Растения типа кольраби и баклажан, например. В общем, единственное, что я вынес из этого семенного приключения — это умение быстро подставлять ногу под захлопываемую дверь.
Это примерно то же, что научиться плавать — никогда потом не разучишься. Моя нога оказалась в дверном проеме Люси Белл прежде чем я успел понять, что делаю.
— Я ничего не продаю. Я расследую убийство.
Забавно. Стоит произнести слово «убийство» — и внимание собеседника в вашем полном распоряжении. Люси Белл перестала давить на дверь и уставилась на меня, не скрывая интереса.
— Убийство Пакетта?
Теперь настала моя очередь вытаращиться на нее. Слишком рано, чтобы событие попало в Пиджин-Форк Газетт, и тем не менее, Люси уже в курсе. В который раз я восхитился скоростью распространения слухов.
— Вы об этом знаете?
Люси Белл небрежно махнула ковровым шампунем.
— Да кто не знает, вы мне скажите!
Я кивнул. Действительно. Уже прошло больше девяти часов с тех пор, как найдено тело Дуайта. Все население вплоть до Луисвиля наверняка знает об этом во всех подробностях. Иногда я удивляюсь, зачем Пиджин-Форку вообще нужна газета.
— Ну что ж, тогда вы, наверное, догадываетесь, почему я хотел бы с вами побеседовать.
Люси Белл кивнула.
— Из-за того, что Мейдин была у меня вчера на вечеринке. Я только об этом узнала — сразу поняла, что ко мне непременно пожалует представитель закона. — Она открыла дверь нараспашку и сделала мне пригласительный жест шампунем. — Я знала, что вы все захотите взять у меня показания.
Я не стал медлить, но честно говоря, слова хозяйки немного меня смутили. Ведь я не был официальным представителем закона, как она изволила изящно выразиться. И обязан в этом признаться. Если вздумаешь выдавать себя за полицейского — недолго и в тюрьму угодить. Я припомнил слова Верджила о том, что несмотря на родственные чувства, он упечет мою задницу за решетку. Не было у меня ни малейшего желания проверять это заявление на деле.
Пока я шел за Люси Белл в гостиную, она говорила через плечо:
— Я, знаете, не из сплетниц, вам это каждый скажет, но раз это официально, думаю, делать нечего. Придется дать вам показания. Хотя и не хотелось мне совать нос в чужие дела.
Я вздохнул. Похоже, она мне ни слова не скажет, если я ей признаюсь. Пусть что хочет, то и думает.
— Простите, что сразу вас не признала, — продолжала она. — Ведь ваша фотография была во всех газетах, правильно? Вы тогда, кажется, поймали какого-то преступника.
Это — одна из не самых приятных особенностей жизни в маленьком городе. О тебе все всё знают. Или думают, что знают. Но между услышанной о тебе сплетней и встречей с тобой лицом к лицу проходит время, и люди начинают кое-что путать. В результате, в голове у них остается лишь слабый отзвук далекой правды.
Люси Белл, очевидно, вспомнила давнюю статью в Пиджин-Форк Газетт об одном раскрытом мною преступлении. И запомнила только, что я имею какое-то отношение к деятельности правоохранительных органов.
И тогда я раздумал представляться. Если бы она спросила, тогда другое дело, я сказал бы, что я частный сыщик, а не полицейский. А раз она не спрашивает, зачем идти в добровольцы.
— Должна вам сказать, это хорошо, что полиция бросила на это дело свои лучшие силы.
— Да, мэм, — промямлил я. О Господи! Как трудно вынести похвалу и не загордиться. Еще немного, и я произнесу коронную фразу Джека Вебба из полицейского сериала «Облава»: Только факты, мэм, ничего, кроме фактов.
Я заметил, что даже не задумываясь, начал действовать в режиме полицейского. Видимо, это вправду моя вторая натура.
Я автоматически достал из кармана ручку фирмы «Бик» и перекидной блокнот 3х5, повинуясь старой привычке в бытность мою копом в Луисвиле. Под взглядом Люси Белл я с хрустом открыл чистую страницу.