– Я знаю, что ты переспала с этим мужчиной. Кто он?
– Мам, я уже взрослая…
– Ты хоть его знаешь? Я же не говорю, что он мне не понравился.
Так ты с ним переспала?
Дашу захлестнул ужас.
– Да, – выдавила она. Потом зачем-то добавила совсем уж глупо: -
Только один раз.
Мама перестала греметь чем-то на плите и рухнула на стул.
Даша же сказала маме, глядя ей прямо в глаза:
– Я его люблю.
Мама только открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов и просто захлопнула рот снова.
– Мам, Володя Хомяков его знает. Это его школьный друг, – внезапно вспомнила Даша, схватившись за эту спасительную мысль, как за соломинку.
Мама тут же с огромной энергией и скоростью – чуть ли не за двадцать минут навела все необходимые справки, и судьба Даши была решена очень простой новостью: Павел оказался не кем-то там, а родным племянником тети Лизы Калашниковой. Это было как при запросе кода противовоздушной обороны к пересекшему границу самолету
"свой-чужой" – и Павел оказался "свой". И к тому же подтвердилось, что он был точно не женат. И теперь с точки зрения мамы, с ним не только можно, но и нужно было знакомиться, его можно было любить, и за него можно было выходить замуж. Даша была просто счастлива и тут же засобиралась.
– Ты куда? – удивленно спросила мама.
– К нему, конечно! – твердо ответила Даша. До утра, она боялась, без него не доживет. Вздохнув, мама со свойственной ей практичностью, как не отнекивалась еще неопытная Даша, собрала ей с собой целую сумку еды: "Пригодится!"
Буквально как только Даша ушла, зазвонил телефон, да так внезапно, что мама вздрогнула. Она взяла трубку:
– Алё.
– Извиньи менья тысячью раз. Кто это есть? – Так говорил только
Фридрих из Германии.
– Здравствуй, Фридрих. Это Дашина мама.
– Здравствуй, мама. Даша дома есть? С Дашей я могу говорить?
– Ее сейчас нет дома. Ши из эбсент! Ферштеен? Ну, все, позвони завтра. До свидания. Ауфвидерзеен! Орвуар! Бай-бай!
Фридрих с Дашей говорили и переписывались по-английски, мама же, когда он звонил, вставляла и по-немецки, что помнила. Фридрих все последнее время намеревался приехать в Россию и забрать Дашу к себе в Германию. Он в том, что она непременно уедет с ним, нисколько не сомневался, потому что как истинный западный немец считал, что все женщины в России только и мечтают, что жить в Германии. С другой стороны, все это казалось таким нереальным, что Дашину маму даже и не пугало и не беспокоило. Но вот теперь неожиданно складывалась совершенно другая ситуация. Даша, наконец, влюбилась и могла наделать глупостей. Если уже не наделала. Все это, конечно, ожидалось – возраст любви, но как это и бывает, обрушилось совершенно внезапно и не так как бы хотелось маме. Предполагалось более или менее долгое ухаживание, знакомство с родителями и т.д. и т.п. Теперь же Даша куда-то стремительно унеслась и даже не сказала, когда придет. Обещала только, что позвонит. И вообще все стало неясно и тревожно. Но в целом оказалось не так страшно как по началу. В какой-то мере успокаивало, что этот мужчина был свой, местный – Паша Гусев, да и к тому же родной племянник тети Лизы.
Мама тут же вспомнила, что, возможно, когда-то уже и раньше его видела, и как-то быстро успокоилась. Еще она подумала, что если бы все не так внезапно произошло, она и сама, может быть, была бы рада такому неожиданному Дашиному знакомству.
Тут она была неправа. Что значит "неожиданно"? Конечно же, Даша давно, как только повзрослела, ждала, что это когда-нибудь придет. А все последнее время ожидание любви было просто разлито в окружающем воздухе. Этой зимой она вдруг увидела, как необычно падает снег.
Никогда так не падал снег. Потом к ней пришли неспокойные сны и ранние пробуждения – предвестники любви. Весной у нее вдруг появилось желание вставать с первыми лучами солнца, она с наслаждением вдыхала полной грудью прохладный воздух из распахнутого в сад окна, где с шорохом с ветки на ветку перелетали птицы. И вот, наконец, любовь пришла. Поэтому, в общем, ничего тут неожиданного вовсе не было.
Кристину она в эти свои дела посвящать вовсе не собиралась, да и маму предупредила, чтобы та не болтала лишнего. Впрочем, мама
Кристину не любила, считала пустой девчонкой, думающей только о косметике, тряпках и мальчиках, и утверждала, что Даше от Кристины только одни неприятности. В чем-то она была права. Когда в России появился "Кодак" и качественные цветные фотографии стало делать очень просто, почему-то выяснилось, что многие российские граждане любят сниматься в нижнем белье или вообще голышом, наивно полагая, что проявляет и печатает фотографии исключительно машина и никто эти снимки больше не видит. Оказалось, что на проявочной машине в Н., куда отвозили пленки для печати, самые откровенные фотографии сканировали. Чего там только не было заснято: какие-то толстые тетки с розами в зубах, в эротическом белье и в позах, явно взятых из фильмов или журналов (иногда и порно), голые мамаши семейств, домохозяйки в дезабилье. Возможно, это была дань некой моде. Потом такая мода то ли закончилась, то ли стали снимать уже на цифровые камеры, а может быть, просто интерес прошел, хотя это уж вряд ли.
