* * *
На выходные приехали родители мужа. Они у кого-то гостили в здешних местах и на обратном пути заехали к нам. Пожилые люди улыбались и приветливо болтали со мной, надеясь, что я их понимаю. Мне ничего не оставалось делать, как улыбаться в ответ и кивать головой наподобие китайского болванчика. Хорошо, что вскоре, беседа-пытка закончилась и мы пошли на улицу, чтобы Одвард мог осмотреть машину отца.
После осмотра мы все отправились в ремонтную мастерскую. Она, конечно, была закрыта, но Одвард договорился с ее владельцем, взял ключи и загнал машину своего отца внутрь. Потом мужчины возились с машиной, что-то в ней откручивали, а Одвард уже в одиночку, что-то менял, подгонял и сваривал. Было приятно сознавать, что мой муж, имея малозначительные достоинства, оказался не только отличным шофером, но и супермехаником. Это вселяло надежду. Может, со временем я узнаю о новых достоинствах мужа? За несколько часов ударного труда Одвард отремонтировал "мерс" первого поколения, от которого наотрез отказались все остальные автомастерские.
* * *
Наступил долгожданный день когда муж, согласно его словам, поехал выкупать заказанные ранее билеты. Я была в самом разгаре сборов, когда он позвонил и сообщил, что билетов нет, а новых надо ждать еще неделю. Часовой механизм подсознания сработал и я моментально взорвалась, бросила трубку и как полуумная заметалась в бессильной ярости, слабо соображая, что делать. Он, что, издевается надо мной? Каждый день он обещает одно, а делает другое. Каждый день я слышу противоречивую информацию и уже совсем запуталась, где правда, а где ложь, вымысел или пустая фантазия мужа.
Сознание штормило по полной, но я должна ответить перед детьми за свое обещание встретить их дома. Во что бы то ни стало, я должна ехать к ним, не взирая на любые обстоятельства. Одев спортивный костюм и прихватив сумку с подарками, я, как одержимая, зашагала к основной автомагистрали, чтобы автостопом проехать две тысячи километров.
Не успела я прогарцевать и километра до намеченной цели, как мне навстречу выехал супружник. Разгоряченная обидой я в упор проигнорировала его и зашагала дальше, четко печатая широкие шаги и не сбавляя ускорения. Странно было чувствовать, как злость, неприязнь и обида захлестнули сердце и льются через край, туманя твой разум и волю. Раньше я никогда не испытывала таких сильных отрицательных эмоций, а тут, словно безумная, не узнавала саму себя.
Одвард развернулся и со скоростью пешехода тащился сзади долго не решаясь заговорить. Чтобы отделаться от него, я остановилась и скороговоркой, путая слова и ударения, постаралась донести до него, что не умею лгать и привыкла выполнять свои обещания, а поэтому мне плевать на его билеты – я все равно уезжаю.
Одвард молча протянул пачку денег и попросил меня сесть в машину. Растерявшись, я машинально взяла деньги и после непродолжительного замешательства села в машину. А он, не давая мне опомниться, тут же стал звонить, чтобы узнать рейс нужного автобуса. Нужного не оказалось, но Одвард уверил, что из Швеции до России идет прямой автобус и я могу на него еще успеть.
Пять часов мы мчались до пункта отправления. В итоге оказалось, что прямого автобуса нет и мне придется проехать половину Швеции и всю Финляндию за четыре пересадки. Конечно, немного боязно, что где-нибудь не там сойду или заблужусь. Но лучше добираться с пересадками сейчас, чем еще раз пожертвовать временем и доверием детей.
Одвард купил мне единый билет, который значительно облегчал мой проезд. Билет представлял собой скрепленные разноцветные листики с написанными денежными суммами. Каждый водитель будет вырезать себе из билета небольшие бумажные ценники на сумму, которая соответствует стоимости проезда.
