– Гуляй, Петровская, минут двадцать. По списку идем.
– Бурмистрыч умом тронулся? Решил за все пять лет отыграться? – недоверчиво спросила Лена.
– Доигрался Бурмистрыч! – горько срифмовал староста. – Гонял в субботу в футбол на даче – мениск выбил!
Открыл сезон! Все, ку-ку, нога в лубке, а мы… сама знаешь, в чем. Людоед принимает!
Староста присмотрелся к Лене и забеспокоился:
– Э, э! Ты чего, Петровская? Ты в порядке? Чего побледнела?…
Лена махнула рукой и пошла прочь, судорожно нажимая кнопки телефона.
– Вася! Все, мне конец! Бурмистрыч ногу вывихнул, а принимает Людоед.
Муж Вася, как назло, именно в этот день и час сдавал нормативы физкультурнику: накопилось за пять лет задолженностей – по единственному, кстати, предмету!..
Надо сказать, это была не первая встреча Лены Петровской с Людоедом, как звали хладнокровную и беспристрастную Людмилу Викторовну Крылович. Она была хорошим преподавателем: объясняла материал доходчиво и просто, систематизировала полезные сведения по своему предмету таким образом, что все желающие выучить знали его в результате назубок. Но ошибок не прощала: считала, что любая небрежность в расчетах могла привести в итоге к глобальной техногенной катастрофе.
Первая встреча с Людоедом состоялась задолго до того, как Лена стала Петровской. И мозги тогда работали куда лучше. Вместе с беременностью пришла ужасная рассеянность, забывчивость. Лена не рассказывала Васе, но уже несколько раз полузадушенный рингтон ее телефона раздавался из холодильника. В другой раз, опять же, по звонку она обнаружила телефончик в мусорке. Как он туда попадал, Лена даже самой себе ответить не могла: не помнила… А когда в женской консультации, ставя ее на учет, спросили, кто у нее муж, она ответила исчерпывающе: "Муж", чем вызвала веселье у скупых на улыбку медиков.
"А, чего я боюсь, в конце-то концов! Должна же она меня понять, как женщина!.. – уговаривала себя Лена. И сама понимала, что не стоит рассчитывать на обычные человеческие чувства, если речь шла о Людоеде. – Никакая она не женщина. Гуманоид. Пятый элемент…"
Ну да, что-то было в Людмиле Викторовне от ее голливудской тезки Миллы Йовович – в той части знаменитого фильма, где привлекательный биоробот стрелял без промаха, бил без жалости, подсекал и перекидывал через плечо…
…Нет, она все же сделала попытку! Взяла билет, выразительно прочитала вопрос, высказала рабочую гипотезу относительно правильного ответа. На красивом и суровом лице Людоеда отразился скепсис – она приподняла бровь. Девчонка увидела это и начала кусать ноготь большого пальца… Произнесла что-то еще околонаучное, с угасающей надеждой вглядываясь в непроницаемое лицо преподавательницы. Людмила Викторовна нахмурилась…
Она еще не сказала ни слова, но Петровская вдруг начала закатывать глаза, прижала руку к круглому животику, охнула…
Сидящие за другими партами однокурсники замерли. В наступившей тишине зазвучал необыкновенно холодный, какой-то ирреальный голос Людоеда, слегка резонируя в полу пустой аудитории:
– Петровская, если бы ты рожала каждый раз, как об этом сообщаешь экзаменаторам, ты уже была бы матерью-героиней. И демографический кризис нашей родине не грозил бы. Все, концерт окончен. Родишь – придешь на пересдачу.
Юная "мать-героиня", тут же перестав страдать, явственно изменилась в лице:
– Людмила Викторовна, не ставьте в ведомость… Подождите… Мне, правда, плохо…
Преподаватель ровно одно мгновение приглядывалась с недоверием к мамочке Петровской, несколько раз постучала ритмично ручкой по столу, как бы раздумывая. Затем сделала очевидный вывод и уже тогда резюмировала:
– Плохо, Петровская, старших обманывать. Плохо, Петровская, ты учишься последние два семестра. Плохо, Петровская, ты воспитана. Вот что, Петровская, плохо. И притворяешься ты тоже плохо. Сейчас выйдешь отсюда, зайди в медпункт. Скажи, что у тебя "неуд", попроси валерьянки. До свидания.
Но на этот раз, Петровская, похоже, не притворялась: она внезапно побледнела, на лбу у нее появилась испарина. Людмила Викторовна увидела все это и… бросилась нажимать кнопки мобильника, что-то стала туда нервно кричать, подскочила к студентке…
* * *
Лена уже все рассказала, уже оделась, а Вера Михайловна все стояла, глядя на девушку с задумчивой улыбкой. Посмотрела-посмотрела, да и погладила Ленку по кудрявой светлой головке:
– Ладно, не переживай. На учебе свет клином еще не сошелся. У тебя сейчас главный экзамен впереди – ребенка нормально родить. Пошли!
…Людмила Викторовна, как и обещала, терпеливо дожидалась, что решит врач.
