- Наверное, это все смешно, - вздохнул он. - Я взрослый человек, и у меня в жизни имеются проблемы поважнее, чем футбол.
- Это совсем не смешно, - возразила Сара. - Во всяком случае, не смешнее, чем мои переживания из-за уродливых пальцев.
- У тебя красивые пальцы.
Она наклонилась и поцеловала его в лоб:
- А у тебя сегодня все получится.
- Не уверен. Я не играл десять лет. А когда-то это было очень важной частью моей жизни. И в школе, и в колледже. Я тогда был членом высшей касты, героем, мистером Квотербэком. А потом все закончилось, и я даже не жалел об этом. А сейчас начинается опять, и я волнуюсь, потому что, оказывается, для меня это имеет большое значение.
Он лежал на спине, закинув руки за голову, и видел только голую грудь и наклоненное к нему, полное сочувствия лицо Сары. Хороший ракурс для того, чтобы смотреть на женщину.
- Знаешь, - задумчиво сказала Сара и, осторожно перебросив ногу, уселась на него верхом и начала медленно двигать бедрами, прижимая свою влажную плоть к его мягкой и податливой, - мне даже жаль, что в школе я все это пропустила. Я была интеллектуалкой, ботаником. Драматический кружок, английский факультатив и все такое. Делала вид, что презираю девочек из группы поддержки, а на самом деле просто им завидовала.
- Почему?
Ее голос стал хриплым, а теплое дыхание щекотало ему ухо:
- Потому что у них был ты.
Этого оказалось достаточно для реанимации эрекции. Сара наклонилась к нему еще ближе и, закинув руку назад, помогла ему войти в себя. Тодд выгнул спину, поднимаясь ей навстречу.
- Зато сейчас я у тебя, - прошептал он.
* * *
Начиная с самой первой тренировки Тодд слышал немало страшных рассказов о сегодняшних соперниках "Стражей". "Аудиторы" считались не только самой сильной, но и самой кровожадной командой лиги. Однако он не особенно над ними задумывался до тех пор, пока не увидел на поле семерых очень больших и неприветливых парней - пятерых белых и двух темнокожих, - любой из которых легко мог бы выйти в финалисты конкурса "Мистер Стероид".
- Мать честная, - прошептал он. - А эти ребята точно бухгалтеры?
Команды сошлись в центре поля и обменялись рукопожатиями. С каждой стороны в матче участвовало всего по семь игроков, поэтому никакой нужды в капитанах не было. Весь ритуал приветствия "Аудиторы" проделали с каменными лицами и в зловещем молчании, словно опытные тяжеловесы, старающиеся запугать соперника еще во время взвешивания. Тодд постарался отнестись к этому как к дурацкому спектаклю, рассчитанному на слабонервных, но тем не менее вдруг ощутил неприятный холодок в желудке и даже подумал, что, похоже, здорово влип. Напрасно он сегодня позволил Саре соблазнить себя. Как там говорил тренер Бриден - "Мямли в бархатных смокингах со слабыми коленками"?
"Стражи" выиграли жребий и выбрали возврат начального удара. Тодд и Девэйн поспешно отодвинулись назад для перехвата подачи. В нужный момент Тодд все-таки почувствовал долгожданный всплеск адреналина - биологический отклик организма на ослепительные огни, яркую разметку, маячащие впереди ворота и сознание того, что через несколько секунд на него будут мчаться полтора центнера мышечной массы с твердым намерением снести с ног. Для него уже не имело значения то, что трибуны совершенно пусты и никому, кроме самих игроков, нет никакого дела до того, что происходит на поле. С позиции на двенадцатиярдовой линии эта игра казалась ничуть не менее важной, чем и любая другая, в которой ему приходилось участвовать.
В Ночной лиге не полагалось ни судей, ни свистков. Кикер "Аудиторов" просто высоко поднял руку и резко опустил ее, что и означало начало матча. В сопровождении своих товарищей он подскочил к мячу и сильным ударом ноги отправил его высоко в небо. Ослепленный светом прожекторов, Тодд на короткое мгновение потерял мяч из виду и сразу же увидел опять - маленькое крутящееся шоколадное яйцо, которое приближалось к ним, стремительно увеличиваясь в размере. Поняв, что мяч летит не на него, а на Девэйна, Тодд испытал мгновенное облегчение и тут же устыдился этого.
Он рванул вперед, выглядывая, кого бы заблокировать, а "Аудиторы" уже неслись по полю им навстречу с громким топотом и диким боевым криком, словно какое-то воинственное древнее племя, жаждущее мести. От этого крика кровь застывала в жилах, и Тодд вдруг почувствовал себя голым и беззащитным, некстати вспомнив, что на нем нет ни шлема, ни доспехов. Впрочем, бояться ему пришлось недолго. Один из пробегающих мимо "Аудиторов" твердым, как камень, предплечьем толкнул его в лицо, и в следующее мгновение перед глазами Тодда уже крутилось звездное небо, голова звенела так, словно из нее вышибли все мозги, а тело, к счастью, перестало что-либо ощущать. Чувствительность вернулась, только когда чья-то очень большая кроссовка опустилась на его левую ладонь и вдавила ее в землю, будто окурок. Оторвав глаза от кроссовки, Тодд поднял их выше и обнаружил могучее бедро, а потом и жизнерадостно ухмыляющееся черное лицо.
