Михеев отчужденно посмотрел на пожар. Буров сунул руки в ведро с водой, которое уже не пригодилось при тушении, плеснул на себя, чтобы хоть немного смыть грязь.
"Принесла нелегкая, - покосился он на Михеева. - Как всегда, к шапочному разбору руководить приехал".
- Григорий Александрович, - отчетливо произнес Михеев, глядя на растрепанного, мокрого Бурова как на напроказившего школьника, - вы отдаете себе отчет в том, что это уже второй пожар за неделю?
Буров молчал.
- Необходимо доложить руководству и принять экстренные меры, поскольку дальше так продолжаться не может, - заключил Михеев.
- Какого лешего ты здесь делаешь? - неожиданно заорал на него Буров. - Что, в теплом управлении не сидится? Начальника изображать прибыл?
- Григорий Александрович, если неотлагательные меры не будут приняты, то я вынужден буду написать докладную записку…
- А людей мне на улицу выгнать жить или как, пока они там будут решать, что делать? - осведомился Буров.
Теперь настал черед Михеева угрюмо отмалчиваться.
- Ну что, нет решения? - наседал Буров. - Лично у тебя - нет? А если нет, то и не лезь ко мне с советами, что и как делать и кому чего докладывать. Я понятно выразился?
- Григорий Александрович, - сказал после паузы Михеев, - в Москве там что-то переиграли. В общем, Косыгин приезжает через три дня. Уже через три.
Буров тихо выругался и бросил:
- Я в управление.
- Вытри лицо, - всполошилась Дора Семеновна. - Ты как черт со сковородки, Григорий Саныч, на тебя глядеть страшно.
- Ничего, в управлении переоденусь, - на ходу бросил Буров. Он спешил к машине.
* * *
В управлении его уже ждали. Ждали, надо отметить, терпеливо, пока он умывался и менял замызганную штормовку на костюм умеренной элегантности. Когда Буров вошел в кабинет, от его волос едко пахло дымом.
Он остановился, быстро обвел глазами собравшихся. Дорошин выглядел виноватым - хотя почему бы? Михеев тайно торжествовал. Банников явно уже имел какой-то заранее заготовленный план действий. Жаль только, что невыполнимый. Главный инженер Федотов… Вот кто Бурова терпеть не может. Как говорится, не сработались на сто процентов - сразу и без вариантов.
Буров решил начать первым. А потом пусть высказываются.
- Я только что с пожара.
- Кстати, у нас на объекте работает журналист из Москвы, - вставил Дорошин. - Не то чтобы я сильно беспокоился, как мы выглядим в глазах корреспондента, нас не это должно беспокоить, - но хотелось бы побольше положительных впечатлений.
- Да, журналист там был, - хмыкнул Буров. - В тапочках на босу ногу. Героически таскал ведра. Вникал в суть наших бытовых условий на полную, так сказать, катушку! Но я теперь меньше всего беспокоюсь о журналисте. И о Косыгине, кстати, тоже. Меня волнуют в первую очередь люди. Наши люди. Необходимо навести порядок в балочном поселке. В самое ближайшее время. Какие будут предложения? Высказывайтесь, товарищи.
К удивлению Бурова, первым слово взял не Банников, а главный инженер Федотов.
- Григорий Александрович, лично я считаю, что необходимо немедленно вылетать в Москву и просить о дополнительных лимитах на строительство домов для нефтяников. Пока будут балки - будем гореть.
- Что нам ответит Москва, полагаю, вы знаете? - сказал Буров, сердясь на Федотова за то, что тот прав. Пока будут балки - будут и пожары.
- Я догадываюсь, - с нажимом произнес Федотов. Обтер платком лысину. Видно было, что тема его сильно беспокоит. - Вы напрасно сдаетесь, не начав борьбы, товарищ Буров. Надо обивать пороги. Просить, настаивать. Снова и снова! Без этого - никак.
- Можно подумать, мы имеем дело с каким-то врагом, - резко произнес Буров. Ему было неприятно признаваться себе в том, что Федотов опять прав. - Нам выделили определенные лимиты. Нет возможности отнимать средства, стройматериалы и людей у других объектов. Мы не можем… не можем требовать, чтобы отобрали у кого-то и передали нам. Нам придется пользоваться тем, что мы уже имеем. В общем, так. Я, конечно, могу поселиться в приемной у министра, но толку с этого не будет. Точка.
- Согласен, - поднялся Дорошин. Федотов глянул на парторга с легким презрением: Дорошин всегда соглашается с Буровым. Друг за друга горой. Иногда - в ущерб принципам. - Я согласен с Григорием Александровичем, - с нажимом повторил Дорошин. Он явно догадывался о том, какие мысли посещают сейчас главного инженера. - Ситуация не из простых. Но справляться с ней предстоит собственными силами.
- Может, поставим пожарную каланчу? - предложил Михеев. Непонятно было, всерьез он советует или насмехается.
- Это вариант, Василий Игнатич! - подхватил Дорошин. - А вы, Анатолий Викторович, - повернулся он к Банникову, - проведите среди жителей дополнительные беседы по технике безопасности.
