Но Машка - это Машка, а Шурочке надо было быть, как все. Какая уж тут симпатия, какая уж тут дружба с этой "монашкой"!
На новоселье Шурочка звала всех, и была рада, что Машка пошла вместе со всеми. По дороге народ скинулся, и купили парням бутылку водки, девчонкам - пару бутылок вина, закуски и торт.
Новоселье началось. Пили в каждом углу новой Шуроч-киной квартиры, наливая вино и водку в старые, разнокалиберные фарфоровые чашки и купленные по дороге пластиковые стаканчики. Поили домового, наливая в углы и водку, и вино, кричали: "Ура!" Музыка гремела, все танцевали, веселились, валялись на Шурочкиной постели и дурачились, кто как мог.
Шурочка тоже танцевала, давая себя обнимать и прижимать. Пожалуй, впервые она давала "так" себя обнимать. Как все.
Бутылки опустошили быстро. Пришлось бежать за "добавкой".
Маша стала собираться домой примерно через час, тогда, когда за "добавкой" побежали.
- Шура, я ухожу, - Маша потянула Шурочку за рукав.
Они вышли в прихожую.
- Маш, да чего ты! Ещё так рано! Оставайся! - разгорячённая Шурочка хватала Машку за руки и пыталась втянуть обратно, в комнату.
Но Маша уже натянула пальто и шапку.
- Нет, Шура. Мне пора. Я должна идти. Я не могу… Тут уже пьянь пошла, ты же видишь. Ты не разрешай им больше за водкой бегать…
- Да ты что, Машка! Весело так! Потанцуем!
- Нет, Шура! Это не танцы, а… Мальчишки-то… Так и лезут… - Машка сделала такое движение руками, как будто хотела закрыться от нападения.
- Да ладно, что ты! Это же они так… баловство одно…
- Вот я и не хочу баловства этого. И тебе… Не надо, а?
Да я же не в серьёз… - Шурочка начала отвечать, Да вдруг осеклась.
"Не в серьёз-то не в серьёз, - подумала про себя Шурочка, а ведь я всю вечеринку на себя примеряла, как это происходит, когда тебя лапают. Привыкала. Вот тебе и не в серьёз!"
- Икона у тебя хорошая, - продолжала Маша. - Это Федоровская Божья Матерь, чудотворная. Помогает в родах, и вообще, во всех начинаниях благих.
- Это не моя, это тут, в квартире была… И вообще, я ещё рожать не собираюсь!
- Всё равно хорошо, - сказала Маша, перекрестилась, потом перекрестила Шурочку и ушла.
Что-то шевельнулось в душе у Шурочки. Сердцем чувствовала она, что права Машка, права. Ведь не зря она была воспитана так, чтобы делать всё правильно!
Пьяная, курящая и орущая компания одногруппников, говоря честно, была не совсем по душе и ей, Шурочке. От табачной вони кружилась голова, и просто мутило. И парни обжимали плотно, неприлично. И ничего хорошего не было в этих прижиманиях. И матерная ругань была Шурочке противна.
Но… Ей надо было быть, как все.
Глава б
Да, Шурочке надо было быть, "как все", но поначалу ей было трудновато.
"Однако, поначалу трудновато, - подумала Шурочка - Машка ушла, но я же не могу уйти… Это же моя квартира… Нет, ерунда! Я же всё решила. Нельзя отступать!"
И Шурочка заглушила всё то, что Машка расшевелила в её сердце, повернулась и вошла в комнату. Кое-кто танцевал, а человека четыре просто валялись на старой кровати, курили и сбрасывали пепел на пол. Шурочка вплелась в круг танцующих. Мужские руки обняли её за талию. Музыка гремела.
После танца девчонки позвали Шурочку на кухню. - Шурка, иди к нам! Иди, покурим!
Курили в группе трое девчонок. Стриженная очень коротко, худая, "поджарая" Настя Петровская, была в этой маленькой группке заводилой.
- Да я же не курю! - Шурочка открыла на кухне форточку. От табачного дыма щипало глаза.
- Ну, и зря! - сказала Настя, картинно затягиваясь длинной чёрной сигаретой. - В курящей женщине есть шарм. И независимость.
- Это точно, - поддакнула пухленькая и румяная Верочка. - И фигуру сохранишь!
- Ладно, ладно! - Шурочка засмеялась на Верочкино "про фигуру". - Я попозже, попозже!
И Шурочка выбежала из кухни.
Веселье продолжалось.
Расходились близко к полуночи. Может, и ещё бы сидели, да родители стали звонить по мобильникам. То одному, то другому.
- Всё, Шурка, ты как хочешь, а я в следующую пятницу к тебе снова прихожу! - сказал Славка. Он был пьянее остальных, и смешно качался в маленьком Шурочкином коридорчике, пытаясь натянуть ботинки.
- Все, все приходим! - поддержал Славку Вадик Селиверстов, толстоватый "маменькин сынок".
Ух, как хотелось Вадику хоть немного свободы! Как он завидовал Шурочкиной отдельной квартире! Но и пил Вадик из всей компании - меньше всех. Боялся, что дома попадёт.
- Все собираемся! - верещали и девчонки. - Клуб! Клуб будет у тебя, Шурочка! Клуб - "По пятницам!"
