Она заметила, что доктор Саба перевела на нее взгляд черных, глубоко посаженных глаз. Майада растерялась. Она не понимала, чем привлекла этот испытующий взор.
Муна улыбнулась, увидев изумление Майады.
- Ты цитировала какие-то стихи, - объяснила она. - Некоторые строки на английском, другие на арабском. То, что я услышала, - потрясающе. Кто их написал?
- Я даже не помню, что открывала рот, - смущенно ответила Майада. Она подумала, что недостаток кислорода в маленькой камере привел к тому, что у нее стали путаться мысли. Она слабо улыбнулась:
- У меня в голове мутится из-за духоты. Все необъяснимым образом стирается из памяти.
- Наверное, ты перенеслась в прошлое. - Муна пожала плечами. На ее лице отразилась грусть. - Ты сказала, что счастье слишком мимолетно. А я даже не помню, как это - быть счастливой.
Самара застонала и хрипло сказала:
- Я думала, в этот раз они меня убьют.
Майада повернулась, чтобы попросить одну из женщин принести стакан воды.
Несколько женщин вскочили с места - Алия схватила чашку, а Иман потянулась к баку с водой.
Майада поднесла чашечку к губам Самары.
- Пей.
Самара дрожащей рукой взяла чашку и отпила глоточек.
- Спасибо, сестра.
Женщины-тени, обрадовавшись, что Самара заговорила, сбились в плотный кружок.
Доктор Саба объявила:
- Я внимательно осмотрела тебя. Твоей жизни ничего не угрожает. Мы позаботимся о тебе. - Она коснулась плеча Самары. - Ты нас напугала. Несколько дней лучше полежать в постели.
- Если они позволят, - прошептала Самара. - Они становятся все напористее. - Она взглянула на Майаду и кивнула: - Я слышала, ты цитировала стихи. - Самара немного помолчала и продолжила: - Я тоже знаю одно стихотворение.
Майада наклонилась к ней.
- Лучше побереги силы.
- Я не могу ходить, но могу говорить. - Самара улыбнулась, закрыла глаза и прошептала: - В последней тюрьме, где я побывала, это стихотворение было написано на стене. Там умерла какая-то исстрадавшаяся безымянная женщина. Я выучила стихотворение наизусть, надеясь, что хотя бы маленькая ее часть останется жить. Я повторяю его каждый день.
- Расскажешь потом, - предложила доктор Саба.
- Нет. Лучше сейчас. Пожалуйста.
Майада взглянула на Сабу.
Та кивнула.
- Хорошо. Но не терзай себя.
Лицо и тело Самары напряглось, и она прерывающимся голосом рассказала им стихотворение, которое старательно запомнила:
Они забрали меня из дома.
Они били меня по лицу, когда я плакала
о детях.
Они посадили меня в тюрьму.
Они обвинили меня в преступлениях,
которые я не совершала.
Они допрашивали меня, жестоко обвиняя.
Они жестоко пытали меня.
Они прижигали мою плоть сигаретами.
Они вырезали мне язык.
Они изнасиловали меня.
Я плакала в одиночестве от страха и боли.
Меня приговорили к смерти.
Меня поставили к стене.
Я молила о пощаде.
Мне выстрелили между глаз.
Мое тело положили в неглубокую могилу.
Меня похоронили без савана.
После моей смерти они выяснили, что
я не виновна.
Стоя с другими женщинами-тенями, Майада, понимая, что переживает величайший момент в своей жизни, поклялась, что никогда не забудет ни единого слова, вылетевшего из уст Самары. Каждое движение сокамерницы будет ее частью до самой смерти.
Она тихо всхлипнула. Вскоре плакали все женщины-тени.
Майада посмотрела по сторонам. Ее слова разорвали связывавшую их печаль.
- Теперь мы подруги по слезам, - заметила она. Несколько женщин-теней грустно рассмеялись.
Самара потянулась и дотронулась до руки Майады.
- Ты обещала рассказать нам о жене Саддама.
- Может, в другой раз? - предложила она. Ей больше не хотелось сплетничать, тем более о Саддаме Хусейне.
- В тюрьме есть только ожидание, страх и молчание. Здесь бесконечно скучно. Твои истории, Майада, для нас все равно что альбом с раритетными, интересными фотографиями, - с улыбкой сказала доктор Саба.
Самара настаивала.
- Доктор Саба права. В нашей жизни нет ничего хорошего. А теперь у меня вся кожа горит. Если ты нам что-нибудь расскажешь, я смогу отвлечься.
Майада согласилась, но лишь потому, что не хотела отказывать Самаре.
Женщины-тени разошлись по углам камеры. Вафаэ перебирала самодельные четки, а остальные с ожиданием уставились на Майаду.
Она вытащила одеяло, которое ей дали, сложила его и бросила перед нарами Самары. Ей нужна подушка, потому что она не привыкла сидеть на бетонном полу. Она опустилась на одеяло, скрестила ноги и стала рассказывать. Казалось, ее голос звучит, словно во сне.
