- Просто аккуратно отрезать все лишнее, - продолжала Мэри-Энн. - Тогда и соседей предупреждать не придется.
- А знаешь, что еще надо сделать? - предложила Сара, удачно передразнивая ее безаппеляционный тон. - Надо прибить отрезанный пенис над входом в школу, чтобы другим извращенцам неповадно было.
Оценив сарказм, Тереза и Шерил вежливо хихикнули, а Мэри-Энн смерила Сару ледяным взглядом:
- Думаешь, это очень смешно?
- Нет, просто не могу поверить, что ты действительно хочешь кастрировать человека за непристойное обнажение.
- Хочу, если это необходимо для безопасности моих детей. А кроме того, он, вероятно, еще и убийца.
- Он всего лишь подозреваемый. А значит, считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана.
- Его вина уже была доказана. И он сидел за это в тюрьме, - напомнила Мэри-Энн.
- Ну и что? Он отсидел весь срок и загладил свою вину перед обществом.
Сара сама удивлялась упорству, с которым отстаивает совершенно чуждую ей юридически-казуистическую точку зрения. Когда-то в колледже она была самой горячей сторонницей Андреа Дворкин и Катрин Маккинон, участвовала в начатой ими непримиримой войне с порнографией и насилием и даже написала заслуживший одобрение соратниц реферат на тему "Нормализация ненормального: патриархат и сексуальное насилие в семье". Если бы тогда ее наставницам пришло в голову предложить кастрацию как метод борьбы с неисправимыми насильниками, Сара, разумеется, поддержала бы их с энтузиазмом. Но Мэри-Энн раздражала ее до такой степени, что если бы та вдруг высказалась в защиту гуманного отношения к детям и животным, то Сара скорее всего тут же начала бы отстаивать необходимость жестокости.
В сущности, ее выводили из себя не столько сами суждения Мэри-Энн, сколько невыносимое самодовольство, с которым они высказывались. В каждом произнесенном ею слове сквозила высокомерная уверенность женщины, твердо знающей, что она сумела добиться всего самого лучшего в этом лучшем из миров.
"Ну и чего ты добилась? - хотелось спросить Саре. - Вот этой отстойной детской площадки? Машины размером с паровоз? Дурацких шортов из лайкры? Секса раз в неделю и строго по расписанию? Двух благовоспитанных детишек, которые съеживаются каждый раз, когда ты к ним обращаешься?"
- Чик-чик, - Мэри-Энн сделала соответствующий жест указательным и средним пальцами, - и нет проблемы.
- А в некоторых странах отсекают руки людям, которые воруют из магазинов, - заметила Сара. - Может, нам тоже стоит это попробовать?
- Ну, воровать-то после этого наверняка станут меньше, - пожала плечами Мэри-Энн и заслужила одобрительный смех Терезы и Шерил.
Сара не питала иллюзий по поводу того, кто стал победителем в споре, но это было и неважно. Главное, у нее наконец-то хватило духу нарушить трусливое молчание и высказать вслух мнение, отличное от мнения Мэри-Энн. После истории с рисовыми крекерами Сара пообещала себе, что постарается найти новую площадку, где, возможно, появится шанс установить с другими родителями нормальные человеческие отношения, и, приняв это решение, сразу же почувствовала себя свободной и отказалась от неблагодарных попыток подстроиться под приятельниц.
- Мой брат тоже любил показывать мне свое хозяйство, - неожиданно заявила Тереза. - Когда мы еще были подростками. Он проделывал это и в моей комнате, и в машине на заднем сиденье, и даже за обеденным столом, но всегда устраивал так, чтобы никто, кроме меня, не видел.
- А ты кому-нибудь рассказала об этом? - поинтересовалась Шерил.
- Нет, - покачала головой Тереза, словно удивляясь собственной глупости. - Я не хотела, чтобы ему попало. А может, боялась, что во всем обвинят меня. Не знаю. Это все продолжалось до тех пор, пока он не поступил в колледж и не уехал.
- Какая гадость, - брезгливо произнесла Мэри-Энн. - А с ним самим ты не пыталась это обсудить?
- Попыталась один раз, - улыбнулась Тереза, - лет пять назад. Мы тогда немножко напились, и я заговорила об этом. Он стал убеждать меня, что такое случилось всего один раз и было просто глупой шуткой. Но это неправда: это происходило довольно часто. Не каждый день, конечно, и даже не каждую неделю, но достаточно часто для того, чтобы я все время опасалась.
- Надо было его кастрировать, - не удержалась Сара.
- Это совсем другое! - отрезала Мэри-Энн. - Он же не демонстрировал себя посторонним на улице.
- Насколько нам известно, - уточнила Шерил.
- А сейчас он женат, - продолжала Тереза, - и его жена ждет третьего ребенка. И из всех родственников я люблю его больше всех. Что еще раз доказывает…
Сара хотела выяснить, что именно это доказывает, но не успела, потому что Шерил вдруг схватила Терезу за руку:
- Смотри!
- Что? - Та инстинктивно оглянулась на горку, с которой по очереди скатывались Кортни, Изабелл и Люси. - Куда?