- Да говорили уже, толку нет, - отмахнулся Банников. Не верил он в пользу душеспасительных бесед.
- Что же, замкнутый круг у нас получается? - всплеснул руками Дорошин.
- Необходимо настрого запретить пользоваться приборами с открытой спиралью, - резко сказал Буров. - Проверить проводку. Плохую - заменить. Мер должно быть несколько, но все радикальные и решительные. Тогда порвется и замкнутый круг. Хотя все это, конечно, до поры до времени. Необходимо переходить к капитальному строительству.
- Где мне взять свободных электриков? - всполошился Федотов. - Вам легко распоряжаться - заменить плохую проводку, а как я это на практике буду осуществлять? Да что электрики! Кабель где взять? Это не целевое расходование.
- Готовьте приказ, я подпишу, - сказал Буров. - Все, товарищи. Совещание окончено. Отдыхайте. Надо иногда и отдыхать…
* * *
Буров пришел домой ближе к полуночи. Галина уже перестала его ждать. Марта давно ушла. Галина читала взятую в библиотеке книгу. Когда хлопнула входная дверь, она даже не подняла головы.
Донесся запах дыма, табака, пота. Она криво улыбнулась. Вот и вернулся. Кормилец, муж. Она отложила книгу, направилась к плите - разогревать давно остывший обед.
Буров долго, с остервенением умывался. Вышел в свежей рубашке, с сырыми волосами.
- Галя, меня могут снять с работы, - сказал он вместо приветствия.
- Скорей бы! - сорвалось у Галины.
Он остановился посреди комнаты, уставился на нее с удивлением. И потому, что он так смотрел на нее - как будто впервые увидел, - она не выдержала.
- Да-да, не надо так на меня смотреть! - выкрикнула Галина. Слезы опять потекли из ее глаз, губы задрожали. - Удивлен, да? Работа, работа, работа! Только о ней и слышу - о твоей работе! А о нашей семье, Гриша, ты поговорить не хочешь?
- О чем? - удивился Григорий Александрович.
Он абсолютно не понимал, что происходит. До сих пор свято был уверен в одном: Галина - всегда на его стороне. Весь мир может гореть огнем, все могут обратиться против него, но Галя, верный соратник и друг, всегда останется рядом, поддержит, поймет, не подведет. О том, что в душе у Галины накапливается обида, о том, что она долго, терпеливо, тайно страдает, об этом Буров и помыслить не мог. Они ведь вместе! Они плечом к плечу работают ради блага всех людей! Какие могут быть страдания? И как она вообще может в чем-то сомневаться?
- По-моему, с семьей у нас все в порядке, - осторожно заметил Буров. - Что-то случилось?
Он подумал о ее здоровье, о возможной беременности.
Но Галина мгновенно разрушила эти предположения.
- А разве нет? - резко возразила она. - У нас ведь давно с тобой нет никакой семьи, Гриша. Одна только видимость.
- Галя, успокойся, - сказал Буров. - Ты, наверное, устала сегодня.
- Замолчать? - повысила голос Галина. - Опять? Так и будем с тобой молчать, делать вид, будто все в порядке?
- Так а что не в порядке-то? - удивился Буров, принимаясь за обед. Он почти успокоился. Галина бушует по какому-то женскому поводу, это пройдет. Все женатые мужики время от времени попадают под град женских упреков. И это всегда проходит само собой.
- Значит, нет проблемы? - настаивала Галина.
Буров жадно набросился на суп. Он изголодался за сегодняшний день. Времени даже перекусить не было совершенно.
- Да о каких проблемах ты говоришь? - с набитым ртом переспросил он. - Нормальная у нас семья. Может, не самая лучшая, не образцово там показательная. Но нормальная. Не самая худшая. Галина, ты раздуваешь скандал на пустом месте, просто от скуки. А у меня серьезные проблемы на производстве. И до сих пор нет первой нефти…
- Нефть! - закричала Галина, теряя остатки самообладания. - Нефть! Нефть! Мы уже десять лет говорим с тобой только о нефти! Когда ты был буровым мастером, мы хотя бы виделись… изредка. Когда ты стал начальником… Я надеялась, что начнется наконец оседлая жизнь. А что получилось?
- Не сгущай краски…
- А я и не сгущаю. Не требуется ничего сгущать. Ты ночуешь теперь в кабинете, и жена твоя - буровая вышка.
Буров уронил ложку.
- Так. Проблемы на работе. Проблемы в семье. Ты права, Галина. Это во мне все дело!
Он встал, отодвинул тарелку и отправился спать.
- Я в Москву уезжаю, - сказала Галина, глядя на захлопнувшуюся дверь. - К маме!
- Делай что хочешь, - послышалось из-за двери.
Усталый, тяжелый голос. Галина прислушалась - не скажет ли Буров еще что-нибудь. Но до нее почти сразу же донесся храп. Муж провалился в сон.
- Поговорили, - прошептала Галина. - Что ж, если так… Если все так оборачивается… Может, оно и к лучшему.