- Моя мать никогда не познакомилась бы с женой Саддама, если бы родители сбежали из страны в 1968 году. Люди удивлялись тому, что они остались в Багдаде после того, как партия "Баас" захватила власть. Все помнили, как баасисты обошлись с интеллигентами во время короткого правления в 1963 году, и потому, когда в 1968 году баасисты во второй раз пришли к власти, наши родственники Аль-Аскари и Аль-Хусри переселились в безопасные страны. Но отец лечился от рака в Багдаде, и это удерживало нас. После его смерти в 1974 году родственники настаивали на том, чтобы моя мать уехала из Ирака, но она этого не сделала. Я думаю, что после смерти отца она была в шоке. Она все время повторяла, что сейчас не стоит принимать важные решения. Тогда она занимала место заведующего в Министерстве информации. Она любила наш дом. У нее было много близких друзей. Мы с сестрой учились в багдадской школе. Мама была уверена, что в Ираке она может жить спокойно, несмотря на то что чиновники-баасисты с подозрением относились к интеллигенции. Она не раз слышала от них, что Саддам так очарован Сати, что его дочери и внучкам нечего опасаться, пока он находится у власти. И она осталась в Ираке, надеясь на лучшее. Мы были вполне довольны жизнью, особенно в первое время.
Я жила с мамой, пока не наступила пора поступать в колледж. Я исполнила желание отца и поехала в Ливан, чтобы учиться в Американском университете в Бейруте. Поэтому меня не было в Багдаде, когда мама впервые встретилась с Саджидой - первой женой Саддама и матерью его пятерых детей.
Затем мы узнали, что Саддам убеждал жену познакомиться с моей матерью, чтобы советоваться с ней по различным вопросам. Поэтому она постоянно получала приглашения на торжества во дворце. Но обычно мама была слишком занята и не ходила туда, - Майада тихо хихикнула. - К счастью, тогда отказ на подобные приглашения еще не мог стать причиной пыток и тюремного заключения. - Майада оглядела комнату. Она вспоминала об успехах своей матери, и ее голос зазвенел от эмоций. - Если бы Сальва аль-Хусри сделала хотя бы один вдох в нашей камере, она бы упала замертво.
Потом мама приехала ко мне в Бейрут. Это случилось после того, как она получила очередное приглашение из дворца. Саджида пригласила ее, чтобы познакомить с супругами послов. Мама сказала, что в этот день она была свободна и потому пришла на праздник.
Мне было очень интересно узнать про жену Саддама, и я попросила маму не упускать ни одной детали. - Майада улыбалась, сама того не замечая. - Вряд ли можно найти двух женщин, столь отличных друг от друга, как моя мать и Саджида Хейраллах Тульфах. Знакомство было обречено с самого начала.
Как вы знаете, Сальва аль-Хусри вела жизнь, необычную для арабской женщины. Она училась в Оксфордском университете в Великобритании, получила степень магистра политологии. Ее бабушка была султаной, то есть принцессой из правящей семьи Османской империи, а отец Сати - одним из самых выдающихся людей арабского мира. Превыше всего он ценил знание и образование. Джидо Сати принадлежало несколько домов в арабских странах, и он постоянно путешествовал вместе с семьей. Мама сидела на коленях отца, болтая с королями и премьер-министрами. Король Гази, сын короля Фейсала I, так любил ее, что держал ее фотографию на своем письменном столе рядом с фотографией сына.
А Саджида, жена Саддама, была дочерью крестьянина Хейраллаха Тульфаха. Она воспитывалась в доме отца на западном берегу Тигра, в бедном районе Тикрити. По сравнению с моей матерью она была абсолютно не образована. Она ничего не знала о мире за пределами Багдада и Тикрита. В юности Саджиду выдали замуж за племянника отца - Саддама Хусейна. Вскоре она родила ему пятерых детей. Когда он пришел к власти, она была совершенно не подготовлена к роли жены президента Ирака.
Майада прикрыла голые лодыжки одеялом.
- Мама призналась мне, что Саджида Тульфах ей не понравилась. Я не очень удивилась, когда она заметила, что неприязнь была взаимной.
Я спросила маму, как выглядела Саджида при их встрече. Я видела несколько ее фотографий, но, по-моему, сложно судить о человеке по официальным снимкам. Мама ответила, что, впервые увидев Саджиду, она подумала, что та похожа на клоуна. Ее лицо было покрыто толстым слоем белой "штукатурки". Мама говорила, что сначала ей показалось, что кто-то осыпал ее мукой. У Саджиды кожа оливкового оттенка, и она могла быть вполне привлекательной, но ей хотелось иметь светлую кожу. Кроме того, она постоянно красила темные волосы, и они истончились и приобрели ярко-желтый оттенок.
Мама сказала, что первые пять минут она жалела Саджиду, но после того как она услышала, как та орет на слуг, ее сочувствие испарилось.