- Да туда! - прошептала Шерил. - Герой Грез.
- Боже мой! - Тереза просияла, будто услышала долгожданную радостную новость. - Он вернулся!
Сара тоже посмотрела на качели, к которым устремились все взгляды. Ей было интересно наконец-то увидеть красивого и загадочного молодого отца, который, по словам приятельниц, весной в течение нескольких недель ежедневно приходил на эту площадку с маленьким сыном, а потом внезапно исчез, оставив зияющую дыру в эмоциональной жизни Шерил, Терезы и Мэри-Энн. Дня не проходило без того, чтобы они не обсуждали его таинственное исчезновение и вероятность возвращения.
- Может, он потерял работу? - предположила Тереза, понизив голос так, будто говорила о чем-то неприличном.
- Мы ведь даже не знаем, была ли у него работа, - напомнила Мэри-Энн.
Герой Грез тем временем, опустившись на колени, возился с ремешком, которым его сын, худенький малыш в красно-розовом шутовском колпаке, был пристегнут к двойной коляске. На левом сиденье сидел тоже пристегнутый большой плюшевый медведь. Закончив с ремешком, мужчина с ловкостью человека, делающего привычное дело, поднял мальчика из коляски и посадил его на качели, похожие на большой резиновый памперс с отверстиями для ног, висящий на двух цепочках.
- Может, ему просто надоело и он взял отпуск? - подумала вслух Шерил.
- Надоело - что? - язвительно осведомилась Мэри-Энн.
- Быть Героем Грез, - подсказала Тереза.
- Это тяжелая и грязная работа, - засмеялась Шерил, - но ведь кто-то должен ее делать.
Сара была вынуждена признать, что дурацкое прозвище идеально подходит незнакомцу - высокому, хорошо сложенному мужчине со светлыми, растрепанными, как у серфингиста, волосами, падающими на лоб. Его красивое и располагающее лицо чем-то неуловимо напоминало жизнерадостные лица тех молодых парней, которые на фотографиях в воскресных приложениях рекламируют мужское белье и уверенно улыбаются в камеру, скрестив руки на груди или с энтузиазмом указывая пальцем на что-то интересное, оставшееся за кадром.
Во всяком случае теперь Саре стало совершенно понятно, почему он произвел на остальных мамаш столь сильное впечатление. Обычно в будние дни на детскую площадку заглядывали мужчины довольно маргинальной наружности: пожилые отцы с лысинами и выпирающими животами, эксцентричные ученые мужи, любящие кататься с горки вместе со своими детьми, дедушки, срочно вызванные детьми для того, чтобы посидеть с внуками, иногда застенчивые работяги в дешевых костюмах, которые не знали, куда спрятать глаза и руки, и уж совсем редко случайные представители богемы, живущие по свободному расписанию, высокомерные и крутые, как яйца. Ни один из них, разумеется, не мог сравниться с Героем Грез, похожим на персонажа сериала, будто спустившегося с экрана специально для того, чтобы украсить жизнь молодых скучающих домохозяек.
- А чем он вообще занимается? - поинтересовалась Сара.
Об этом на площадке ничего не знали.
- Но ведь была же у него какая-нибудь работа до того, как он женился? - продолжала настаивать Сара.
- Разумеется, была, - пожала плечами Мэри-Энн. - Просто нам об этом ничего не известно.
- А его жена? Что она делает?
- Вообще-то мы с ним никогда не разговаривали, - призналась Шерил.
- Мы даже не знаем, как его зовут, - добавила Тереза.
- Правда? - А Саре-то всегда казалось, что она заняла за столом освободившееся после его ухода место. По крайней мере, именно так это преподносили ей остальные: "Он исчез за несколько дней до того, как появилась ты". - Вы же вроде говорили, что он часто сюда приходил.
- Нам было неудобно самим с ним заговаривать, - объяснила Тереза. - Все-таки он не совсем один из нас.
- И мы из-за него постоянно нервничали, - пожаловалась Шерил. - По утрам приходилось краситься и думать, что надеть. Я даже устала от всего этого.
- Вы одевались и красились, но ни разу с ним даже не заговорили? - засмеялась Сара. - Вы что, семиклассницы?
- Мы приходим сюда не для того, чтобы флиртовать, - поджав губы, заявила Мэри-Энн. - Мы приводим сюда своих детей.
- Боже милостивый! - возмутилась Сара. - А какой у нас век? Восемнадцатый? Ты никогда не слышала, что с мужчиной можно разговаривать, не флиртуя?
- Мы его стеснялись, - вздохнула Тереза. - Даже не знаю почему.
Сара еще раз оглянулась на Героя Грез. Теперь тот старательно усаживал на качели неуклюжего плюшевого медведя. Справившись с задачей, он принялся раскачивать сиденья, уделяя равное внимание ребенку и игрушке.
- А почему коляска двойная? - спросила Сара. - У них есть еще один ребенок?
- Мы видели только одного, - отозвалась Шерил.
- Он такая лапочка, - улыбнулась Тереза. - И колпачок у него смешной.