Вера подвела Лену к преподавателю, слегка приобняв за плечи, как бы взяв ее под защиту и говоря ей: "Не робей!". Но Лена все равно робела…
– Все, студентку вашу госпитализируем. Есть кое-какие проблемы у девочки. В любой момент могут наступить прежде временные роды. В общем, не зря вы ее привезли. Спасибо за оперативность: решение вы приняли верное.
У Людмилы Викторовны неожиданно как-то смягчилось лицо, и она кивнула Лене вполне сочувственно.
– Понятно… Ты Васе позвонила?
Петровская покивала:
– Он сегодня физкультуру досдает. Потом… придет.
"Людоед" на эти слова выразительно вздохнула, металл вернулся в ее голос:
– Ясно, что досдает. Это у вас, видимо, семейное… Ну все, успокаивайся, настраивайся. Не ты первая, как говорится… Счастливо.
Кивнула на прощание врачу и удалилась, прямая, как циркуль.
Посмотрев ей вслед, Лена еще раз тяжело вздохнула.
– Ну, все, все, Лена! Сейчас тебя отведут в палату, располагайся, потом сестра поведет на анализы. Хватит уже страдать. Вот и профессорша твоя сказала: "Настраивайся!" На хорошее настраивайся… – потрепала Вера Михайловна девчонку по плечу.
Лена решила, что хватит грузить врача своими проблемами, и послушно опустилась на скамеечку – ждать, когда ее поведут в палату.
В дверь приемного вошли новые посетители – беременная женщина в сопровождении плечистого молодого человека. Богатырь спросил у Лены, которая сидела ближе всех к нему:
– Это… А куда жену сдать?
– Экзамены сдают, – внушительно, со знанием дела произнесла Лена, – и стеклотару. А жену оформляют. Вон там.
– Петровская, пойдемте, – сказала подошедшая медсестра и повела послушную Лену прямо по коридору и наверх – в отделение патологии…
* * *
Вера Михайловна вернулась в ординаторскую в полной уверенности, что именно затем, чтобы принять Лену Петровскую, ее и вызывал в приемный покой Бобровский. Она ошиблась. Но ошибка выяснилась чуть позже… когда у нее снова зазвонил телефон с высветившейся на табло фамилией завотделением.
Бобровский говорил с тщательно скрываемым раздражением:
– Вера Михайловна, за то время, пока я вас ждал на консилиум и данный консилиум длился, можно было связать шерстяной носок сорок второго размера. Вы не этим занимались случайно последние двадцать пять минут?
Вера округлила глаза:
– Владимир Николаевич, я же принимала студентку Петровскую, по "скорой"! Все с ней в порядке! И вас там не было! В чем дело-то?
– Ве-ра! – бархатно рыкнул Бобровский. – Я ждал тебя в операционной. И принимать надо было не студентку, а двойню "экошек" у Черновой. И мы разговаривали с тобой на эту тему вчера вечером.
– Кто заменил? – в одно мгновение вспомнив вчерашний уговор и нахмурившись, спросила Вера.
– Лариса Петровна, как обычно. Но Чернова – твоя пациентка, ты же ее полгода вела… Все, ты меня расстроила, мне нужно успокоиться. Отбой.
"Черт!" – хлопнула ладонью по столу Вера. Как она могла не понять, в чем дело?
И она вспомнила, как беременная "троечница" Петровская жаловалась на память: то телефон в холодильник засунет, то имя-отчество мужа забудет…
Снова зазвонил телефон. Она нажала кнопку:
– Да, Сережа…
Муж Веры Сергей, в своей роскошной белоснежной каске, предусмотренной техникой безопасности на стройке, в это время поднимался на двенадцатый этаж строящегося дома. Идти ему было тяжело, но не от усталости, а от непрошенного волнения, которое он никак не мог унять:
– Привет… Ну что, минут через пятнадцать поеду. К Светилу вашему.
Вера Михайловна тоже заволновалась, даже приложила руку к груди:
– Ой… Да… Ну, поезжай, Сережа. С Богом… Знаешь, Бобровский говорит, что он, Светило этот, эксцентричный немного, но врач – от Бога. Очень добрый. Оптимист! Говорил, что пациентки шутят: с профессором Мищенко поговоришь – и все, уже беременная…
Сергей хохотнул довольно нервно:
– Да ты что… Вот так прямо сразу и беременеют?… Ладно, буду отвечать односложно, междометиями, смотреть в сторону… А то, неровен час…
Вера поняла, что за неловкой шуткой Сергей прячет нешуточное волнение. Это понятно: еще один консультант, еще одно медицинское заключение… Ну, и каким оно будет? И будет ли эта консультация последней?…
– Кстати, Светило вообще-то хотел нас двоих видеть.
Вера покивала невидимому мужу:
– Сереж, да я в курсе, обследоваться будем вместе. Но сегодня я никак не могу замениться… – а потом спросила нежно, чтобы не обидеть: – Сережка, ты трусишь, что ли?
Сергей на своем открытом всем ветрам небоскребе поежился совсем не от холода:
– Да, есть немного… Я тут поинтересовался в интернете, что мне предстоит пройти. Не то, чтобы страшно… Чего там страшного, но… Я даже не об анализах говорю, пойми.