- Клуб - "Зелёная пятница"! - с важным видом протянул Арсений, или, по-просту, Аре. Аре был личностью поэтической, эстетической, политической, гомерической и ещё Бог знает какой, но явно не простой, а с закидонами. И внешность у Арсика была соответствующей - он был высок, худ и бледен. Ходил зимой без шапки, закутав горло длинным зелёным шарфом.
Если Славка пыжился, чтобы быть лидером, то Арсик был им, видимо, по рождению. И поэтому он ни прикладывал никакого труда к тому, чтобы завоевать всеобщее внимание. Он просто произносил фразу, иногда и тихонько. Но, почему-то, слышна она становилась всем, и сразу.
Вот и сейчас стоял он в коридоре - высокий, прямой, бледный, с кругами под глазами. Круги, по цвету, были почти одинаковы с его зелёным шарфом. Сигарета дымилась во рту Арсика, и пепел падал на пол прихожей. Арсик брился редко, и щёки его были втянуты и темны.
- "Зелёная пятница", - повторил Арсик со значительным видом.
- А почему "зелёная"? - спросила Людочка Переви-тинова, крашеная блондинка с губками "под Мерлин".
Арсик не удостоил Людочку ответом. Он тряхнул волосами, которые обрамляли его лицо, как на портрете у писателя Н. В. Гоголя. Потом он попытался поцеловать на прощание руку Шурочки, не вынимая, при этом, сигареты изо рта. Это ему долго не удавалось.
И, наконец, он открыл входную дверь, и вывалился на площадку вместе со своей сигаретой и своим длинным шарфом.
- Заседание продолжается! - крикнул Арсик и взмахнул руками.
- Ура! Ура! Да здравствует "Зелёная пятница"! - шумная компания скатилась по лестнице, и всё затихло.
Шурочка вернулась в свою новую квартиру. Грязь была кругом. Валялись пустые бутылки, окурки, пепел. За кроватью Шурочка нашла две длинные чёрные сигареты. Видно, Настя выронила. Шурочка подняла сигареты и положила их на стол.
Остатки еды, стоящие на столе, имели вид совершенно неприглядный. В одной из бутылок осталось немного вина. Шурочка взяла первый попавшийся стакан и вылила в него вино из бутылки. Потом залпом опрокинула стакан и вытерла губы рукавом свитера.
Была она, как ей казалось, совершенно трезва.
И тогда Шурочка взяла чёрную сигарету, спички…
"Может, не надо?" - спросила она себя.
"Нет, надо. Шарм… Независимость…" И Шурочка зажгла спичку, поднесла к сигарете…
Рот обожгло, лёгкие отреагировали болезненным спазмом. Голова закружилась…
Прокашлявшись, Шурочка погасила сигарету в тарелке с недоеденным тортом. Да…
- Да… - сказала Шурочка вслух, обращаясь непонятно к кому.
Икона упала лицом вниз - видно, столкнул кто-то. Шурочка подошла к комоду, подняла икону, посмотрела в глаза женщине, потом - ребёнку.
- Да, видишь, как всё получается… - снова сказала она вслух.
"Вот я и была, как все, - подумала Шурочка, - вот я и была, как все. А теперь вот - пьяная стою. И курить попробовала. И что? И ничего! И даже - всё прекрасно! И танцевала, и целовалась… И со Славкой, и с Арсиком… И что? И ничего! И ничего мне не плохо, и не паскудно… Только самую малость… Я и так… засиделась в девках. Уже на первом курсе, а ещё и не была ни с кем… Нет, всё хорошо, всё прекрасно! Прекрасно!"
И Шурочка снова посмотрела на икону. Брови женщины были нахмурены, но злости не было в её взгляде.
- Ладно, посмотрим! - сказала вслух Шурочка, вздохнула и отправилась на кухню за мусорным ведром, чтобы смести в него остатки новоселья.
Глава 7
Клуб "Зелёная пятница" стал функционировать регулярно.
Нельзя сказать, что Шурочка, особенно в начале, была °т этого клуба в восторге. Шурочка приучена была к труду, и, честно говоря, уборка раз в неделю, после того, как все расходились, была ей совершенно не в тягость. Но свинство членов клуба иногда переходило границы.
Несколько раз её подмывало закончить со всеми этими пьянками и разогнать всех членов клуба по своим квартирам.
Однажды Шурочка так и сказала всем:
- Всё, я больше не могу! И не хочу убирать эту грязь! Вы плюётесь и пепел от сигарет на пол бросаете. И соседи ругаются, что музыка громко играет.
Однако члены клуба бросились уговаривать Шурочку. Обещали стряхивать пепел в пепельницы и даже решили выделять Шурочке в помощь дежурного, чтобы помогал убирать за всеми. Правда, это решение выполнялось, мягко говоря, с трудом.
Да Шурочке и не нужен был никакой дежурный. У неё это в крови было - убирать, и расставлять всё по местам. Это Шурочка просто ещё сомневалась, и искала какую-нибудь приличную причину, чтобы разогнать "Зелёную пятницу". В глубине души противны были ей эти пьянки, и более того…
А что может быть более того?
А более того - пьянки эти становились Шурочке скучны!
Но ей льстило положение хозяйки. Ей льстило некоторое заискивание членов клуба перед ней, как перед хозяйкой. Да и привыкать Шурочка стала. Стала ловить себя на том, что ждёт этих пятниц, как и все остальные. Хоть и скучновато, да ничего же другого нет! Вот и получается - "как все". Как все, так и Шурочка. И Шурочка перестала внутренне сопротивляться.