Содержание:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
ОКНО 1
ПРАВИЛЬНОЕ ИСКУССТВО 2
ЖЕМЧУЖИНА КОЛЛЕКЦИИ 2
РОДОВАЯ ТРАВМА 2
ПЕРЕСАДКА ВОЗЛЕ ДЕПО 2
МЕТАФИЗИКА 3
ТО, ЧТО МЫ НАЗЫВАЕМ "ОСЕНЬ" () 3
ВЕЧЕР ТРУДОВОГО ДНЯ 3
ГЛУМЛИВЫЙ СЛУЧАЙ 4
ДВА В ОДНОМ 4
ДОРОГА К ДОМУ 5
ТО, ЧТО МЫ НАЗЫВАЕМ ЗИМА () 5
ИГРОКИ 5
НА КУХНЕ 6
ВСТРЕЧА 6
DEUS ED MAXINA 6
СЛОВО ЗА СЛОВО 6
ЕДОКИ КАРТОФЕЛЯ 7
МИРНАЯ ИНИЦИАТИВА 7
СЧАСТЬЕ МАРИНЫ 7
ЛЮБОВЬ МАРИНЫ 7
НОВАЯ ВСТРЕЧА 8
ИКОНОПИСЬ 8
ОБЪЯСНЕНИЕ 8
ПОСЛЕВКУСИЕ 8
НЕУДАЧНЫЙ ГОРОСКОП 9
ХЛОПОТЫ 9
ОТКРЫТИЕ 9
ОФИЦИОЗ 9
БЕСПОРЯДОК 10
ПОДАРОК 10
КОНЬКИ 11
ТО, ЧТО МЫ НАЗЫВАЕМ ВЕСНА () 11
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ВЕСНЕ ДОРОГУ! 11
КАТОК 12
БЛИЗКИЕ 12
МАКДОНАЛДС 12
ОБЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ 12
КУЛЬТУРНАЯ ПРОГРАММА 13
МУЗЫКА 13
КОНЦЕРТ 14
СЛУЧАЙ НА КОНЦЕРТЕ 14
ТО, ЧТО СЕГОДНЯ КАЖЕТСЯ АРХАИЧНЫМ () 14
И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ БУДНИ 15
РАЗНИЦА 15
КАК У ЛЮДЕЙ 15
ТО, НА КАКИЕ КАТЕГОРИИ ДЕЛЯТСЯ ЛЮДИ () 16
БЛИЗОСТЬ 16
НОВЫЙ ВЗГЛЯД 17
ШОК 17
ВАН ГОГ 17
ТО, ЧТО ИНТРИГУЕТ () 18
ДВОЙНИКИ 18
ЛОЛИТА 19
РАЗЛУКА 19
КРАЖА 20
ТРАТА ВРЕМЕНИ 20
СТУЖА 21
РАСПРОДАЖА 21
ТО, ЧТО ДОСТАВЛЯЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ 21
У НЕГО 22
ТВОРЧЕСТВО 23
ТО, ЧТО НАВОДИТ НА МЫСЛЬ О СОВЕРШЕНСТВЕ () 23
ПОДАРОК 23
ЕДОКИ КАРТОФЕЛЯ-2 24
О ТОМ, КАК МОЖНО СЕБЯ УБИТЬ () 24
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - ПАРАДОКС 25
ПОПУТЧИК 25
ДОРОГА НА АМСТЕРДАМ 25
МАРИНА 26
ГОРОД 26
ДОМА У ВАН ГОГА 27
ТО, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ "КОЛЛЕКТИВНЫЕ ТЕЛА" () 27
С КОРАБЛЯ НА БАЛ 27
НОВЫЕ ЛЮДИ 27
ЭКСКУРСИЯ 28
НОЧЬ 28
"ЕДОКИ КАРТОФЕЛЯ" – 3 28
НОВАЯ ЖИЗНЬ 29
ПОХМЕЛЬЕ 29
КОМЕДИЯ ПОЛОЖЕНИЙ 30
ВОЗВРАЩЕНИЕ СО ЗВЁЗД. ЭПИЛОГ 30
ТО, ОТКУДА ДЕТИ БЕРУТСЯ () 30
Дмитрий Бавильский
Едоки картофеля
Роман
Дмитрий Бавильский – поэт, прозаик, критик. Родился в 1969 г. в
Челябинске. Окончил аспирантуру при ЧелГУ по специальности
"зарубежная литература". Член союза российских писателей и литературного фонда России. Действительный член академии современной российской словесности. Помощник художественного руководителя
Челябинского театра драмы по литературной части. Роман "Едоки картофеля" является частью романной трилогии "Знаки препинания".
