Царев.
Степан старался придать себе солидности. Получалось плохо. Молодой еще, неоперившийся. Шея тонкая, кадык так и ходит. Глаза выпучивает, да только ведь нестрашно. И ручки-ножки худенькие, тощенькие. Ну куда такому против глыбищи Глеба!
- Я не к тебе, - коротко оборвал Самарин. - Варвару позови.
- Прыткий какой! - отозвался Глеб. - Мало тебе наваляли?
- Нехитрое дело - шестерым одного избить, - обозлился Самарин и сжал кулаки. - Может, выйдешь один на один? Или боишься?
Глеб аж губу прикусил, чтобы не расхохотаться. Особенно же эти кулачки его насмешили.
- Сидеть потом за тебя? - выговорил он сквозь смех. - Больно надо… Нет Вари. Нет и не будет. Проваливай теперь.
- Ну так я ее у входа подожду, - решил Степан.
Он уселся на чурбачок и изобразил лицом безграничное терпение. Мол, столетие тут просижу, мхом покроюсь - но Варвары дождусь.
- Ладно, - сказал Глеб, миролюбиво с виду. И вынул из кармана сложенный вчетверо тетрадный листок. - На, прочти.
- Что это? - недоверчиво спросил Самарин.
- Прочти, прочти, - настаивал Глеб. Он гордился своим произведением.
Самарин развернул и прочитал прыгающие строчки:
"Я вышла замуж за хорошего человека и уехала, а ты мне не пара. Не ищи меня. Варя".
Он перечитал их несколько раз, прежде чем содержание письма достигло его рассудка. Потом сжал губы и отрицательно покачал головой:
- Это неправда.
- Где ж неправда? - удивился Глеб. - Вот письмо, сам видишь. А Варьки - нету. Хоть до морковкина заговенья тут сиди - не дождешься ты ее.
Степан поднялся и надвинулся на Глеба.
- Вы заставили ее это написать! Вы! Силой! Вы специально спрятали Варю от меня! Что, не так? Но все ваши планы провалятся, потому что я найду ее!
- Зря только время потратишь, - отмахнулся Царев. - А хоть бы и нашел. Она ж тебе пишет: у нее новый хахаль. Тебе не чета. Деньги лопатой гребет, Варьку в импортные тряпки одевает. Ты вот так можешь? Да что ты вообще можешь ей дать, голодранец?
Степан почувствовал, как его бьет дрожь. A Глеб улыбался так уверенно, что Степан вдруг осознал: все это правда. Ничего он Варе дать не может. А Варя, девушка практичная, быстро сообразила свою выгоду. И когда подвернулся правильный хахаль, ушла с ним. Ушла навсегда и бросила Степана.
С наслаждением Глеб увидел, как погасли глаза Степана, как поникли его плечи. Не прощаясь, Степан повернулся и медленно пошел прочь. Разочарование в себе, в любви, в людях больно жгло его сердце. У него оставались только работа, только его призвание, его будущее - геология. Отныне он с головой уйдет в учебу. Узнает у Ухтомского все его секреты. Будет неистово читать книги. Потом поедет в Москву, подаст документы на заочное. Начнет учиться и по-прежнему будет работать. И работа в конце концов спасет его от разочарования и исцелит его душевные раны.
Сам того не зная, Самарин в точности повторял "рецепт", изобретенный его отцом после разрыва с Алиной. Много-много лет назад…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Векавищев сдержал слово, которое дал Марте Авдеевой. С большой земли прилетел самолет, нагруженный ящиками с детским питанием. Все это делалось по знакомству и по дружбе. Векавищев полностью отдавал себе отчет в том, что такие решения - жалкая полумера. Сегодня друзья-летчики доставили баночки с протертыми овощами и молочными смесями, а завтра… Невозможно все время зависеть от большой земли, нужно здесь, в Сибири, обустраивать собственную "большую землю". Однако до тех пор, пока этого не произошло, приходится как-то изворачиваться.
- Андрей Иванович! - крикнул один из летчиков, аккуратно сгружая картонную коробку. - Ты, часом, не женился? А то нам как сказали - для Векавищева детское питание…
Летчики прыснули, потом первый из них продолжил:
- Сразу две рабочие версии возникли. Первая - что тебе выбили все зубы и ты впал в старческий маразм. И вторая - что ты женился и обзавелся дитенком. Ну, какая версия правильная?
- Да ну вас, дураки, - беззлобно отмахнулся Векавищев. - Это для Ильича. Третьего родил.
- Шутишь! - воскликнул летчик. - Во дает!
- Хорошие люди должны размножаться, - ответил Векавищев.
- К себе эту истину приложи, - сказал второй летчик.
- Я плохой, - ответил Векавищев. - Очень злой и плохой. Сколько ящиков привезли?
- Десять.
- На первое время хватит… Но я бы хотел, чтобы вы каждым рейсом такие коробки доставляли. Сможете?
- Я Дорошину уже написал докладную, - ответил командир. - Это безобразие, в сущности. У меня же самолет, а не летающий продовольственный склад.
- Я тоже написал докладную, - невозмутимо ответил Векавищев, - Бурову. Нас скоро в план поставят. А пока, коль скоро руководство кормить своей грудью малышей не может, - вы уж, ребята, постарайтесь…