Они еще около месяца пытались встречаться, но ничего хорошего из этого не вышло. Джейсон не желал никуда с ней ходить и скорее бы умер, чем согласился танцевать или просто держаться за руки на людях. В конце концов в первый же день после рождественских каникул он сообщил Кэти, что им надо расстаться.
- Я понимаю, что я идиот, - грустно сказал он, - и что, наверное, буду жалеть об этом до конца своих дней.
- Тогда давай не будем этого делать, - взмолилась Кэти, чувствуя, как к глазам подступают горячие, позорные слезы.
- Прости, - сказал Джейсон. - У нас все равно ничего не получится.
Два месяца спустя, когда Кэти еще не совсем оправилась после этого разрыва, на лекции по социологии американской семьи ее жизнь неожиданно и круто изменилась. Профессор, отдавший в юности дань радикализму, а ныне грузный толстяк с седеющей бородкой, расхаживал перед доской, на которой была написана загадочная фраза: "Гендерные ожидания / конфликт - проблема, у которой нет решения?"
- Я думаю, можно с определенной долей уверенности сказать, - вещал он, - что в настоящий момент наше общество переживает период нестабильного позиционирования. Старая концепция равных и справедливых отношений в семье уже почти никого не устраивает, но новая еще не найдена. Вашему поколению неизбежно придется заново изобретать колесо и придумывать новые модели долгосрочного совместного существования мужчины и женщины в рамках семьи.
Для иллюстрации своей теории профессор провел в аудитории импровизированный социологический опрос. Он попросил поднять руку тех студентов, которые собираются в будущем создать семью и завести детей. Примерно половина аудитории вытянула кверху руки. Профессор терпеливо ждал, поглядывая на них не без иронии, и после некоторого раздумья руки подняли еще несколько человек, и Кэти в их числе.
- Так, приблизительно три четверти. Вот это уже больше похоже на правду.
Потом он спросил, сколько женщин из присутствующих в аудитории намерены работать в полную силу в течение всего репродуктивного периода. Примерно половина из тех, кто собирался заводить детей, подняли руки. И Кэти опять была одной из них.
- Хорошо, - кивнул профессор. - Как видите, довольно значительное количество женщин выбирают традиционно мужскую модель поведения. Следующий вопрос я задаю уже из чистого любопытства. Кто из вас, молодые люди, согласится сидеть дома с ребенком, пока его жена будет ходить на работу? Менять пеленки, готовить обеды, стирать?
Профессор славился своим либерализмом и щедростью при выставлении отметок, поэтому на его лекциях всегда присутствовало много футболистов. Сейчас они весело переглядывались и заговорщицки подмигивали друг другу, а девушки качали головами и закатывали глаза, изображая справедливое возмущение.
- Ну есть добровольцы? - спросил профессор.
В этот момент вся аудитория уже смотрела на Тодда, сидящего с двумя другими футболистами за крайним столом, который на фоне этой троицы казался какой-то кукольной мебелью. Однако, в отличие от своих товарищей по команде, Тодд вытянул длинную руку к самому потолку.
Сначала Кэти подумала, что это шутка и парень просто решил повеселить приятелей. За два с половиной прошедших года ее отношение к Тодду никак не изменилось, а он, в точном соответствии с ее ожиданием, превратился в типичного представителя ненавистного ей типа "краса кампуса", объект томных воздыханий и продуманной охоты всех спортивных болельщиц и девушек из женского клуба, являющихся, по мнению Кэти, низшей и самой презренной кастой женского контингента колледжа.
Послушай, пора бы уже повзрослеть, с досадой подумала она.
Как будто отвечая на это невысказанное пожелание, Тодд посмотрел прямо на нее и улыбнулся. В этой улыбке не было ни самодовольства, ни издевки, которые ожидала увидеть Кэти. В ней было что-то гораздо более сложное и милое - как будто он извинялся за то, что не оправдал ее ожиданий и оказался совсем не тем, за кого она привыкла его принимать.
Я не шучу, казалось, говорила эта улыбка.
Память имеет свойство искажать прошлое и делать некоторые события гораздо более важными и значительными, чем они были на самом деле. Скорее всего, что-то подобное случилось и с тем молчаливым диалогом, которым обменялись Кэти и Тодд на лекции по социологии в то хмурое мартовское утро. На деле он происходил не дольше двух секунд, и после него у Кэти осталось лишь легкое предчувствие какой-то перемены, неожиданной, но приятной. Но когда десять лет спустя она лежала в постели рядом со своим спящим сыном, ей казалось, что все, что случится потом, вся их будущая жизнь была заключена в этом одном, невероятно важном моменте. В руке Тодда, поднятой к потолку, в его взгляде, устремленном на Кэти так, словно он уже тогда предлагал ей себя в мужья.
- Вот он, юные леди, - провозгласил профессор, не скрывая удивления. - Вот тот мужчина, который вам нужен.
* * *
Старуха открыла дверь после третьего звонка. Она, казалось, почти не удивилась, обнаружив в половине третьего ночи на своем крыльце двух мужчин - одного с заплывшим и почерневшим глазом, другого - с пакетиком льда, прижатым к щеке.
