* * *
"Что все-таки так ее задевает на самом деле? Может, ей и вправду обидно, что она сидит дома одна, а мы проводим время где-то без нее? Галке с ней, конечно, будет не интересно. И потом начнется воспитание – Галя, не ходи, не говори, не маши руками. А мне… тоже интересней с Никитой. Хотя иногда можно бы и ее пригласить куда-то. Но… представляю, как она начнет назидательно читать Никите лекции. И он будет изнывать и думать, как поскорее улизнуть.
"Интересно, за что Симона его невзлюбила? Ведь сначала он ей очень понравился – нам обеим. И мы в один голос уговаривали Галку обратить на него внимание. Что же произошло? Почему она теперь хочет оградить Никиту от моей опеки? "Ты его слишком опекаешь"! Боже мой, – осенило вдруг Грету, – она злится, что Никита предпочел общаться со мной, а не с ней. Она злится, что ему со мной интересней! Симона, направь свой телескоп в другую сторону! Где твоя материнская интуиция? У твоей дочери роман с преподавателем!
* * *
Интересно, а если б Грета была со мной, эти пьяницы на кого бы обратили внимание? На меня или на нее? И эта тварь? Наверное, тоже на нее. Но почему? Чем я хуже? Почему на меня никто так не смотрит, как на нее? Она всегда оказывается в центре внимания. И она не позволяет ни одному мужчине отвлекаться на кого-то другого. Вот даже эта история с Аркадием….
* * *
Почему Симона никогда не нравилась мужчинам? Ведь она совсем не уродина, я бы сказала, она даже интересная – зеленоглазая шатенка, стройная, высокая. У нее хорошая фигура, даже сейчас, в возрасте. Но чего-то в ней нет, не хватает изюминки. Нет в ней женского начала. Одевается всю жизнь блекло, уныло. Скучно. А ведь если бы ее накрасить и одеть броско – очень даже ничего было бы! Но почему она так зажата? Всегда рассудочная, холодная. Может, я чего-то не знаю? Но нет, не похоже, чтобы Симону обуревали страсти.
А с этим, как его? – Аркадием, какое посмешище она тогда устроила!
* * *
Грета услышала в прихожей голоса, – кажется, Симона разговаривает в прихожей с мужчиной.
– Спасибо, Аркадий Семенович, большое спасибо!
– Ну, что вы, Симона. О чем разговор! Я рад, что сумел вам помочь!
Пауза.
– Ну, что же. Я, наверно, пойду…
– Ну, смотрите…я понимаю…Еще раз спасибо…
Грета поспешила в прихожую.
– Здравствуйте! Я Грета, сестра Симоны. Я услышала голоса…
– Очень приятно! Аркадий. Симона редактирует мою книгу…
– Да, Аркадий Семенович любезно предложил подвести меня домой. А у меня еще сумки с продуктами…
– То-то я слышу – спасибо большое, спасибо большое! Теперь понятно! Симона, а что у тебя в сумках?
– Продукты.
– Какие?
– Творог, хлеб, гречка…
– Так. Замечательно. А вкусное есть?
– Печенье, зефир.
– Это то, что надо. Аркадий, давайте снимайте свой плащ, и пошли пить чай.
– Но…
– Давайте, давайте. Вы везли целый пакет вкусных вещей, и вы заслужили чай с зефиром!
За чаем Аркадий говорил о своей книге, о том, какой замечательный редактор в лице Симоны ему достался, о том, какой вкусный чай заварила Грета. Грета поддерживала разговор, стараясь вовлечь Симону в общую беседу, но та почти весь вечер ничего не произнесла, хотя Грета видела, что сестра довольна присутствием Аркадия.
– Слушай, Симона, какой симпатичный этот Аркадий! – сказала Грета после его ухода. – И ты ему явно нравишься.
– Перестань, Грета.
– Я могу перестать, но это совершенно очевидно.
– Я редактор его книги.
– Это я уже слышала. Но одно другому не мешает.
– Грета, хватит об этом.
– Но почему, Симона? Что ты ведешь себя, как монашка? Или ханжа. Что плохого в том, что ты понравилась мужчине, который к тому же симпатичный?
– Я не монашка и не ханжа. Если он тебе так понравился, то я очень рада. Бери его себе.
– А тебе он разве не понравился?
– Он просто помог мне с сумками.
– И ты не хотела, чтоб он зашел?
– В первый же вечер?
– Господи, Симона, что за церемонии! Тебе же не шестнадцать лет. И потом ты же не в постель его приглашала, а на чашку чая.
– Я его не приглашала. Это ты его пригласила.