У меня снова зародилось чувство благодарности. Я видела, что муж немного нервничает и беспокоится за меня. Наконец-то, я почувствовала его сильное плечо и поддержку. На душе стало мирно и грустно. Мы сидели на улице, под лучами сентябрьского солнца, и я пыталась успокоить Одварда, уверяя его в моем скором возвращении вместе с детьми. Он сдержанно поддакивал, убеждая, что с этим не будет никаких проблем, а потом уже в сотый раз попросил получить меня водительские права и отремонтировать зубы, потому что в Норвегии это стоит очень дорого. Насколько велика была разница я не представляла, но обещала все выполнить. Судя по отвратительным и больным зубам Одварда, на этот раз он говорил правду без преувеличения.
Чтобы скрасить затянувшееся расставание, я стала рассматривать будущих попутчиков, томящихся, как и мы, в ожидании рейса. Внимание привлекли две шикарные блондинки. Шведки негромко перешептывались, иногда поглядывая в нашу сторону. Наверное, более странной, комической пары, чем наша, достойной их внимания, не нашлось.
Подъехал автобус и водитель стал укладывать в багажное отделение чемоданы и сумки пассажиров. Пришла пора прощаться. Одвард собрался с духом, поцеловал меня и сказал, что любит, что будет ждать. Я уже и сама чуть не плакала, чувствуя его искренность. В последний раз я прижалась к мужу, поцеловала его в щетину на щеке, сказала слова о любви и пошла на посадку.
* * *
Блондинки оказались моими соседками, они достали шведскую газету и стали обсуждать ее… на русском языке. Вот это сюрприз! Стало смешно и неудобно от того, что они не догадываются, что я понимаю их диалог. Я поприветствовала их, а они очень удивились, потому что тоже приняли меня за шведку. Мы посмеялись над собой и они стали делиться своими впечатлениями о Швеции и рассказывать свою историю.
Мама одной из девушек заключила фиктивный брак со шведом, устроилась на работу сиделкой и ждет разрешения на постоянное проживание, чтобы развестись с ним и снова выйти замуж за своего бывшего русского мужа. В шведской школе все старшеклассники сексуально озабочены и страдают от безделия и скуки. А так как живут девушки не в городе, а в маленьком поселке, в котором нет никаких развлечений, то вот они и отправились в гости к своим подружкам. Два часа пролетели, как пять минут, и на очередной остановке девушки вышли из автобуса. Мы тепло попрощались и пожелали друг другу удачи.
Путь на родину продолжался. Я смутно предчувствовала, что там меня ожидают новые трудности и проблемы, но мне казалось, что я могу свернуть горы и преодолеть любые препятствия, что для меня, практически, нет невозможного.
Легко идеализировать прошлое или будущее, и очень трудно жить настоящим. Мое настоящее более-менее устраивало меня, прошлое не беспокоило, а норвежское будущее обещало быть спокойным и стабильным. Поразительно, что всего лишь за сто лет независимости Норвегия стала экономически продвинутой страной с самым высоким уровнем жизни. А Россия уже больше шестисот лет как освободилась от манголо-татарского ига, а нормального уровня жизни что-то не видать.
С необыкновенной отчетливостью я поняла, что дело не в количестве природных ресурсов, а в том, что на правительственном уровне отсутствует нравственный аспект жизни, что слова "честь" и "совесть" стали пустым звуком. Я – гражданка богатейшей по природным ресурсам державы – нищая и стыжусь своего гражданства из-за низкого международного статуса моей страны. Как стыдно было смотреть документальный фильм по БиБиСи о бывшем первом Президенте России. Он, Президент великой страны, гордость и надежда народа, напивался до "чёртиков" и пускался в пляс прямо на официальных встречах. Если уж Первое лицо страны такое, то какое лицо может быть у остальных соратников и простых людей? А наши глубокообажаемые депутаты – эти "слуги народа", живущие за счет народа? Такое впечатление, что все страдальцы за народ готовы высосать из него последние соки. Почему им нельзя пожить и поработать недельку в глухой деревне, вживую почувствовать "прелести" районного быта простых людей? Получилось бы супер реалити-шоу "Последний депутат". Когда им станет "за Державу обидно"? Может, когда их зарплата будет соответствовать прожиточному минимуму и останется одна привилегия– погибнуть в неравной борьбе с коррупцией, которую они сами и организовали? Лучше смерть, чем жизнь в позоре. Ничего, наверное, у нас не изменится пока не будет всенародного покаяния за грехи отцов и дедов, живших вне православия, и пока не случится нового крещения России.