- Ну что еще? - сердито спросила женщина, глядя на них настороженно. Наверное, она еще не спала, когда они позвонили.
- Добрый вечер, миссис Макгорви, - с преувеличенной пьяной вежливостью поздоровался Ларри. - Мы только хотели узнать, дома ли Ронни.
- Оставьте его в покое, - отрезала старуха.
- Он нам нужен всего на минуточку, - любезно улыбнулся Ларри, как бы подчеркивая незначительность просьбы. - Просто хотим с ним немного поболтать.
Миссис Макгорви посмотрела на Тодда, будто не замечая Ларри, и он неуверенно пожал плечами, хотя на самом деле ему сейчас больше всего хотелось извиниться и за этот поздний визит, и за яйца, и за листовки, и за сгоревший на ее пороге мешок собачьего дерьма. Он вдруг почувствовал приступ острой жалости к этой старухе, которая стояла в дверном проеме, неровно дыша через нос и беспомощно выставив напоказ все свои вызывающие чувства стыда старческие несовершенства - обвисшую кожу на руках, редеющие, плохо покрашенные волосы, какие-то повязки на распухших лодыжках. Ее вставная челюсть, наверное, осталась в стаканчике у кровати. Тодд с удивлением подумал, что эта женщина, скорее всего, не намного старше его мачехи, которая три раза в неделю играет в теннис, регулярно ходит на массаж и иглоукалывание и оплачивает персонального тренера в спортзале. Только на деньги, заплаченные ее дантисту, пара ребят спокойно могла бы закончить колледж.
- Это мой дом, - твердо сказала старуха, вздернув подбородок. - Я плачу за него, и поэтому мне решать, кого приглашать, а кого - нет.
Ларри сложил ладони рупором и поднес их ко рту.
- Э-эй, Ронни! Спускайся к нам, поганый извращенец! - крикнул он веселым, но не допускающим возражений тоном. - И шевели ластами попроворнее!
Миссис Макгорви попыталась захлопнуть дверь, но Ларри успел подставить ногу и распахнул ее еще шире. Застоявшийся запах сваренных вкрутую яиц и немытых пепельниц - теплое, прогорклое дыхание дома - просочился на крыльцо и смешался с душистой ночной прохладой.
- Я вызываю полицию, - объявила старуха.
Ларри рассмеялся:
- Я слышал, что они очень любят тех, кто насилует детей.
Из женщины, как будто из проколотого шарика, вдруг вышел весь воздух.
- Ронни никому не причинил зла, - жалобно сказала она. - Почему вы не можете оставить его в покое?
- А почему он не оставил в покое девочку-скаута? Почему мы должны обходиться с ним лучше, чем он обошелся с нею? А как насчет маленькой Холли?
Женщина не успела ответить, потому что за ее спиной появился сам Макгорви, растерянно моргающий и сонный, в синих рабочих штанах и куртке от пижамы. В болезненном желтом свете фонарика он показался Тодду типичным неудачником средних лет с жалким зачесом на лысине и раболепно согнутой спиной, как будто он каждую минуту ожидал удара. Он был нисколько не похож на то инопланетное существо в маске и ластах, которое нагнало столько страху на взрослых и детей в бассейне.
- Все в порядке, мама. - Макгорви вышел вперед и осторожно встал между своей матерью и незваными посетителями. - Чем могу вам помочь, джентльмены?
- Привет, - отозвался Ларри. - А разве ты не собираешься показать мне свой член?
Немного помолчав, словно обдумывая это предложение, Ронни отрицательно покачал головой.
- Жаль! - театрально огорчился Ларри. - А мне говорили, что ты очень любишь показывать член всем, кто звонит в твою дверь.
От неловкости Тодд опустил глаза и наткнулся взглядом на старые парусиновые тапочки старухи, на одном из которых была прорезана дырка, наверное, для того, чтобы не давило на больную косточку.
- Возможно, я староват для тебя? - размышлял вслух Ларри. - Возможно, ты показываешь его только маленьким детям? Я прав?
Чтобы поскорее избавиться от непрошеной жалости к Макгорви, Тодд попробовал представить себе, как тот совершает свое преступление, но так и не смог. Он открыл девочке дверь уже со спущенными штанами? Или сначала поговорил с ней и купил у нее пакетик мятных леденцов, а уж потом продемонстрировал свой маленький сюрприз? Говорил ли он что-нибудь при этом? Пытался ли дотронуться до нее? Тодду гораздо легче было представить удивление и ужас на лице девочки. А о маленькой Холли он даже не решался думать.
- Слушай меня, ты, кусок дерьма! - Ларри схватил Макгорви за ворот рубашки и подтянул к себе так близко, что едва не столкнулся с ним носом. - Ты больше не подойдешь к городскому бассейну ближе чем на милю, понял? Или я лично займусь тобой, и после этого тебе нечего будет демонстрировать маленьким девочкам, уяснил?
Тодд мягко прикоснулся к плечу приятеля: