Скоро уходить. Инга села прямо, оперлась подбородком на руки и разглядывала зал, полный усталых от отдыха людей. Наслаждаясь тем, что она сейчас - часть их, будто приехала тоже, будто в отпуске, на курорте. Оказывается, это здорово - отдыхать вот так.
А вернулся Петр не один. И ее спокойное счастье, съеживаясь, уползло куда-то за локоть, потерялось, испуганное возгласами и громким смехом.
- Петруша, мужик! - орал лысый потный дядька, хлопая Петра по плечу и тряся в воздухе ладонью, - ничего себе, наплавал плечищи, я себе лапу чуть не отбил! Ты чего тут? Ты ж вроде на юбэка собирался пожить? Пасторали, то се, невинные пастушки среди кипарисов и елок? Ирка, зови подавалу, сейчас мы это дело отметим, ну кто б подумал-то, встретиться посреди диких скал, а?
Тут же стояла Ирка - длинная и плотная, как кухонный шкафчик-колонка, с непонятного цвета волосами, сползающими по широким плечам. Усмехнулась Петру и тут же перевела взгляд на Ингу.
- Познакомишь, Пит?
Подошла и уселась рядом, кладя на стол голый локоть, повернулась, разглядывая Ингу почти вплотную.
- Рыбки тушеной, кефалечка у вас, - распоряжался за ее спиной крикун, время от времени взвизгивая свои "петруши", - шампанского бутылку, надо встречу обмыть, а? И коньячку, крымского, а как же. Как это не будешь? Что значит, не будешь?
Голос его повышался, заглушая тихую музыку. И снова стихал, уходя в деловитое бормотание:
- Фруктиков, что там у вас. Хлебушка, а что насчет мяска? Ирка, ты будешь по-крестьянски мясо? Помнишь, мы тут жрали, вполне съедобельное. Ну давай, брат, садись, рассказывай. Помнишь, как во студенчестве присказка была - заходи, раздевайся, ложись, рассказывай!
И захохотал, все так же с подвизгиванием.
- Не обращай внимания, - сказала Ирка, закончив осмотр, и откидываясь на спинку, закрыла обведенные черной линией маленькие глаза, - Вадик - вечное трепло, как говоришь тебя зовут?
- Это Инга, - сказал над их головами Петр, уселся напротив, сдвигая на край стола пустые тарелки с недоеденным хлебом, - девушка Инга из поселка Лесного, под Судаком, и если ты, Вадя, будешь плоско шутить, я тебя на дуэль вызову.
- Хо-хо, - с готовностью согласился Вадя, бросил на стол крупные руки с белыми пальцами, - рискни здоровьем, подорванным портвешком. На чем будем драться? На вилках или на ложках?
- Драться не будем, - рассмеялся Петр, подхватывая шуточки, - я тебя сразу прирежу, пластмассовым ножичком.
Вадя нагнулся над столом, старательно вытягивая к Инге толстую шею, стал похож на большую нескладную черепаху.
- Не обращайте внимания, девушка Инга из поселка Лесного, этот бородатый тип всегда был пошляком. Не то, что я - скромник.
Инга скованно улыбнулась, с тоской глядя на бесчисленные, как ей показалось, тарелки, что ставил и ставил на стол официант.
- Вадя, не трогай девочку, - Петр посмотрел на часы и поднял бокал с шампанским, - ну за встречу, да нам пора уже.
- Как это пора? - загремел Вадя и воздвигся, обходя стол, навис, протягивая над Иркиным плечом руку, - а потанцевать девушек? Инга, разрешите…
- Обойдешься, - сказал Петр и, поманив девочку, подхватил ее, когда она выбралась, держа длинный подол вспотевшими пальцами, - я ее сам потанцую.
Топчась в центре зала и сжимая ей руку, проговорил вполголоса сокрушенно:
- Слушай. На часок еще придется остаться. Вадя мастерскими заведует в фонде, у него мое заявление лежит, полгода уже. Посидим, я немножко с ним выпью. И сразу машину возьмем, отсюда прямо. Приедем ночью, ну скажешь бабушке - сломались по дороге. Не поймет, что ли…
- Петр. Я не могу. Я же говорила. И ей обещала, к одиннадцати дома.
- Да ладно тебе. У меня судьба решается. Бабушка, я так понял, у тебя умница, ну хочешь, позвоним ей отсюда?
Инга подумала о телефоне в доме Ситниковых, тетя Валя будет стоять рядом и сторожить ухо, жарко слушая Вивины короткие слова.
- Не надо звонить. Но ты обещаешь, всего час?
- Конечно, Инга, девочка! Ну, не печалуйся. А хочешь, я бороду сбрею? Завтра же. Для тебя.
Она подняла к Петру лицо и засмеялась. Прижимаясь, поднялась на цыпочки:
- Я тебя люблю. И с бородой тоже. Ты как сам захочешь, так и сделай.
- Решено! Значит, сегодня - проводы бороды! Секретные…
Вадя, откидываясь от Ирки, захлопал одобрительно:
- Во! Приятно смотреть на счастливую пару! За это и выпьем!
Ирка снова загородила девочку от ресторана, будто загоняя в угол, подала ей бокал, внимательно глядя своими обведенными глазами:
- Давай. За Петра. Мы с ним учились вместе. Я, Вадя и жена Петькина. Они развелись три года назад.
И сделав паузу, все так же держа Ингино сперва потускневшее, а после обрадованное лицо глазами, добавила:
- Потом еще два раза сходились. Цирк, короче, сплошной у них с Натальей. Ну что, чин-чин?
- Чин-чин, - механически ответила Инга и опрокинула в себя шампанское.
Время рвалось и перемешивалось, сталкиваясь кусками и обрывками. Вадя, орущий тосты и размахивающий фужером. Ирка, смеется, тыкая в пепельницу сломанную сигарету, а та уже полна почему-то. Петр, обнимает Вадю за толстые плечи и что-то горячо ему толкует. В руках Инги новый фужер, и она уже почти пьет, но рука Петра выдергивает его и на зеленом платье, на коленках, расплывается темное пятно.
Вдруг за их столом еще какие-то люди и вдруг они все поют, и почему-то машут бокалами, показывая на Ингу, а она встает и, прижимая к груди вилку, раскланивается, смеясь.
- Ребенку не наливать! - грозно командует Петр, и снова отбирая у нее фужер, выпивает его сам, ставит на стол - пустой, - выпила один, и хватит!
Один, думает Инга, собирая в горсть рваные от усталости и напряжения мысли. И, правда, всего один, конечно, очень большой, как тот стакан с соком, но все равно ведь - всего один. Как маленькая…
Ей ужасно приятно, что Петр следит, чтоб не пила. Но страшно, уже выпил сам, а она не подумала и вот испугалась сейчас - а вдруг он напьется, что тогда? У нее нет денег. Только сумка с нарисованным котом и тот вылинял. От усталости кружится голова.
Внезапно становится тихо. Нет никого, только Ирка рядом, потянувшись, перебирает темные волосы Инги и говорит укоризненно:
- И зря ты их так постригла. Смотри, если забрать высоко и тут заколоть, сразу выглядишь совсем молоденькой, лет семнадцать, не больше. Тебе сколько лет?
- Шестнадцать, - отвечает Инга, - в июле исполнилось.
Волосы снова упали на скулы. Ирка встала, ухватываясь за край стола, и мрачно оглядев собеседницу, вдруг исчезла среди снующих и танцующих людей.
Инга обвела усталыми глазами разоренный стол. Что ж они никак не уедут отсюда? Бутылки пусты. Только одинокий фужер просвечивает догорающей свечкой. В нем суетливо бегут мелкие пузырьки. Надо его выпить, решила она, и тогда можно сказать им всем - извините, нам пора. Если он не умеет, она скажет сама. Вот только выпьет, чтоб совсем на столе было пусто. А еще чтоб эта Ирка не смотрела, как на младенца. И чего у нее такие некрасивые глаза, зачем их рисовать таким черным?
Морщась, она выглотала кислое шампанское. Стукнула фужер об стол и встала, оглядываясь. Покачнулась. Сердце сильно колотилось, в голове крутилась бесконечная лента дороги, которую еще надо проехать, чтобы вернуться к Виве. Она повела глазами, разыскивая светлый проем входа. И испугалась - в прямоугольник толкался электрический свет фонаря.
Вылезла из-за стола и пошла, обходя танцующих, медленно, чтоб не подламывались на каблуках уставшие ноги.
В холле стояла тишина, было пусто, из туалета, отрезая дверью шум воды, выскочили две барышни и тут же исчезли в зале.
Инга прошла мимо большого зеркала на стене. Испугалась проплывающей там тени - женщина в зеленом платье, с темными волосами и смуглым лицом. И глаза, горят как у кошки.
Услышав голоса, встала, держась за спинку подвернувшегося стула. За небольшой полуоткрытой дверью, через свет другого фонаря вился сигаретный дымок. Иркин голос сказал со злостью:
- Ты слушаешь, черт, да ты слушаешь меня? Сесть хочешь? Притащил в кабак соплячку, школьницу. Ты блин столичный художник, у тебя выставки. Тебе нужен скандал? Тоже мне, Франсуа Вийон.
- При чем тут Вийон, Ирочка? Он поэт. А Инга чудесная девочка. Как… как родник. Может быть, я… через нее… а у тебя такие мысли!
- Какие вы, такие и мысли! Козлы вы, Каменев, и ты и Вадя твой. Морочишь голову девчонке, что твоей дочки ровесница. Кстати, что там Наташа с Лилей, как они?
- Прекрасно Наташа. Снова вернулась. И я очень надеюсь, что ее выкрутасы уже позади. Да хватит меня пилить уже!
Инга повернулась и ушла. Не стала заходить в зал, прошла мимо, к другой двери. Там, на асфальтовом пятачке разворачиваются машины и автобусы, стоят таксисты. Надо попроситься и поехать к Виве. Уже очень поздно. И она тут совсем одна. Потому что у него, оказывается, Наташа и Лилька. И ему с ними вполне прекрасно… а когда она приедет, то Вива заплатит водителю.
Шла, между пустых автобусов, к стайке облитых электрическим светом машин на краю черноты. Стараясь не думать о том, что, наверное, уже полночь, а еще ехать и ехать. Наклонилась к полуоткрытому окну жигуленка.
- Извините. Мне в Лесное, вы отвезете?
Дремлющий шофер открыл глаза, осмотрел испуганное лицо.
- Деньги покажь.
- Я… я заплачу, когда вы…
- Нет, - глаза снова закрылись, руки сложились на коленях.
- Извините…
Инга выпрямилась, смахивая рукой слезу со щеки. Губы кривились. Нерешительно шагнула дальше.
- Опаньки, - произнес за спиной ленивый голос, - опаньки, какие жопаньки! Эй! Эй, я кому сказал?