Но, так как это лучший из людей, он никогда не сердился на меня за это дольше двадцати четырех часов, то есть времени, необходимого, чтобы найти замену. Странная вещь — которая проливает яркий свет на изгибы души, — как только он совершал очередное завоевание, он из кожи лез, чтобы мне его показать. Это было что-то вроде испытания, которому он подвергал себя. Рисковый парень, этот Всемоетвойе.
Во время моего необычного появления в гостиной, он, обрюзгший, сидит в кресле, покуривая толстенную штуковину, произведенную в Ла Хабане.
— Не может быть! — восклицает он, бросая финансовую газету, которая представляет собой его “Приключения Тинтина”. — Я не верю своим глазам!
Он еще больше растолстел. Надо сказать, что я его не видел уже десять лет. Сейчас у него крупное представительство выше колен, солидный багаж под зенками, серебро в шевелюре, хотя он старше меня на каких-то пару лет, и вид прелата чревоугодника, внушающего доверие.
Мы обмениваемся обычными похлопываниями и восклицаниями. Вкратце рассказываем друг другу о последних десяти годах. Говорим, что совсем не изменились. И, наконец, я выкладываю свою историйку.
— Людовик (это его имя), ты знаешь Отель Цветов? И мой приятель краснеет, как храбрый омар, который нырнул в кастрюлю с кипящей водой, чтобы спасти утопающую лангусту.
— Еще бы!
— Что это за лавочка?
— Ну, эдакое любовное гнездышко! Оно открыто преимущественно после полудня, если ты понимаешь, что я хочу сказать!
— Ага! Ясно. Для избранных?
— Очень. Парижское джентри наставляет там друг другу рога изо всех сил!
— Занятная картина!
В эту секунду дверь гостиной открывается и появляется чудное белокурое создание. Ему не больше двадцати пяти. Линии корпуса образца двадцать первого века. Загорелое лицо буквально озарено глазами сиамской кошки.
— Но это так! — бросает Людовик. — Ты, кажется, не знаком с моей женой!
Вошедшая мило улыбается мне. У нее такие зубки, которые бы затмили витрину у Картье.
— Это комиссар Сан-Антонио, о котором я тебе часто рассказывал! говорит Всемоетвойе.
— О! Да, — говорит она. — Кажется, вы у него уводили подружек?
— Из-за этого Казановы я не мог удержать ни одной! — шутит мой дружок.
Атмосфера лучше некуда.
Мы выпиваем по рюмочке. Я с трудом отрываю глаза от мадам Всемоетвойе. Настоящая богиня! На ней бежевое платье, на котором прописными буквами написано, что оно от Диора! Как Людо ухитрился овладеть такой потрясающей женщиной!
— Итак, к делу, ты хотел меня о чем-то попросить? — говорит он.
— Да… — говорю я.
— Валяй, все мое — твое, мой вероломный дружище! Я допиваю бокал и, ставя его на английский салонный столик, невинно говорю:
— Я хотел попросить тебя одолжить мне мадам! Молчание, которое последовало за этим, могло стать катастрофическим, если бы я не пустился в подробные объяснения:
— Те, кого я разыскиваю, скрываются в Отеле Цветов. Они настороже и при малейшей опасности ускользнут. Значит, я должен хитрить и появиться в этом отеле как клиент. Однако это такое заведение, куда ходят вдвоем и преимущественно с хорошенькой женщиной…
— Нет, ну ты ненормальный! — протестует Людовик. — Моя жена!
— О! Конечно же, да! — стучит ножками белокурая красотка. — Это безумно увлекательно. Я успокаиваю своего друга.
— Для мадам это абсолютно безопасно. Главное для меня — проникнуть внутрь, не привлекая внимания. Как только мы окажемся внутри, она останется в закрытой комнате, пока будет проходить операция…
Он боится рискнуть, рисковый Людовик. Зато его жена рисковая за двоих.