Моя очередь подошла через десять минут. Я вошел и увидел двух женщин-врачей. Они сидели за одним большим столом с двух противоположных сторон. Одна из них, та, что была с белой повязкой на лице, показала на стул. Я сел. В кабинете ощущался запах спирта. Женщина перебирала какие-то стекляшки и колбочки, которые стояли перед ней в деревянном ящичке.
- Давай руку, - наконец сказала она.
Я протянул ей руку, она начала смазывать кончик безымянного пальца спиртом. Я отвернулся и стал глядеть в другой угол кабинета. На миг задержал дыхание, и в этот момент почувствовал, как кольнуло палец. Я незаметно сделал глубокий выдох. Мне захотелось, чтобы это все поскорей кончилось.
- Что-то кровь плохо идет, - сказала врач. - Расслабь палец.
Я попытался расслабиться. Посмотрел на свою руку. Она показалась мне какой-то неживой.
- Скоро? - тихо спросил я.
- Сейчас, еще чуть-чуть.
Я почувствовал, что мой лоб вспотел. Осторожно смахнув левой рукой пот, я вновь взглянул на свою правую руку. Врач все давила палец, кровь маленькими капельками стекала в колбочку. Я следил за ее движениями, постепенно погружаясь в какой-то сон.
- Вот, совсем другое дело, - откуда-то издалека донесся голос женщины. - Все нормально?
Я не ответил, потому что в этот момент начал сваливаться набок. Врач успела меня подхватить, другая - вскочила из-за стола и тоже бросилась ко мне. Но этого я уже не видел.
Я очнулся в незнакомом помещении. Это была небольшая комната с окном, выходящим на бор, и двумя кроватями, на одной из которых лежал я. Пахло чистотой и таблетками. Я вспомнил, что произошло. И только тут заметил находящегося в комнате человека. Это была женщина лет 35, одетая в белый халат.
- Очнулся? Как себя чувствуешь? - спросила она, присев на край кровати.
Я пожал плечами. Во рту было сухо, ощущалась легкая головная боль.
- А где я? - спросил я.
- В изоляторе.
Женщина потрогала мой лоб, затем достала из кармана халата градусник. Сбросив температуру, она сунула градусник мне под мышку.
- И напугал же ты всех. Почему не сказал, что крови боишься? - спросила она.
- Я не боюсь.
- Ладно. Кушать хочешь?
Я кивнул. Она вышла и вскоре принесла на подносе завтрак. Поставив поднос на стол, посмотрела градусник.
- Тридцать шесть ровно, - сказала женщина. - Ты ослаб. Как поешь - попробуй поспать.
Она вышла, я медленно поднялся с кровати и сел за стол. Голова кружилась, я взял ложку и начал есть манную кашу. Не доев каши, принялся за бутерброд, потом попил чай. Вернувшись на кровать, я попытался заснуть - не получилось. Головная боль все не проходила. Через полчаса меня вырвало.
Когда зашла врач, я лежал с закрытыми глазами, уткнувшись в стенку. После того как в комнате убрались, женщина, вновь сев на край кровати, осторожно повернула меня к себе и спросила:
- Живот болит?
- Чуть-чуть, - тихо сказал я.
Она покачала головой, вышла и принесла мне таблетку.
- Выпей.
Я съел таблетку, запил водой и лег обратно. Через три часа принесли обед. Я поел совсем немного, но меня снова вырвало. Живот разболелся еще сильней.
- У тебя аппендицит был? - спросила меня вечером врач.
За открытым окном сгустились сумерки, сосновый бор стих. Мне казалось, что я в изоляторе нахожусь уже целую вечность.
- Нет, не был, - ответил я. - А что?
Слово "аппендицит" мне не понравилось.
- А что? - вновь спросил я, не дождавшись ответа.
- Ничего, - сказала женщина. - Спи.
Той ночью у меня поднялась температура.
Весь следующий день я провалялся в постели. Иногда вяло думал о родителях. "Забрали бы, что ли. Хотя вряд ли они знают". Было все равно. Болела голова, болел живот, болело все тело. Я ничего не ел, только иногда глотал принесенные врачом таблетки. Заснуть нормально не удавалось - лишь временами я впадал в какое-то забытье. Сны были похожи на обморок - вокруг меня парили причудливые образы. Пару раз тошнило, но отрыгивать было нечем - я, словно рыба на берегу, лишь беззвучно открывал и закрывал рот. Врач периодически делала компресс, я с безразличным видом выполнял ее указания. За окном светило яркое солнце, а мне хотелось умереть.
Но на третий день стало лучше. Я проснулся в девятом часу, чувствуя себя заметно бодрее. В окно дул приятный ветерок, солнечные лучи полосами рассекали белое одеяло. Голова не кружилась, взор был ясен. Живот не болел, а лишь регулярно издавал урчание - я ощущал ужасный голод. В теле была слабость.
Полежав минут пять, я приподнялся на локтях - с трудом. Хотел позвать врача, но мой голос прозвучал на удивление тихо. Попробовал еще раз - тот же результат. Я лег обратно. Через десять минут врач пришла сама.
- Ну, как? Тебе лучше? Живот болит? - спросила она.
- Лучше. Ничего не болит, только слабость какая-то, - сказал я.
- Так и должно быть. Давай температуру померим.
Она засунула под мышку мне градусник. Мой живот вновь заурчал.
- Кушать хочет, - улыбнулась врач. - Сейчас поесть принесу.
Завтрак я съел разом. Настроение улучшилось. Врач посмотрела градусник:
- Тридцать шесть и четыре. Хорошо.
- А я сегодня вернусь обратно в свой отряд? - спросил я.
- Нет. Рано еще. Побудешь у нас еще денек.
Она вышла, я вздохнул. Еще один день. Чем бы его занять? Надо попросить, чтобы книжку какую-нибудь принесли.
Я только что отобедал, когда за дверью услышал вместе с голосом врача голос какой-то девочки. Прежде чем я понял, что это Таня, она зашла в палату. Меньше всего я ожидал увидеть ее здесь.
Она подбежала к окну, глянула, воскликнула "Ух, какой красивый вид!", и повернулась ко мне:
- Слушай, я тебя второй день ищу. Ребята из палаты сказали, что ты в изоляторе. Я "Маленького принца" принесла.
Она присела на стул, сдвинула на столе поднос и положила рядом книжку. Мельком взглянула на то, что стояло на подносе.
- Сегодня борщ вкусный был, правда? - сказала Таня.
Я кивнул.
- А вот второе не очень. Не люблю селедку. Пока все эти косточки отделишь - с ума сойдешь. Ты как к селедке относишься? - спросила она.
Я пожал плечами. Я лежал на кровати под одеялом, думая о том, что на мне ужасная майка.
- Ты чего молчишь? - спросила Таня. - Мне сказали, что ты в обморок упал. Это правда?
Я вновь кивнул.
- А сложно сказать "да"? - спросила Таня. - Странный ты. И почему плечами пожимаешь, а не говоришь "не знаю"?
Я пожал плечами. Таня засмеялась. Встала, еще раз посмотрела в окно и сказала:
- Ладно, пойду. Тебе, наверно, отдыхать надо. А "Маленький принц" мне понравился.
Она подошла к двери, обернулась.
- У тебя неправильно челка зачесана, - сказал наконец я.
- Что? - Таня удивленно посмотрела на меня.
- Ты обычно налево ее зачесываешь. Так красивей.
Таня глянула в зеркало, которое висело рядом с дверью.
- Ишь, какой наблюдательный! А сейчас значит некрасиво?
- Красиво. Но когда налево - намного лучше смотрится.
- Как интересно. Никогда об этом не думала.
Она все глядела в зеркало, зная, что я на нее смотрю.
- Ну-ка, скажи обо мне еще что-нибудь, - Таня обернулась.
Я снова подумал о своей майке. И зачем я ее надел?
- У тебя красивые руки, - после некоторой паузы сказал я. - Мне кажется, ты умеешь играть на пианино.
- Неа, не угадал. Если только на нервах. Но за комплимент - спасибо.
Таня отошла от зеркала, озорно посмотрела на меня:
- Тоже мне Шерлок Холмс. Ты что, в лагере следишь за мной?
- Нет, - сказал я и почувствовал, что краснею.
- Ладно, мне на "тихий час" пора. - Она вновь оказалась у двери. - Ты в шашки играешь?
- Немного.
- Я после полдника забегу. Сыграем пару партий.
Я кивнул. Таня улыбнулась и вышла.
Таня пришла, как и обещала, после полдника. В руках она держала коробку с шашками и доску. Села на стул и шумно выдохнула:
- Уф, ну и жара на улице. Ненавижу "тихие часы". Лежишь в душной палате, потеешь. Ужас.
Таня положила доску на стол и стала раскладывать шашки, продолжая рассказывать:
- У вожатых в комнате аж два вентилятора стоит. Я Вадика попросила к нам в палату один поставить, так он не дал. Жмот. Говорит: "Ты, Танюш, сама лучше к нам перебирайся". И ухмыляется, идиот.
Я молча слушал. Разложив шашки, Таня взглянула на тумбочку. Там лежал "Маленький принц".
- Еще не начинал? - спросила она.
- Уже прочитал.
- Так быстро? Во время "тихого часа"?
Я кивнул.
- Ну, как тебе? Понравилось?
- Да, - ответил я и добавил. - "Зорко одно лишь сердце. Главного глазами не увидишь". Очень правильные слова.
- Ага. А мне еще понравилось "Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил". Я раньше эту фразу слышала, но не знала, что она из этой книги.
Таня уже сделала первый ход и смотрела на меня. Я же думал о том, что для того чтобы сделать ответный ход, мне придется встать с кровати. Встать я был в состоянии, но проблема была в том, что на мне, кроме трусов, ничего не было. Таня поняла затруднительность моего положения.
- Извини. Сразу не сообразила.
Она перетащила доску с шашками мне на кровать. Я сделал свой ход.
- Ты, наверно, читать очень любишь?
- Да. Люблю.
- Я так и думала. Все время вижу - ты либо заходишь в библиотеку, либо выходишь из нее. А еще тетя Лена говорит - "очень умный и начитанный мальчик".