- Эй! - слабо позвал он. - Ты не мог бы сойти с моей руки?
- Мог бы. - "Аудитор" улыбнулся еще шире, сверкнув золотым зубом. - А где волшебное слово?
* * *
Эрон уснул, а Кэти неожиданно для самой себя вдруг набрала номер матери. Обычно, если в ее семейной жизни что-нибудь шло неладно, она звонила старшей сестре Клэр или Эмми, с которой дружила еще со времен колледжа. Они умели слушать, вовремя сочувствовали, или давали совет, или просто подбадривали, а еще они обе обожали Тодда и вовремя напоминали Кэти, что ей посчастливилось выйти замуж за красивого, умного и доброго мужчину, который согласился сидеть дома с маленьким ребенком, давая ей возможность снимать документальное кино и делать карьеру. Ну и что, если он не сразу сдал экзамен? У Кеннеди-младшего тоже были с этим проблемы, помнишь?
- Привет, мама.
- Ох, здравствуй, дорогая. - Голос Марджори мешался с воплями телевизора. - Уже поздно. У тебя все в порядке?
- Да, у меня все в порядке.
- А по голосу не скажешь.
- Да нет, все в порядке. Я просто соскучилась.
- Подожди немного. Я ведь только что держала его в руках!
- Кого?
- Да этот чертов пульт! Куда он подевался?
Кэти в случае конфликтов с Тоддом предпочитала обращаться к Клэр или Эмми, а не к матери именно потому, что, в отличие от них, Марджори никогда не пыталась защитить своего зятя и убедить дочь в правильности сделанного ей выбора. Наоборот, сознательно или нет, она делала совершенно обратное: раздувала пустяки до уровня критической проблемы и сеяла вражду, как будто инстинктивно стараясь превратить Кэти в своего товарища по несчастью.
Рик, отец Кэти, бросил жену с тремя детьми после шестнадцати лет брака не ради более молодой и привлекательной женщины, что было бы банально, но по крайней мере понятно, а ради их разведенной, вечно больной соседки Гэйл Робертс, которая говорила прокуренным басом, носила ортопедические ботинки и к тому же была на пять лет старше его жены. Марджори, так и не сумевшая оправиться от этого унижения, с тех пор пребывала в глубоком убеждении, что все мужчины - подлецы, а брак - просто жестокая шутка, жертвой которой неизбежно оказывается невинная и ничего не подозревающая жена.
- Нашла, - сообщила Марджори, и телевизор в трубке замолчал. - Так-то лучше. Как там поживает мой любимый мальчик?
- Отлично. Спит сейчас у меня под боком. Такая лапочка. - Кэти нежно поглядела на раскинувшегося Эрона. На нем не было ничего, кроме памперса, и сквозь натянутую кожу просвечивали тонкие ребрышки. Странно, но, глядя на этого хрупкого мальчика, было легко представить, что через несколько лет он вытянется, станет крупнее и шире, а потом вырастет в такого же красивого, сильного мужчину, как его отец. - А что ты там смотришь?
- "Скорую помощь". Только что началось. Школьный автобус опрокинулся в кювет. - Марджори вздохнула, как будто речь шла о настоящем несчастье. - Такой ужас.
- Я могу перезвонить попозже.
- Не надо. Я эту серию все равно уже видела.
Кэти помолчала, давая матери возможность задать следующий, неизбежный вопрос.
- И где же твой Тодд?
- Он еще не пришел.
- Очень странно, что библиотека работает так поздно.
- Нет, он не в библиотеке, - объяснила Кэти. - Он с приятелями играет в футбол.
- В футбол?
- Да, он вступил в какую-то команду. Играют в контактный футбол без всякого защитного снаряжения.
- Но уже десять часов!
- Ты бы видела его сегодня вечером! Не мог ни есть, ни разговаривать. Так волновался, будто играет за Суперкубок.
- Ты говоришь, контактный?
- Ну да, только без шлемов и доспехов.
- Ему повезет, если он не сломает шею.
- Если сломает, пусть лучше не приходит ко мне жаловаться.
Кэти вдруг удивительно ясно представила себе, как Тодд в инвалидной коляске, широко открыв рот, ждет, пока она вложит в него очередную ложечку детского питания.
- Можно задать тебе вопрос? - попросила Марджори. - Ты считаешь, он кого-то завел?
- Завел? - засмеялась Кэти. - Мама, он просто играет в футбол.
- Милочка, - вздохнула Марджори и терпеливо, словно ребенку, объяснила: - Это ведь просто такая маскировка. Никто не играет в футбол по ночам.
- А эти идиоты играют. Он возвращается весь потный, ободранный и в синяках.
- Ну, тебе виднее. Но ты помнишь, как твой отец вдруг полюбил гольф? Купил себе клюшки и начал каждую субботу на рассвете уходить из дома? Впоследствии выяснилось, что на поле для гольфа он проводил не так уж много времени.