Вокруг было громко и становилось все громче. Очень много людей, бегают дети, и галька не успевает высыхать, от воды, принесенной на босых ногах. Инга никогда тут не загорала и не купалась, а сейчас сидит, караулит.
"Я просто смотрю" попыталась оправдаться перед собой. Но поняла сердито - вовсе не просто. Ну, уехала мини-блондинка к своему бизнесмену. А других вон полный пляж и полное море. И все красивые такие. Рядом с ней, на чудом расчищенном от тел клочке песка бегают, взвиваясь, прыгают за мячом, ударяют звонко и так же звонко смеются. Вдруг он захочет сюда, играть в волейбол, и что ей тогда - уползать ящерицей? Или подскочить и тоже махать руками, ловя мяч?
Из-за сложения Ингу вечно принимали за спортсменку, спрашивали, в какую секцию ходит, чем занимается. И она злилась. Быстрая, она была неловкой, часто что-то роняла, задевая локтем, а на коленках вечно цвели синяки - ушибалась, когда резко сворачивала на ходу. Хорошо под загаром не видны.
Петр встал. Кому-то рядом засмеялся. Инга вжала подбородок в колени, одновременно кося глазами вверх, так что лоб собрался морщинами. И подняла голову, сбивая бейсболку на затылок. Ну, все, досиделась. Идет к воде, а рядом снова такая - тонкая, худенькая, высокая. Ноги поднимает, как цапля, смеется, касаясь мужского локтя. И что делать Инге?
Провожая взглядом две черные на серебре воды фигуры, она разлепилась, наконец, вытирая ладонями мокрый живот и грудь. Дикая совсем жара. Все купаются, одна она сидит пнем. Партизанка…
Встала, подхватывая коврик, сунула его в полотняную сумку с мультяшным выгоревшим котом на боку. Туда же отправила шлепки, чтоб не тащить в руке. И уже не оглядываясь на черные головы, что потерялись среди множества таких же черных голов, пошла между лежащих к набережной.
И пусть, думала, кусая губы. Да и черт с ним, и пусть, ну его. Козел. И еще старый. Мать сказала - сорок. Наверное, и правда сорок. Может даже сорок пять, у него борода. Пусть плещется со своими русалками. Зато Инга знает такое место, где нет никого. И никогда не было, от начала веков. Она ему хотела подарить это место. Но если не надо, то и фиг с ним.
- Эй, Михайлова!
Возглас проскочил мимо ушей, кажется, повторился. Инга оглянулась, сказала с сердцем:
- Слушай, отстань. Понял? Плевала я на все, и на тебя тоже. Пойду и убьюсь.
- Дура, что ли? - Горчик пошел рядом, расталкивая горячих прохожих.
Она не смотрела на него, сузив глаза, только краем видела, как мерно движется коричневое колено и иногда мелькает острый локоть.
- Топиться будешь? - деловито спросил Горчик, шаркая сандалетами.
- Я? Дурак, что ли?
- Сама сказала. Убьюсь.
- А… Да я так. Серега, уйди, правда, не могу я сейчас, разговоры эти.
- Ага. Ответь только.
Она подвела глаза. Дернула плечом с качающейся сумкой.
- Точно не убьешься?
- Нет.
- Ладно. Понял. А куда идешь?
- Не скажу.
Он хмыкнул, поддал ногой легкий стульчик, отбежавший от столиков летнего ресторанчика.
- А как же правда?
- А я вру, что ли? Просто не скажу и все.
- Ну и…
Инга совсем собралась накричать на него, чтоб отстал со своими вопросами, но не успела. И он не успел договорить. Из-за столика вскочила одна из таких, тонкая, в леопардовом крошечном бикини, с черными волосами из-под нарядной кепки в стразиках.
- Сережа! А я ищу тебя, ищу! Ты ж обещал на скалы?
Схватила Горчика за руку и потащила куда-то, на ходу весело упрекая и маша кому-то рукой. Тот оглянулся, худой, с мокрыми светлыми волосами, зачесанными назад со лба, свободной рукой помахал Инге, будто извиняясь. И ушел, скрылся в горячей раздетой толпе.
- Вот и отлично, - прошептала она, прибавляя шагу. На сердце стало еще паршивее. Весь мир, показалось ей, состоит из прекрасных болтушек в бикини, тонких, высоких и длинноногих. Идут сомкнутыми рядами, надвигаясь на Ингу, а она стоит одна-одинешенька, толстая корова с квадратным лицом. В дешевом купальнике, ухваченном по случаю в спортмагазине, сто лет назад.
За скалой было почти безлюдно. Небольшая бухта острилась сброшенными в воду камнями и обломками скал, пляжа не было и потому только несколько рыбаков торчали на камнях ближнего к цивильной бухте края.
По верхней тропинке Инга обошла каменные россыпи. Углубилась в небольшую рощицу можжевельника, и вышла еще дальше. Тут вниз вела еле заметная тропа, и кончалась у бока скалы, выкатившей в море острые края. Вроде бы тупик. Не сойти в воду, чтоб выкупаться. Но Инга знала, если взобраться на скалу, то с другой стороны, переходя с уступа на уступ, можно спуститься к самой воде. С площадочки размером с табуретку.
Так и сделала. Передохнув, оставила на площадке сумку. И, осторожно нащупывая ступнями подводные валуны, затянутые скользкой травой, повалилась в свежую воду, застонав от удовольствия. Наплававшись, вылезла обратно. Расправив коврик, села, глядя, как сверкает бесчисленными солнцами плавная штилевая рябь.
Это был не весь секрет. Мало ли среди каменных осыпей и нагромождений тайных тропиночек к свежей воде. Нет. У Инги был еще один, настоящий. И о нем не знал никто. Кроме нее самой. Надо обсохнуть и заново согреться, решила она. И если одна, так одна. Сумку спрячу. И поплыву. Пока не пришел вечерний бриз, гоня волну.
- Прекрасный вид, - сказал за спиной знакомый голос.
Инга медленно повернулась, изгибая плечи и вывертывая шею, чтоб снизу увидеть - стоит на макушке скалы, черный отсюда, но - он. Его широкие плечи, его такая знакомая фигура. И голос - его.
Время замедлилось и одновременно ускорилось, зашоркало боками, стираясь о встречный ход, будто два поезда идут рядом по параллельным рельсам, которые неумолимо сдвигаются и скоро станут одним, но перед тем сотрут себя до пустоты.
Она еще не успела привыкнуть к мысли, что, вот он, пришел, заговорил, крался следом, держал ее глазами за спину (черт, смотрел, как я тут корячусь, перелезая), а он уже маячил совсем близко, неловко сгибаясь на острых камнях, дышал тяжело (я его слышу, это он дышит тут, совсем рядом) и смеялся, взмахивая рукой…
- Какой у тебя тут насест. Только одно место в партере?
- Что? (дура, дура непонятливая, да ответь же что-нибудь умное…)
- Позволишь, я тут рядом присяду? - спустил ногу и осторожно к ней вторую, коснулся ее плеча, балансируя на краешке площадки.
Инга подвинулась, сжимаясь. Кивнула, не имея сил ответить.
(сбоку глядит, а профиль, у меня…)
Но и повернуться не смогла. Его лицо было совсем рядом. И локоть касался ее колена, когда уселся, наконец, и выдохнул.
- Уф. Думал, сорвусь в воду, пока спускался. Ты не против, что я тут?
- Я?
Она горячо покраснела. И в панике думала, ну вот, теперь - помидор помидором.
- Тебя ведь Инна зовут?
- Я просто так, - хрипло ответила она, - я не подглядывала. Правда. Тут рядом все. Я мимо… случайно…
- Что? - на этот раз удивился он. Уточнил, укладывая подбородок на колено, - ты приносила Тоне рыбу, помнишь?
Инга замолчала, мучаясь новым стыдом. Он не знал. Не понял, что она за ним ходила, как привязанная. И говорит сейчас только о том, что они соседи. Ей захотелось срочно вернуться на минуту назад, убить свои дурацкие слова и вместо них сказать другие. Ну что же ты, медленная улитка, ну, про вид прекрасный или еще…
- Инга. Зовут.
- О! Чудесное имя. А меня Петр. Ты, наверное, это знаешь.
Она снова кивнула. От него нестерпимо хорошо пахло. Морской водой, просоленной кожей, намокшими и высушенными солнцем чистыми волосами. Господи, какой он прекрасный.
- Я собирался уходить. Мне это пляж уже поперек горла, там вечно толпа. Увидел тебя, с этим твоим мушкетером, думал, вот хорошо, как раз спрошу, куда тут можно еще прогуляться. Думал, ты же наверняка тут все знаешь. Но вы разговаривали, и я просто пошел следом…
Он развел руки, коснувшись ее колена ладонью, засмеялся немного смущенно. Мол, ну вот, повел себя, как мальчишка.
- А я и хотела. Хотела вам показать, только боялась, думала, вдруг не нужно.
- Мне? - не удивился, принимая, как должное, кивнул, - да, спасибо, тут прекрасно. Жаль, этюдник я сюда не дотащу. Ну, насмотрюсь и зимой обязательно напишу это вот - кусок скалы, солнце, девочку на краю вод. Смуглую девочку с темными волосами. Будет очень хорошо.
- Нет.
- Нет? - теперь удивление в голосе было настоящим, - как нет, ты не хочешь? А все обычно просят.
- Я не это хотела. Есть еще.
Она, наконец, решилась и повернула к нему лицо. Захотелось зажмуриться, так близко он сидел, так рядом были губы и красивый нос, глаза, серые и веселые под спутанными темными волосами. Но раз взялась…
- Если вы не забоитесь, я вам покажу еще. Только туда надо плыть. Я сумку тут спрячу. И ваш пакет. Но только если хотите. Плыть надо сейчас, потому что потом может подняться ветер, и мы не сумеем попасть внутрь. Ну… если хотите, конечно.
Нашарив рукой сложенный пакет с кошельком и ключами, он подал ей, внимательно глядя в суровое лицо.
- И не боюсь, и хочу, и конечно. Командуй, Инга. Приказывай.
Отваливая камень, прикрывающий неглубокую дыру, она запихала туда вещи, снова закрыла тайник. Неловко поглядев, как он шутовски топчется, вытягивая руки по швам, в ожидании приказаний, спустилась вниз, к воде. И отплывая на пару метров, сказала:
- Все. Вы вдоль стены сможете сто метров, или побольше проплыть? Там до дна не достать.
И крикнула, увидев, как приготовился прыгать:
- Нет! Не смей!
- Что?
Был бы Горчик, подумала быстро, уже б орала ему - дурак, что ли? Но Горчик не стал бы…