– Но я-то для тебя это сделала. Я увидела – хороший человек, ты ему нравишься, почему же не пригласить его зайти?
– Если ты для меня его пригласила, то зачем ты весь вечер с ним щебетала, как синица?
– А я должна была сказать – "вы пейте, а я вас оставлю"? Вот это как раз было бы нарочито. Но если хочешь, в следующий раз я не буду с вами сидеть.
Аркадий пришел через неделю снова. Грета приветливо его встретила, снова организовала чай, но потом, сославшись на занятость, ушла в свою комнату.
– Почему ты нас оставила в разгаре чаепития? – недовольно спросила потом Симона. – мы должны были тупо сидеть, молчать и ждать, когда ты явишься.
– Симона, скажи, чего ты хочешь? Я не знаю, как тебе угодить. Мне он не нужен. И я ему тоже, поверь. Ему явно нравишься ты. И я не хочу, чтобы ты своим глупым поведением его отвадила.
Аркадий стал заходить к ним время от времени. Он любил поболтать с Гретой, они заводили бесконечные полушутливые споры на разные темы, но при этом он то и дело обращался к Симоне за поддержкой против Греты, хвалил Симонины бутерброды и варенье, время от времени касался ее руки и всякими другими способами давал понять, что именно Симона является предметом его интереса и причиной его визитов. Например, узнав, что Симона любит герберы, он приходил именно с этими цветами.
Однажды Грета обмолвилась, что у них на кухне что-то сломалось. Он воскликнул – давайте я починю! И обратился к Симоне (а не к Грете!) – что же вы, Симона, молчите. Мы же с вами друзья! Я с удовольствием готов помогать вам.
И тут Симона совершила свою потрясающую, чудовищную, глупейшую, необъяснимую ошибку.
* * *
Симона вспомнила, как Аркадий вызвался починить что-то из утвари. Он тогда сказал: "Симона, мы ведь друзья, не так ли? Я думал, что вы меня считаете своим другом. Я могу для вас сделать все, что угодно, и уж конечно, с радостью починю этот утюг". И тогда Симона совершила ужасную глупость, но виновата в этом Грета. Потому что она так откровенно смотрела и подбадривала Симону. Чуть ли не подмигивала, а Симона этого терпеть не может. Симона не нуждалась в ее поддержке, во всяком случае, такой нарочитой. И вообще не нужны были эти разговоры "втроем". Грета должна была понять это и выйти под любым предлогом, а не вести себя, как откровенная сводня.
* * *
Симона, вместо того, чтобы от души поблагодарить Аркадия за его помощь, сказала:
– Аркадий, у вас нет ли какого-нибудь знакомого, чтоб он был полным импотентом?
Аркадий поперхнулся чаем и уставился на Симону. Он решил, что ослышался. Потом посмотрел на Грету – что это значит? Но Грета была шокирована не меньше его.
– Симона, я не понял, зачем вам мой знакомый – импотент?
– Я бы вышла за него замуж, чтобы он нам все тут чинил, помогал в хозяйстве…
– Но почему же импотент? – пыталась превратить все в шутку Грета, – если тебе нужен мужчина в доме, пусть он будет мужчиной.
– Нет, как мужчина он мне не нужен, – упорствовала Симона.
– Тебе не нужен, так может мне сгодится.
Аркадий натянуто засмеялся. Вскоре он попрощался и ушел. Больше он у них не появлялся.
* * *
После его ухода Грета накинулась на нее:
– Ты что, спятила? Что на тебя нашло?
– А что такого? Ничего ужасного я не сказала.
– Ты что, не понимаешь? Вместо того, чтобы сказать, какой он замечательный, как ты ему благодарна и все такое – ты заявляешь, что тебе нужен какой-то импотент для работы по дому.
– Чтобы он не подумал, что я хочу кого-то для других целей.
– А зачем тебе это? Ведь он только что сказал, что готов все делать, что ты попросишь.
– А пусть не думает…
– Знаешь, Симона, если б тебе было пятнадцать лет, ты могла бы себя так вести. Но в пятьдесят – извини… Он больше не придет Ты повела себя как…дура.
– Не придет – и не надо.
– Ты кому хуже сделала? Себе!
– Не знаю.
– Не знаешь? И теперь не узнаешь!
– Грета! Вечно ты у меня под ногами путаешься. Если б не ты…
– Так это я виновата, что он ушел?!
– Просто ты меня сковываешь. Твои ужимки, шутки…
– Да если б не я, ты бы рта не раскрыла. Я ведь для тебя старалась.
– А я тебя не просила.
– Ладно, Симона. Все. Больше не буду тебе помогать, как будет, так будет.
– Вот это самое лучшее.