Она терпеливо ждала, пока я подготовлюсь к процедуре снятия показаний, и не проронила ни звука, пока я не уселся в кресло Королевы Анны возле гигантского каменного камина в гостиной.
Она села в другое такое же кресло напротив, поставила шампунь на пол и сказала:
— Вы знаете, это она сделала. Не могу сказать, как, но она.
Я как раз снимал с ручки колпачок, и слова её застали меня врасплох.
— Простите?
— Это Мейдин убила Дуайта, — четко произнесла Люси Белл. — Вы хотели показания? Ну так получите. Это сделала она.
Одно могу сказать. Проблема «сказать-или-не-сказать-что-я-неполицейский» мигом вылетела у меня из головы. Я подался к Люси Белл всем телом и, еле сдерживая нетерпение, спросил:
— Почему вы так уверены?
Люси Белл подогнула под себя одну ногу и тоже склонилась ко мне.
— Ну, я не любительница посплетничать, это вам каждый скажет…
Я бы, может, и поверил, если бы её большие серые глаза не так сильно сверкали от возбуждения.
— … но Мейдин Пакетт, ну, это ясно, как нос у вас на лице, Мейдин Пакетт ничего не волнует, кроме этой её чертовой собачонки!
— Да что вы! — сказал я.
— Она притащила эту пакость на мою вечеринку! Можете такое представить?
Да, я мог такое представить. Даже своими глазами наблюдал.
— Если бы я знала, что она собирается приволочь свою псину, ни за что бы не пригласила ее! Я ведь просто по-соседски, ну, понимаете, она ведь новенькая у нас в городе, и все такое.
Я улыбнулся Люси, открыл рот, чтобы задать вопрос, но не тут-то было.
— А нынче утром знаете, что я нашла в углу ванной на втором этаже? У меня там тоже ковер. И угадайте — угадайте, что я нашла!
Ну, чтобы разгадать эту загадку, нет необходимости становиться детективом. Если учесть резиновые перчатки, ковровый шампунь и едва уловимое амбре, которое давало о себе знать с порога, ответ напрашивался сам собой.
Надеюсь, в лице моем ясно читалось сочувствие.
— Собачье дерьмо! — с омерзением произнесла потерпевшая. — Вот что я нашла. Мейдин два или три раза за вечер выходила в дамскую комнату. Вот тогда-то чертова псина и уделала мне ковер. И Мейдин не могла не заметить, что эта дрянь гадит! Пусть скажет спасибо, что я до сегодняшнего утра этого не обнаружила, иначе у неё в семье было бы два убийства!
Кажется, мы слишком далеко ушли от предмета разговора.
— Э-э, миссис Хейнс, вы сказали, что считаете Мейдин виновной в убийс…
Люси не дала мне договорить.
— Батюшки, да конечно же, конечно, она его убила! Несомненно. Вам любой подтвердит, что я не люблю болтать, но эти сплетни слышали все, не только я.
— Сплетни?
— Господи, да всем известно, что Мейдин изменяла Дуайту.
Я открыл рот. Погодите-ка минутку. Женщина, которая наняла меня доказать мужу свою верность, на самом деле ему изменяла?
— Да бросьте!
Так, кажется, говорят в том случае, когда сказать больше нечего. Как ни странно, вместо того, чтобы на самом деле останавливать человека от лишней болтовни, эта фраза волшебным образом производит обратное действие.
И Люси Белл не была исключением. Она страстно закивала.
— Точно говорю! Все только об этом и судачили. Это же скандал, натуральный скандал, смею вас уверить. Эта женщина крутила шуры-муры прямо под носом бедного Дуайта. И видите, к чему это привело! Ведь у Мейдин был мотив для убийства, уж это верно как смерть.
У меня ещё свежи были воспоминания о трупе в гостиной, и этот милый фразеологический оборот меня несколько покоробил.
— А вы случайно не знаете, с кем Мейдин… э-э… кто был тот, второй?
Люси Белл махнула перчаткой.
— Ох, вот как раз вопрос на миллион долларов. Никто этого наверняка не знает. Я говорила почти со всеми, кто знаком с Мейдин или Дуайтом, или с их друзьями, но — увы.