Не следует искать в романе прототипов и совпадений. Все обстоятельства и персонажи, а также основное место действия (город
Чердачинск) являются вымышленными и не несут никаких намёков на реальных лиц.
() – главы для необязательного чтения.
Нине и Вове с любовью
Можно начать с букв кириллицы, с медитации перед хрустальным шаром, с молитвенного колеса, или современной живописной картины, или даже со случайного разговора по поводу пустякового события. В этом отношении сон столь же эффективен, как и любое другое отправное событие.
К. Г. Юнг. "Подход к бессознательному"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Так, как там
Все началось с выставки картин Ван Гога. Точно в город вирус запустили, поставив его с ног на голову.
Чердачинский художественный музей имени Виктора Новичкова, пропахший мастикой и рассохшимся паркетом, жил своей тихой, провинциальной жизнью, устраивая выставки, выпуская к ним буклеты, которые не расходились и стопочками потом долго лежали на служебной лестнице, пожелтевшей от хронической скуки и безденежья.
Не подумайте, что жизнь тут складывалась совсем уж чахлая да занудная. Со стороны, напротив, казалось: чердачинские коллекции переживают ренессанс, так оно, собственно говоря, и было. Особенно после того, как один безумный миллионер по фамилии Новичков вдруг взял и построил на собственные деньги гигантский музейный комплекс – современный, стильный, из стекла и бетона – "так, как там", у них, на Западе.
Да-да, пригласил модного архитектора, закупил оборудование, внес деньги на содержание комплекса вплоть до 2050 года. Миллионер этот, правда, вскоре застрелился, то ли от несчастной любви, то ли из-за подлости компаньонов, однако дело его продолжало жить, громоздиться на берегах мертвой реки.
Разумеется, музейщикам завидовали. Когда появилась возможность выставить все запасники, оказалось, что Чердачинск обладает одной из лучших в стране коллекций русского искусства начала века.
Малевич-Кандинский, Ларионов-Гончарова, буквально все, вплоть до какого-нибудь Клюна, Матюшина или Клима Редько. Филонов. Фешин. Фальк.
Засуетились, заездили иностранцы. Из Лос-Анджелеса даже приезжал главный специалист по русскому авангарду, ходил, причмокивая, перед облезлыми гуашами, фотографировал на особую камеру, смотрел обратную сторону (ему позволили), уточнял провенанс.
Директор музея Нонна Ворошнина, узнав реальную стоимость коллекции, потребовала у губернатора дополнительные ставки для охраны произведений искусства – отныне в каждом зале обязательно сидел смотритель.
Точно в Эрмитаже каком-нибудь. Или Лувре.
Так Лидия Альбертовна оказалась в работниках культуры.
ОКНО
Работа, казалось бы, не пыльная, но непреднамеренно утомительная.
Без творческого подхода в ней не обойдешься, не выплывешь.
Ну, подумайте в самом деле, сколько сил нужно потратить, чтобы просидеть весь день в замкнутом и пустынном помещении среди предметов непонятного назначения. Немых и бездонных. Картины – это, разумеется, хорошо, даже здорово, но есть ли от них реальная польза?
Для думающих подобным образом путь в музейные смотрители заказан. В тихих и оттого пыльных залах способны выжить только люди, изначально преданные искусству. Созданные для него.
Иначе пребывание здесь кажется бессмысленным, усугубляя и без того серьезные пороки, заложенные несовершенством системы воспитания, восприятия и т.д.
Вообще-то раньше Лидия Альбертовна (возраст неопределенный, где-то под 50, волосы светлые, затянутые в тугой узел, в волосах не то паутинка, сорвавшаяся со стеллажа с монографиями, то ли неожиданная седина, родинка на лбу, худая, подтянутая, скромно и аккуратно одетая; доверчивый взгляд) работала в музее библиотекарем. В ее распоряжение выделили узкую, длинную комнату, заставленную книгами и альбомами про художества разных эпох.
Книг этих Лидия Альбертовна не читала, она все время вязала свитера и кофты для своих родственников, мужа – композитора-народника и сына
Темы. Потому что денег всегда не хватало и приходилось постоянно изобретать многочисленные способы спасения семейного бюджета.
Вязание, консервирование, секонд хенд…
Однажды схватила в задумчивости тяжелый альбом и порезалась о лощеные края страниц. Ранка долго не заживала: сырость. Гноилась.
Отбила, короче, интерес. Сидела и вязала, глядя в единственное окно, превратившееся из-за пыли и побоев природной стихии в графический рембрандтовский лист. Тусклый и лаконичный.