Что сейчас люди снимают дома на "цифровики" даже сложно предположить, хотя в какой-то мере и можно судить по тому, что попадает в Интернет. Сейчас все к этому привыкли,, а тогда все это обнаружилось совершенно внезапно на сайте в Интернете – в галерее частных фотографий и еще в продаже – на компакт-дисках на рынке в Н.
Ужас этого дела состоял в том, что Кристина и еще некоторые Дашины знакомые девочки-школьницы тоже попали в эту галерею. Как-то от нечего делать они решили попозировать друг другу дома, поиграть в
"топмоделей". Собралась группа девчонок человек пять. Кристина считалась среди них самая красивая – она-то все это и затеяла, взяв у отца только что купленную им хорошую японскую фотокамеру
"Минольта". Было уговорено раздеться и посниматься в разных эротических позах, впрочем, не слишком вульгарных. Там, кстати, была и толстушка Неля Сухорукова – ее тоже каким-то образом затащили. И вот эти еще не вполне сформировавшиеся девочки попали на тот самый злосчастный диск и на сайт в Интернет. И именно голую Нелю кто-то из мальчишек, бродивших по Сети, узнал, скачал и распечатал ее фотографию на принтере, а потом принес в школу. Неля с неделю вообще на занятия не ходила. От серьезных последствий ее спасла только здоровая от природы психика и то, что это происшествие мгновенно забылось за очередным убийством, осуществленным неизвестным маньяком на так называемой "тропе смерти" – пешеходной дорожке от железнодорожной платформы до ближней к Любимову деревни Вязелево.
Дорога от станции до деревни проходила через поросший кустами пустырь. Там временами дежурил какой-то маньяк, и периодически находили мертвецов. Маньяк орудовал на этом месте уже очень давно – года три или даже четыре – точно никто не знает, потому что милиция информацию по этому делу тщательно скрывала. Серийные убийства на свою шею вешать никто не хотел, поэтому поначалу даже утверждали, что это были не связанные один с другим несчастные случаи. Местность эта в темное время вообще казалась необитаемой, поскольку обычные люди старались здесь не появляться в одиночку даже днем. Однако периодически по разным причинам кто-то все равно на крючок попадался. Сказать, что по этому поводу милиция вообще ничего не делала, было бы, конечно, несправедливо. Не исключено, что информация где-то, вероятно, и накапливалась, лежала в каких-то папочках у следователей в сейфах, ждала своего часа. Но если и были засады, то пока никого не поймали. Каждый раз на убийство приезжали фотографы, эксперты и следователи из Н., милиция тщательно прочесывала кустарник. Что-то там, возможно, и находили. Кого-то даже допрашивали. Но безрезультатно: весной или осенью убийства женщин повторялись с ужасающей регулярностью. В последний раз в марте молодую женщину нашли прямо под платформой. Судя по всему, она была убита ударом тяжелого предмета по голове – чем-то вроде молотка. Никаких свидетельств сексуального насилия или ограбления не получили. Существовала даже версия, что ее убили случайно, а под платформу затащили, чтобы тело не сразу обнаружили, или же она сама заползла (результаты экспертизы остались общественности неизвестны).
Любопытно, что убитые женщины по своему социальному статусу были почти все схожие: чуть за тридцать и все с какими-то семейными проблемами. А с другой стороны, у каких женщин вообще нет семейных проблем? Да и будет ли молодая женщина, которая без проблем, шляться по ночам через пустыри? Видать, надо было зарабатывать на жизнь, кормить детей, вкалывать на двух работах, а значит, приходилось поздно возвращаться. Был бы муж – сидела бы дома или бы он встречал ее с поезда. Эта таинственная и страшная история продолжалась уже несколько лет, и конца ей не было видно.
В этот же период (может быть, солнечное затмение какое-то происходило, или магнитная буря – история об этом умалчивает) случилась в Любимове еще одна прогремевшая даже на всю страну трагедия: двое шестнадцатилетних подростков (мальчик и девочка), взявшись за руки, спрыгнули с крыши девятиэтажного панельного дома и разбились насмерть. В прессе их тут же окрестили "любимовскими Ромео и Джульеттой" и в довольно невнятной статье предположили причиной самоубийства несчастную любовь юных сердец. С другой стороны, какой-то особой несчастной любви, а точнее, вообще никакой любви между ними вроде как бы и не было, а родители этих детей вовсе не являлись Монтекки и Капулетти, то есть никак друг с другом не только не враждовали, а напротив, папаши их часто вместе и хорошо выпивали.